— Ого! Так мы что, теперь нежелательные гости?
— Черт его знает, — честно сказал Ал. — Но с Чинхе мы расстались не то чтобы совсем гладко. Предпочитаю не рисковать.
Зампано потер лоб.
— То есть мы теперь, вместо того, чтобы ехать в Шэнъян с комфортом, пойдем туда ножками на своих двоих?!
— Ну, ты зверь лесной, гордый… — фыркнул Джерсо.
— Очень смешно! Нет, серьезно?
— Да нет, что вы.
Смысла нет, мы народ все равно приметный… — Ал развел руками. — Но я хочу тут через горы добраться в одно место, по карте, вроде недалеко. Ну и «держит» его другая триада, насколько я успел выяснить. А там уже на перекладных.
Зампано и Джерсо переглянулись.
— Извините меня, — продолжил Ал. — Это все из-за того, что я решил помочь Дайлинь развязаться с боссом. Нужно было просто сказать ей, что это ее проблемы… ну или тогда сразу попробовать сбежать, либо с Чинхе договориться как-то…
Джерсо скривился.
— Ладно, не бери в голову. Девчонку-то все равно жалко, хоть она и стерва. Че-то у тебя вид неважнецкий, кстати.
— Не спал пару ночей, пустяки. Пойдемте?
Ал поднялся, встряхнул руки жестом пианиста; хлопок — и изукрашенная тумба скрылась в скальной поверхности, как будто ее и не было. Вокруг стало снова тихо и пустынно — только созданный Альфонсом массивный мост дугой изгибался над ущельем.
Ветер принес откуда-то запах черемухи. Джерсо глубоко втянул носом воздух, и почему-то подумал о том, что, в сущности, жизнь еще только начинается.
Часть II. Большой переполох в маленьком Шэнъяне
История 4. Ланьфан. Переулки Шэнъяна
Когда ты знал человека не слишком долго и то при экстремальных обстоятельствах, ваша дружба может не затянуться. Колокола отгремели, отсвистели пули; вы похлопали друг друга по плечу и расстались, клятвенно обещая не забывать и потрясая в воздухе сомкнутыми кулаками. А что осталось от этого прежнего через год, два, десять лет?..
«К счастью, прошло не десять лет, — сердито напомнил себе Ал, разбирая дорожные записи в небольшом номере постоялого двора. — И потом, нужно было беспокоиться об этом раньше, когда ты отправлял к нему Дайлинь с рекомендательным письмом…»
Он понятия не имел, как нужно связываться с императором. Очарованный Дворец на южной окраине Шэнъяна выглядел абсолютно неприступным и действительно совершенно очарованным благодаря целым облакам цветущих деревьев самых невероятных форм и размеров — Алу уже рассказали, что императорские садовники высадили их с таким расчетом, чтобы круглый год что-нибудь цвело — и таким причудливым архитектурным формам, что сразу делалось ясно: без алхимии тут не обошлось.
Ну и охраняющие его гвардейцы в высоких шапках больше походили на головорезов, чем на церемониальную стражу.
Так что Ал пошел по проторенной дорожке: написал письмо на адрес, который Лин когда-то оставил Эдварду. Прошлые письма новоиспеченный император как-то получил, значит, и на это ответит, если захочет. Может, пришлет какие-то инструкции.
«И нечего ждать этих инструкций сию секунду, — напомнил Ал себе, — сегодня же первый вечер, бога ради!»
Он вылез из-за стола — то есть выполз, потому что синская привычка сидеть, поджав ноги, все еще отзывалась болью в суставах. Машинально проверил, на месте ли заветная железка в кармане. Встал в позу для разминки. Неразобранные записи вопияли, но Ал только махнул рукой. Он и так знал, что нет там ничего значительного.
Да, он провел в Сине уже больше месяца, и продвинулся в изучении местной алхимии только на пару небольших разговоров с Лунань… Нет, не нужно грустить при мысли о ней — слышишь, я сказал, не грусти!
Ал успел сделать всего несколько движений, и тут же что-то заставило его насторожиться. Нет, он не услышал никаких шагов; никто не стоял по ту сторону двери. В соседней комнате, которую занимали Джерсо и Зампано, тоже все было тихо. И все-таки…
Оглушительный звон ворвался в комнату вместе с душем осколков и порывом ночного ветра.
Угольно-черное существо развернулось в перекате, распрямляясь, словно пружина; блеснули зажатые в руках ножи и глаза в прорезях красно-белой маски.
Тут же послышался треск, еще более оглушительный, чем звон; стенка, разделяющая комнаты Ала и его «телохранителей» упала внутрь чуть ли не целиком, явив разъяренных химер; Джерсо был в одних трусах, Зампано держал в руках карты.
— Черт, — только и сказал Ал, — вы что, на раздевание играли?
