ни малейшего представления.
Машина? Возможно. Безумец? Вполне вероятно. Человек, лишенный души? Определённо.
Атремис Энтрери
Когда он впервые приехал сюда, то не мог спать по ночам, а просто лежал не закрывая глаз и плакал.
С того времени прошло уже почти шесть лет, и у него больше не осталось ни слезинки.
Он все также не мог заснуть, лежа с открытыми глазами ночи напролет, но уже очень давно забыл что такое слезы.
И сейчас его глаза оставались открытыми, а перед ними плясали сцены смерти Гадюки. Кричал бы он, вонзи Этос свой кинжал ему в спину? Что было бы написано у него в глазах, перережь Этос ему глотку?
Единственным, что, казалось, никогда не закончится – была боль. Каждую ночь он ложился, свернувшись калачиком, его тело, покрытое кровоподтеками, ссадинами, ныло от боли. Но ни разу он не издал ни звука.
Жизнь больше не имела смысла для него. Давным-давно она поблекла и превратилась в серию нравоучений и наказаний. За всё время, что пробыл здесь, он не видел никого кроме Гадюки. Этос размышлял, что бы сделал, встреть он кого-то еще.
Он ненавидел тишину, но боялся её нарушить.
*****
Караван медленно двигался вперед, продолжая путь.
Некисет, верховная жрица Сета, безжалостно хлестала кнутом рабов, которые несли её небольшой паланкин, пока они не достигли повозки Ходкамсета. Она была очень привлекательной женщиной, мулаткой с отличной фигурой. В знак монашества её голова была обрита, и она носила темные мантии из дорогих тканей, соответственно своему статусу.
Ходкамсет, глава культа Сета, был самым могущественным чародеем у него в услужении. Более того, его коснулась рука самого бога, тем самым даровав ему священные силы. Он был безусловным лидером и говорил от имени Сета. Жрец был мастером магической маскировки и мог менять своё обличье, всего лишь пожелав этого. Позже он начал использовать свой истинный облик. Это был мужчина средних лет с седыми, кажущимися серебристыми, волосами, указывающими на его истинный возраст, но при этом с гладковыбритым молодым лицом без единой морщинки.
Как обычно он находился внутри своего роскошного экипажа.
Некисет на ходу вышла из паланкина, наступив при этом на спину раба, и шагнула в карету к Ходкамсету.
Тот оторвал свой взгляд от древних артефактов, которые украшали интерьер его экипажа, и посмотрел на жрицу.
– Почему мы медлим? – спросила Некисет.
– Терпение, жрица. Тот, кого мы ищем, укрыт от нашего взора могущественными чарами. Он даже не на этом уровне. И, без сомнения, нам понадобится больше времени.
В карету зашёл только что прибывший гонец и пал ниц перед Ходкамсетом. Пока он говорил, его лоб не отрывался от пола у ног верховного жреца.
– Повелитель, Хамcетис прибыл в Зазесспур, вместе со своими слугами.
– Отлично, – улыбнулся Ходкамсет. – Сейчас ему остается только ждать. А у нас впереди дорога. Длинная дорога, которая приведет к абсолютной победе.
*****
Этос блокировал шквал ударов и пинков руками и ногами, а потом в прыжке провёл ответный удар ногой. Затем он яростно контратаковал, заставив Гадюку отступить.
Но наёмник легко перехватил удар одной рукой, а затем выбил из-под Этоса вторую ногу. Мальчик приземлился на руку, а свободной ногой провел ряд ударов, пытаясь попасть по подбородку убийцы. Так продолжалось до тех пор, пока ассасин не отпустил вторую ногу мальчишки и не отступил.
Изогнувшись дугой, Этос сделал кувырок через себя, приземлился на ноги и резко встал.
Гадюка развернулся и, выхватив со стеллажа пару восточных мечей, пошел в атаку.
Этос ничем не выдал своего удивления. Никогда раньше Гадюка не нападал на него с оружием в руках.
Он медленно отступал, уверенно держась на ногах и снова и снова уклоняясь от поющих клинков. Смертельно опасные выпады, которые могли лишить его жизни, лишь свистели над его головой и мимо лица, не причиняя вреда.
Этос сконцентрировал всё своё внимание на движении мечей и прямой удар ассасина застал его врасплох, попав точно в подбородок и сбив с ног.
Атака прекратилась так же неожиданно, как и началась.
– Теперь ты готов тренироваться с оружием.
*****
Тулмара бесшумно шагала через залы тренировочного центра гильдии.
Она уверенно прошла мимо обычных тренировочных комнат, которые были полны молодых воров, оттачивающих своё мастерство в таких вещах, как вытягивание кошельков, взламывание замков и подъём по отвесным стенам.
Девушка подошла к, казалось бы, голой стене в тупике.
Не замедляя шага, она повернула подставку для факела, висевшую на стене под определенным углом.
Потайная дверь бесшумно отворилась, и Тулмара невозмутимо зашагала вниз по ступенькам.
Внизу Аркейл тренировал восемь человек, отобранных им лично.
– Отряды Энтрери почти готовы.
Она улыбнулась.
– Их время еще не пришло.
*****
Стена блестела от топленого жира и была гладкой, словно зеркало. Она подымалась вертикально на сорок футов.
– Залазь,– приказал Гадюка.
Этос положил руки на стену в поисках малейших трещин, за которые мог бы зацепиться.
Медленно и старательно он взобрался наверх.
Но ассасин уже был там.
– Слишком медленно.
*****
Была кромешная тьма. Мишени, несомненно, передвинули с их прошлых позиций – так было всегда.
Тихий звук достиг ушей Этоса.
Он развернулся и без колебаний метнул первый кинжал,. в ответ услышав хорошо знакомый щелчок.
Мальчик сделал кувырок. В этот раз шум раздался справа. И он безошибочно определил положение мишени. У него не было времени слушать, был ли щелчок, он услышал новый тихий звук, который на этот раз был похож на скрип. Он снова бросил кинжал. Следующий звук напоминал смех. И опять Этос не колебался. Потом последовал крик о помощи, это был женский голос. И вновь кинжал полетел без колебаний.
Последний звук оказался неожиданным. Это был детский плач.
Какой-то миг Этос колебался, он даже вздрогнул от неожиданности, но все равно бросил кинжал.
Через секунду зажегся свет, озаряя комнату. Внутри каждой цели, точно посередине, находился кинжал. За исключением последней. Кинжал отклонился от центра на ширину пальца.
Гадюка посмотрел на проделанную Этосом работу:
– Уже лучше. В будущем ты научишься сдерживать свои эмоции.
– Я удивился, – запротестовал Этос. – Я не ожидал услышать такое.
– Почему же? Новорожденные довольно обычные мишени. Я собственноручно избавился от множества знатных детёнышей, пока они были еще в пелёнках.
*****
Самый длинный шест достигал десяти футов, самый короткий – четырех. Еще один то покачивался, то погружался, то выныривал из шипящей лавы, текущей под
