сделал, я отомщу за вас, — прошептал он, сжав обгорелые кулаки. — Смертельно отомщу... — Его ещё недавно яркие голубые глаза, внезапно залило чёрным.
Расположив вокруг территории поместья фигурки с выбитыми на них рунами, Антонин каждую не скупясь полил своей кровью. Зачитав длинную рычащую литанию заклинания на гортанном языке, он застыл на месте, пока виде́ния произошедшего не начали бомбардировать его мозг. Долохов будто бы вживую видел, как сопротивлялся натиску нападавших его ученик Эван Розье, как погибли его жена с сыном и кто был виновником произошедшей трагедии.
— Прюэтты, — с ненавистью прошептал он потрескавшимися губами. — Я достану вас, твари!
Трансгрессировав на Косую аллею, Антонин немедленно зашёл в Гринготтс.
— Я хочу посетить своё хранилище, — сообщил он первому же гоблину, которого встретил.
— Пройдёмте за мной, мистер Долохов, — сказал служащий Гринготтс. — Надеюсь, вы не забыли свой ключ от сейфа?
Антонин только скрипнул зубами и молча отправился вслед за коротышкой. Зайдя в хранилище, где было немало всего, Антонин подошёл к полке с артефактами и небольшим сундучком с различными эликсирами.
«Так, начнём, пожалуй, с зелья удачи, — мрачно подумал он, немедленно опрокинув в рот указанный эликсир. — Теперь боевые стимуляторы, — продолжил озверевший муж и отец закидываться эликсирами. — Блокиратор аппарации, пробойник стационарных щитов, жезл Аида, накопители манны», — сгребая всё, что могло ему помочь в осуществлении мести, Долохов продолжил собираться. Оставив у гоблинов завещание в пользу организации пожирателей, всего имущества, Антонин аппарировал сразу со ступеней банка.
Игнациус и Лукреция Прюэтты были в гостях у сестры Мюриэль. Они вели неспешную беседу за чаем, когда внезапно все трое повалились на пол и забились в судорогах, опрокинув стол и стоя́щие на нём чашки, которые со звоном посыпались на пол и лежащих на нём людей. Камень рода, и мэнор были уничтожены. Пожилые волшебники немедленно потеряли сознание от обрыва связи с алтарём рода.
Дома в мэноре на данный момент присутствовали два брата-близнеца Гидеон и Фабиан, шестеро их товарищей по боевому отряду ордена Феникса и Аластор Грюм. В третий раз разлив по бокалам старое Огденское, маг произнёс:
— Ну что бойцы? Благодаря нам этот мир стал немного чище. Скоро вся пожирательская падаль сгниёт в могилах, а всех, кто замарался в общении с ними, мы запрём в Азкабан.
Радостные возгласы братьев и друзей стали ему ответом, и компания снова стукнулась фужерами. Ещё один удачный боевой рейд, победа, азарт. Что ещё надо для молодых и горячих мужчин? Только немного женского внимания.
— Может нам заявиться на цветочную аллею? — сказал раскрасневшийся Фабиан. — Я заскучал уже без общества весёлых девиц.
Все поддержали его радостным криком. Но тут Грюм насторожился, и все остальные тоже почувствовали какое-то тяжёлое давление магии. Казалось, даже свет магических фонарей потускнел. Стало сложнее дышать, по телу потянуло могильным холодом.
— Защиту мэнора ломает кто-то страшный, хозяин, — возле стола, где сидели волшебники, появился немного испуганный домовик.
— Это кому там жить надоело? — злая и возбуждённая алкоголем толпа немедленно вывалилась на улицу.
Грюм шёл последним, и в этот момент защита мэнора пала, а сквозь дым от падающих ворот и развеявшейся защитной магии, волшебники увидели тёмную фигуру с серебряной маской на лице.
— Пожиратели! — воскликнул Фабиан и орденцы немедленно выхватили палочки. Фигура что-то прохрипела на неизвестном волшебникам языке, и все, кроме братьев Прюэтт, немедленно забились в агонии, буквально гния заживо. Хозяевам повезло больше, основной удар чудовищной чёрной магии принял родовой алтарь, взорвавшийся в подвале со страшным шумом.
Но вместе с тем, они тоже в полной мере почувствовали отголоски случившегося. Зачарованный самим Дамблдором порт-ключ выдернул из погибающего мэнора и перенёс бессознательного Аластора Грюма прямиком в приёмную больницы Мунго, где на него с ужасом уставились немногие пациенты в приёмной и молодая медведьма, принимавшая в регистратуре.
У Грюма уже отсутствовала одна нога и было ужасно обезображенное лицо. Более того, он продолжал неуклонно гнить заживо, несмотря на все защитные амулеты. Когда прибежавший Сметвик, мгновенно сориентировавшись, наложил на Грюма темпоральную заморозку, тело мракоборца уже было похоже на оплывшую свечу, хоть он ещё оставался живым.
Спрятав в карман разрядившийся пробойник и темномагический родовой артефакт — дыхание Кощея, Антонин запустил в сторону братьев целую связку лично разработанных заклинаний. По брови накаченный боевыми эликсирами он не жалел сил, и одна из запущенных некротических стрел задела ногу более магически сильного близнеца. Тот немедленно упал, мгновенно лишившись части стопы, но изо всех сил продолжая держать щиты.
— Фабиан! — на мгновение отвлёкся Гидеон, и тут же попал под зелёный луч авады.
— Не-е-т, — закричал с земли Фабиан, тщетно пытаясь подняться. — Будь ты проклят убийца!
— «Круцио», — с искажённым ненавистью лицом прохрипел ему в глаза Долохов. — «Круцио», «Круцио», «Круцио», тварь…
Антонин пытал израненного Фабиана, пока тот не перестал даже вопить. Запустив в оставшееся ещё живым тело «Аваду», он устало посмотрел в сторону дома. Трупы защитников мэнора и домовиков, валялись по всему двору.
«Пора убираться отсюда, — подумал он. — Но перед этим: Волна праха!»
Очередное страшное заклинание слетело с его губ, после чего мэнор и вся прилегающая к нему территория вместе с трупами, ещё недавно живых и весёлых волшебников стали быстро превращаться в серый мёртвый пепел. Несколько минут и от прекрасного древнего мэнора ничего не осталось. Долохов опустошённо вздохнул, вытер от солёного пота лицо грязной рукой, и крутанувшись на
