в арсенале почти не было грязных трюков, несмотря на тренировки и большой опыт реальных боев. Она сражалась очень умело, но была словно на спортивных соревнованиях, в то время как стиль боя Чан Мина был заточен именно на бой с превосходящим противником и использовал огромное количество подобных уловок. Во время совместных спаррингов именно это, а так же физическое превосходство, спасало Чан Мина от позорного поражения и сводило к ничьей их личный счет «побед и поражений». Там, где Тай Ли била его скоростью и ловкостью, Чан Мин отбивался с помощью большей выносливости и грязными приемами. Мастер Пиандао, у которого он брал уроки, называл их «грязные приёмчики, которые спасут тебе жизнь»*.
Впрочем, в теоретических познаниях и навыках целительства Чан Мин ушел далеко вперед. Иногда тренировки сводились к обучению Тай Ли навыкам целителя и рассказам о чакрах, ведь эту сторону своего дара она почти не развивала, что было совершенно не удивительно. Литературы по этим предметам было крайне мало, и единственное, на что опиралась Тай Ли — скудные объяснения гуру Патика, полученные еще в детстве.
Завершив реабилитацию, принц снова занялся делами и с удовольствием отметил, что за время своего вынужденного неучастия в делах, ничего не развалилось. Наоборот, Чу, который будучи главой СБ Железного Дракона, постоянно отчитывался лично ему, писал о серьезном увеличении прибылей объединения. Железный Дракон, с позволения царя, негласно контролировал одну десятую часть Ба Синг Се и старался перехватывать перспективных мастеров, что не всегда, но очень часто удавалось. Кроме того, когда-то с трудом основанное училище стало обеспечивать разросшийся бизнес квалифицированными, не коррумпированными и, главное, преданными кадрами. Шпионы, работающие независимо от Чу, и следящие уже за ним, докладывали, что учащимся, как и планировал Чан, промывают мозги на тему преданности лично ему, как человеку, кому они должны быть благодарны за шанс добиться в жизни чего-то большего, чем прозябание в нищете.
Да Лю, в свою очередь, докладывал, что в гражданскую войну, теперь уже окончательно, вступили племена пустыни Ши Вонг, оттягивая на себя значительные силы Царской Армии. Теперь конфликт, если не случится что-либо неординарное, можно будет закончить тогда, когда им будет удобно. Кстати, о неординарном… Аватар Аанг. Головная боль и геморрой в одном флаконе.
Во время его прилета в Хира’а, во избежание, пришлось прятать Азулу у одной из ее подруг. Хоть сестра и изменилась за два года, но узнать ее было можно. А показывать ее таким людям, как Аанг, было еще рано. Агентура следила за активностью Команды Аватара и, судя по имеющейся информации, пока еще Аанг не докопался до его организации. Но сомнения у Аватара имелись. Помощь пострадавшим, посредничество между военачальниками и задачи по борьбе с расплодившимся криминалом, заботливо подсовываемыми через агентуру, отвлекали и Аанга, и его друзей от них, давая дяде Айро время на формирование новой структуры, которая отвлекла бы на себя усилия Аанга. И, судя по всему, еще очень долго никто не узнает о проведенной им «Большой игре». А когда узнает, Дракона Запада, скорее всего, на этом свете уже не будет.
Вздохнув, принц встал со своего места и, в последний раз бросив взгляд на звездное небо, стал спускаться по лестнице вниз. Нужно было набраться сил перед завтрашним днем, когда его жизнь вновь сделает крутой поворот.
center***/center
По улицам Хира’а шла процессия. В самом ее начале шагал степенный старец в одежде Мудреца Огня и с частотой один удар в две секунды бил в небольшой ритуальный медный гонг. За ним так же степенно следовали несколько человек в богатых одеждах, которые кричали о грядущей свадьбе и созывали горожан на церемонию. За ними пешком шли статный мужчина с серыми глазами и высокая женщина с каштановыми волосами, сопровождаемые шестью одинаковыми с виду девушками, одетыми в разноцветные платья, и двумя молодыми парнями. За ними катилась повозка, запряженная лосельвом, украшенным цветами лилий и хризантем. В ней, с любопытством наблюдая за собравшимися, сидела молодая девушка с каштановыми волосами и серыми глазами, одетая в красно-розовые одеяния невесты*. Она смотрела на приветствующих ее жителей Хира’а и старалась улыбаться им, хотя руки ее дрожали. От волнения ей было трудно дышать и лишь то, что в других повозках за ней ехали Мэй с Зуко и Азула, придавало ей сил.
Три месяца назад отгремела свадьба Мэй и Зуко. Пышное, ни с чем несравнимое торжество превосходило даже свадьбу Озая и Урсы. Сам Чан Мин, несмотря на относительно недавнюю демонстративную ссору с братом, так же явился на свадьбу вместе с матерью и сестрой. Перед самой церемонией, на глазах у придворных два брата официально помирились. Все было обставлено так, как будто на радостях от предстоящего торжества, Зуко прощает Чан Мина при посредничестве матери. Ведь ничто не должно было говорить о сговоре братьев.
Сама свадьба прошла весело и шумно. Чан Мин, как старший мужчина в семье, согласно традиции, уже во время пира вызвал на бой любого, кто против свадьбы своего брата с Мэй. Предсказуемо, никто не откликнулся, и дальше все шло по накатанной колее. И лишь появление принцессы Азулы стало поводом для пересудов среди придворных. Молодая, красивая и гордая принцесса вплыла в большой зал королевского дворца сразу после того, как произошло примирение братьев и заняла место рядом с матерью, словно и не было никакой ссоры между ней и Зуко. Она демонстративно общалась только с членами королевской семьи и с Мэй. Танцевала с братьями и не обращала внимания на других людей, вызывая сплетни среди дворян, пытающихся понять, как так получилась, что вроде бы «больная» принцесса оказалась допущена к свадьбе брата, которого прилюдно клялась убить.
Вечером того же дня гостям было объявлено, что и старший брат решил связать себя узами брака, вызывая новую волну пересудов в высшем свете столицы. При этом не было сказано о личности невесты, что, в случае Чан Мина, было позволительно. Как никак он не был наследником и имел право на подобную вольность. Насколько регламентированной была жизнь у Хозяина Огня, настолько она была свободной у других членов королевской семьи. Нет, определенные ограничения имелись всегда и везде, но в вопросе брака и Чан Мин, и Азула имели гораздо больше свободы, нежели Зуко. Кроме всего прочего, дворянство, пусть и в
