человеческое сердце, и забилось в ритме коротких, резких гитарных аккордов, подхваченных ударными.
Стив с опаской идёт по улице,
Низко на лоб натянув шляпу.
В тишине слышны лишь его шаги,
Револьверы заряжены и готовы стрелять.
— Ну вот, другое дело, — он прибавил звук. Нервная, злая энергия «Another One Bites the Dust» заглушила страх, который явился вчерашним вечером и никак не желал уходить.
В глубине души Кроули всегда знал, что далеко не так крут, как стремится выглядеть. Достаточно сказать, что за шесть тысяч лет он не то что никого не убил, но даже толком не держал оружие в руках, и вообще предпочитал избегать конфликтов. Увертывался, хитрил, заговаривал зубы, а когда припекало по-настоящему, просто смывался. И трюк с ведром, поставленным на дверь, придумал потому, что хорошо понимал: у него ни за что не хватит духу встретить Лигура лицом к лицу и выплеснуть на него святую воду.
Пластиковый кейс с пистолетом, лежащий на соседнем сиденье, красноречиво свидетельствовал о том, что прежний Кроули должен измениться — или погибнуть.
Так ты готов, эй, ты готов к этому? Ну что, ты весь в ожидании? — допытывался голос Меркьюри.
— Не представляю, как можно вообще быть готовым к чему-то подобному, — заметил демон и набрал номер Азирафеля.
***
Азирафель не успел положить трубку, а перед магазином уже послышался визг тормозов.
— О какой проблеме ты говорил? — выпалил Кроули, врываясь к нему.
— Отсутствие веры или ее недостаточная сила, — печально сообщил ангел. На столе перед ним выстроилась длинная шеренга разномастных чашек, кружек, стаканов, бокалов и рюмок. Все они были наполнены водой. — Современное человечество поражено скептицизмом, как оказалось, ему подвержено и духовенство…
— Ну и что?
— А то, что я могу предложить тебе воду следующих типов, — Азирафель указал на выставленную посуду: — почти святую, относительно святую, слегка святую, и воду, что постояла рядом со святой. Стопроцентно святой, рафинированно святой воды у меня нет. Скажу больше: ее нет во всем Лондоне. Если дашь мне еще неделю-другую, попробую поискать в Риме, Греции и на Соловецких островах...
— Пока ты будешь там искать, меня тут прикончат. Что значит «почти святая вода»?
— Это значит, тот, кто освящал ее, либо не до конца искренен в своей вере, либо в момент освящения сомневался.
— Но она сумеет развоплотить демона?
— Вряд ли. Максимум, сильные ожоги.
— Значит, остальная вода еще слабее, — демон начинал злиться. — Только не говори, что тебе жаль!
— Но мне правда очень жаль... — вид у Азирафеля был совершенно убитый.
— Ах, как мы умеем красиво сокрушаться! — на Кроули вновь накатил дикий страх. — Если бы ты меньше жрал и чаще склонял смертных к добру, у них бы осталось больше веры!
Подобного упрека ангел не выдержал.
— А ты… ты… — он покраснел и даже сжал кулаки, — если бы ты меньше выделывался, то не спасался бы теперь от своих! Ты никакой не крутой и не шикарный, а просто жалкий, глупый выпендрежник!
— Все, ангел, ты меня достал. Знать тебя больше не хочу. Давай сюда эту «почти святую» и сиди в своей книжной пыли хоть до второго Армагеддона!
— Не дам.
— Что-о?!
— Она плохо подействует и ты погибнешь. Не дам.
Кроули разом погас, и не оседлал подлокотник дивана, как обычно, а сполз по нему на пол и сел там, съежившись.
— Извини, что наорал, — выдавил он. — Мне без воды — конец...
— Можно попробовать пробраться в Рай, — робко предложил Азирафель, — Там ее хоть залейся...
— Тебя поймают. Ну, или меня поймают, если мы опять махнемся телами.
В магазине повисло молчание, точно опустился занавес в театре. Все кончено, все сыграно, расходитесь...
Но демон вдруг поднял голову:
— Что нужно, чтобы вода из обычной сделалась святой?
— Глубокая, искренняя вера... ну и немножко серебра. Обычно, крест...
— Ангел, — глаза Кроули остро блеснули, — послушай, ангел... А почему бы тебе самому не освятить воду?
Азирафель в изумлении уставился на него, а Кроули взвился на ноги и заговорил горячо и убежденно:
— Ты ведь веришь? Веришь. Искренне?
— Безусловно, но...
— И ты шесть тысяч лет таскаешь на мизинце перстень — он, правда, золотой, но кто его знает, может, подействует не хуже серебра, м-м? Давай попробуем? Ну, чем ты рискуешь?
— Ничем, конечно, но я никогда...
— Вот и попробуешь, — от нетерпения демон чуть не подпрыгивал на месте. — Ангел, пойми, мне позарез нужна хорошая святая вода!
Азирафель с сомнением посмотрел на него, но ничего не ответил и ушел куда-то вглубь магазина. Вскоре он вернулся с розовым эмалированным тазиком, до краев полным воды. Кроули на всякий случай отодвинулся подальше.
— Она пока еще обычная, из-под крана, — успокоил его Азирафель. Поставив тазик на стол, он в замешательстве остановился:
— Стыдно сказать, но я не знаю, какие молитвы следует читать при водосвятии! Никогда не интересовался... Придется импровизировать. Только я буду про себя читать, хорошо?
— Давай уже как-нибудь, — демон все еще держался на расстоянии.
«Господи, извини, что беспокою, но не могла бы Ты... Нет, так не получится. Но не обращаться же к Ней по всем правилам, нарвешься на Метатрона — и все... Попробую по-другому».
Ангел зажмурился и, не зная, куда девать руки, сунул их в таз. Охнул, поспешно закатал рукава, и снова опустил кисти в воду.
«Я — творение Твое, Господи, и нет у меня воли помимо Твоей, и нет желания, что отличалось бы от Твоего. Но есть у меня вера, надежда и любовь, данные Тобою. И как Ты вложила их в меня, так я сейчас вкладываю их