— Нет, — Зампано смущенно кашлянул. — Я раскладывал пасьянс, а Джерсо в душ шел. Добрый вечер, Ланьфан. Не сразу узнал.
— И вам того же, — кивнула девушка в мужской маске. — Мой господин вас ждет.
— Ммм… а не хочешь снять маску, чаю выпить? — Альфонсу не хотелось отрываться от записей, раз уж он за них взялся, и ехать куда-то.
— Не за пределами дворца.
Дверь в альфонсову комнату распахнулась; на пороге стоял хозяин, из-за его спины выглядывали гостиничные слуги с разнообразными предметами обихода, могущими сойти за оружие. Хозяин бросил взгляд на Альфонса, на Зампано с Джерсо, распахнул рот, явно намереваясь начать гневную тираду… и тут заметил Ланьфан. Вся в черном, она казалась пятном темноты, тенью в форме человека.
— Добрый вечер, — сказал Альфонс. — У нас все в порядке.
— Все в порядке, — эхом повторила Ланьфан из-под маски. — Возвращайтесь к своим делам.
Хозяин гостиницы кивнул, как болванчик; еще молодой человек, он внезапно показался стариком. Потом согнулся в три погибели, и, пятясь, вышел; кого-то из пятящихся слуг столкнули с лестницы, раздался стук и вопль. Дверь захлопнулась.
— Ух ты, — сказал Ал. — Они так тебя боятся?
— Не совсем меня, — пожала плечами Ланьфан. — Ночного эскадрона императора Яо. Не может быть, чтобы ты не слышал слухов.
— Слышал. Говорят, у вас у всех железные руки, которые вы поите кровью похищенных младенцев, а заговорщиков вы едите на завтрак.
— Нет, ты путаешь.
Заговорщиками кормим руки, а младенцев на завтрак.
— Ланьфан! Неужели ты шутишь?!
Зампано и Джерсо переглянулись.
— Не я, — голос под маской звучал ровно. — Вернье, наш аместрийский механик, настаивает на таком порядке. Говорит, заговорщики вредны для пищеварения.
Ал нервно улыбнулся. Прежние сомнения — а стоило ли ехать сюда? — ожили в нем вновь.
— Нет, ты правда глава тайной полиции, о которой мы столько слышали в городе? — настаивал Зампано.
— Правда.
— А что из слухов правда? — осведомился Джерсо.
— Многое.
Повозка ждала их у подъезда гостиницы. Типичная для этих мест низкая коляска, запряженная лошадьми.
— Мы разве не в Очарованный дворец? — спросил Зампано.
— Туда, — ответила Ланьфан.
— Туда же, вроде, упряжные экипажи не пускают?
— Мы с черного входа.
— Кстати, о входах, — Ал запрыгнул в повозку первой. — Зачем ты входила через окно? Что это за цирк?
— Никакого цирка.
Вас пасут, между прочим. Вы не знали?
Зампано и Джерсо переглянулись.
Джерсо сунул руку за обшлаг пиджака.
— Прогуляюсь, пожалуй…
— Не стоит, — Ланьфан остановила его спокойным жестом. — Мы уже их спугнули. Судя по всему, триады. Где вы умудрились с ними пересечься?
— Было дело, — вздохнул Ал. — Но я не думал, что они так быстро нас найдут. Мы недавно в городе.
— Ничего, я попросила моих девочек за ними проследить. К утру будем знать о злоумышленниках. Захотите — устроим рейд. Хотя, зная вас, Альфонс Элрик, думаю, вы предпочтете оставить их в покое.
Сказав это, Ланьфан запрыгнула в коляску и уселась напротив Ала, рядом с Джерсо, спиной к ходу движения. Ал почти ожидал, что она залезет на место извозчика. Но нет, туда вспрыгнул некий неприметный молодой человек в темной одежде.
Она не отдавала никаких приказаний, но возница щелкнул поводьями в тот момент, когда Ланьфан опустилась на сиденье. Лошади тронулись.
— Девочки? — Альфонс приподнял бровь. — Так это правду я слышал, что в тайной полиции служат только кровожадные демоницы?
— Нет, мужчин у нас больше.
— Тогда почему «девочки»?
— Я их так всех зову. Ласково.
— Ланьфан… даже в аместрийской культуре такое обращение не ласково по отношению к мужчинам.
— Вот именно.
Коляска по ночным улицам Шенъяна. Местные оранжевые фонари светили куда тусклее, чем в Аместрис, и стояли реже — Ал удивился, как возница вообще находил дорогу. Тем более, что они не выехали на людные улицы, а по-прежнему блуждали в узких переулках старой части города, где коляска иногда задевала бортами стены домов.
— Кстати о демоницах… Я посылал сюда девушку около месяца назад. С письмом к тебе. Она добралась?
