жива, стонет и ворочается на полу. Спокойно собираю учебники и тетради в рюкзак. Ноги моей в этой школе больше не будет. Закидываю рюкзак на плечо и не обращая внимания на капающий с волос виноградный сок – выхожу из класса. Вслед мне что-то кричит Мэдисон. Останавливаюсь в дверях и кидаю на нее взгляд. Она тут же затыкается.
Усмехаюсь. Эмма и Мэдисон верно выбрали время, рассчитали все едва ли не до секунды, в классе нет учителей, большая перемена, можно издеваться надо мной сколько влезет. Однако сейчас это работает против них – никого из учителей рядом нет, никто не может меня остановить. До сих пор такие мысли им и в голову не приходили, но сейчас… я ведь могу и вернуться.
Я иду по коридорам, не обращая внимания на окружающих. Ученики бросают на меня удивленные взгляды, с меня все еще стекает вниз липкий сок, а внутри у меня бушует ярость. Идиотки, думаю я, и чего им спокойно не живется, неужто покой не по карману? Выбрали с кем ссориться, тупые курицы. Премия Дарвина по ним плачет горькими слезами. Прибавляю шаг. Ну и я расслабилась, совсем забыла следить за плодовыми мушками-маркерами, хотя мы же в одном классе были, передвижения были естественными – к выходу. Вот и не отследила. А сейчас вот – маркер Софии Хесс сблизился с маркерами Эммы и Мэдисон. Сблизился, а потом ускорился – к выходу из школы, мне наперерез. Я вполне могу избежать встречи с ней, но… гештальт нужно закрыть, хотя бы этим я обязана Тейлор.
Ускоряю шаг. Мои насекомые обыскивают территорию рядом с выходом из школьных ворот. Не то, не то… не то. Ага, вот. Выйдя из ворот, я направляюсь в сторону дороги, спускаюсь в канаву и поднимаю обрезок железной трубы. Ни за что не поверю, что это просто труба, уж больно аккуратно обрезана, да и длина подходящая – с предплечье. Наверняка кто-то из школьников для разборки притащил и выкинул потом в канаву, как что-то не так пошло. Впрочем, мне сейчас самое то. Отслеживаю маркер Софии, передвигаю плодовых мушек по ее телу так, чтобы иметь представление о каждом ее движении… она бежит к выходу из школы. Что же. Встаю спиной к воротам и продолжаю движение вперед, мой рой уже нашел подходящее местечко.
- Хеберт! Стоять! – крик за спиной. Ага, наша чемпионка наконец выбежала из ворот и заметила меня. Отлично. Ускоряю шаг, словно пытаюсь сбежать от нее, заворачиваю за угол.
- Не уйдешь! – снова крик. Маркеры Софии ускоряются, она бежит как профессиональный атлет, она в хорошей физической форме. Какая жалость. Еще один угол, за поворотом небольшой бетонный пятачок, тупик с мусорными контейнерами. Мои насекомые вовсю этим пользуются, ничего удивительного, что рядом с мусоркой такая туча насекомых, верно? В конце концов, если София и правда кейп, то мне может понадобиться тяжелая артиллерия. Хотя желательно все же обойтись без нее.
- Хеберт! – в ее голосе клокочущая ярость, она совсем близко. Удивительная штука – моя способность. Многозадачность. Прямо сейчас я чувствую каждое ее движение, ее дыхание отдается эхом в моих плодовых мушках, которые сидят у нее на теле, я чувствую, как она бежит к углу и одновременно поднимаю обрезок водопроводной трубы к плечу, как бейсболисты. Короткий расчет траектории, я скручиваюсь и …
- Тумц! – глухой удар и последующий вой! София – крепкий орешек, она не теряет сознание, однако удар железной трубой по коленке это тебе не на заборе рисовать. Так что наша чемпионка со всего размаху падает на бетон, даже не успевая выставить руки и катясь кубарем! В какой-то момент она вспыхивает и исчезает, снова появляется. Хм. Теория подтверждается.
- Сука! Сука! – рычит София, хватаясь за коленку, ее лицо разбито, из носа течет кровь: - Хеберт! Я тебя урою, тебе не жить!
- Знаешь, что я сделаю с тобой, София? – спрашиваю я, подходя к ней и взвешивая трубу в руке. Похлопываю ей по ладони другой руки.
- Ты не посмеешь! – меняется тон. София поняла, что прямо сейчас, с разбитой коленкой – она мне не соперник. Особенно, если у меня есть такой удобный обрезок трубы. Сейчас бы бейсбольную биту, но да ладно, за неимением гербовой пишем на простой.
- Не переживай. С тебя на сегодня хватит. Я просто хотела напомнить тебе, София… - я отбрасываю обрезок трубы в сторону и отряхиваю ладони: - что Коленные Чашечки – это Привилегия…
Глава 8
Я иду домой, насвистывая незамысловатую мелодию себе под нос. На душе удивительно хорошо, словно разбив обрезком водопроводной трубы коленную чашечку Софии Хесс я сломала какой-то стеклянный барьер в моей душе, мешающий наслаждаться этим миром в полной мере. Увидеть, как прекрасно жить. Некоторым людям удивительно мало нужно для счастья – только сломать кому-то ногу. Жаль, что я не являюсь сверкающим образцом высокой морали и неприятия насилия как метода решения проблем. Интересно, сможет ли София когда-нибудь снова бегать? С одной стороны, удар пришел по месту и должен доставить немало проблем в будущем. Когда она будет старой, сидеть в кресле-качалке и вспоминать меня тихим незлым словом, грея свои косточки у камина и потирая свою коленку. А с другой – физические кондиции этого тела оставляли желать лучшего… так что может и обойтись. Через годик-другой начнет бегать.
Выкидываю из головы Софию Хесс и ее коленки. У меня теперь есть два пути… с различными вариантами, но все же.
Сажусь на скамейку в парке, кладу рядом свой рюкзак, заляпанный липким виноградным соком, и достаю оттуда влажные салфетки. Вытираю волосы, лицо и одежду. Это не решит проблему, но липкий сок начинает раздражать. Мои насекомые, мой рой – дает мне знать, что никого нет рядом, на соседней дорожке бежит какая-то девушка в спортивном костюме и белых кроссовках, а если пройти немного в глубь парка и завернуть к уединенной беседке, то можно застать целующуюся парочку. Днем в парке не так уж и много людей.
Выбрасываю салфетки в переполненную урну рядом со скамейкой. Мне нужно подумать. Итак, два варианта поведения. Первый – прийти домой, собрать вещи, насекомых и деньги, написать Дэнни записку и свалить куда-нибудь в дешевый мотель на окраине. Для начала. Почему? Да потому что Эмму я ударила при свидетелях и совершенно точно хруст слышала. Наверняка нос ей сломала.
