— А спросите его самого, чего он хочет, — вдруг произнесла единственная присутствующая в кабинете женщина. Черные волосы были забраны в изящную прическу, открывающую вид на шею и плечи. Темно-синее платье выгодно подчеркивало цвет глаз.
— Почему ты думаешь, что это хороший выход? — Люциус посмотрел на свою свояченицу. Пусть его супруга давно умерла, Белла все также прекрасно к нему относилась, и была прекрасной теткой для Драко, даже более матерью, чем Нарцисса. Северусу удалось в свое время вернуть разум Белле, и теперь она была одной из самых красивых и невероятных женщин в Англии.
— Никто из тех, кто делал из него символ Света, даже не попытался вытащить его, — произнесла она. — Ему не было пятнадцати лет, когда он попал к нам. О том, что мальчик в одном из поместий было известно. Но даже после того, как мы оставили Торсвурд-менор, его ни разу не проверили, хотя бы для того, чтобы удоствериться, что мальчик вообще там был. Я бы захотела узнать, жив мой ребенок или нет. Есть у меня еще надежда или нет. А они просто вычеркнули его. Сириус так кричал на каждом углу, что Гарри Поттер его крестник, но и он не предпринял ни одной попытки узнать о его судьбе. Я не думаю, что мальчик не понимает этого.
— Понимает, — кивнул Лорд. — Он общается на ментальном уровне. И сказал, что понял, что я забыл о нем. Я думаю, он имел в виду не только меня.
— Так вот, почему вы сказали, что не думаете, что он сквиб, — понял Люциус.
— Вот именно, — кивнул Волдеморт. — Что ж, скорее всего, он уже принял ванну, и теперь мы могли бы продолжить нашу беседу. Послушаем, что думает наш уникальный узник. Тарри, — позвал он домовика. Тот мгновенно появился перед своим Хозяином. — Приведи своего подопечного.
— Слушаюсь, Господин, — поклонился тот, и тут же исчез, через секунду вернувшись с юношей.
Длинные серебристые волосы шелковой густой волной спадали за спину Гарри Поттера. Лоб охватывал серебряный обруч, явно домовик постарался. Одет он был в простые хлопковые брюки и рубашку. Лорд оглядел его с головы до ног. Порадовало, что юноша стоит на пушистом ковре, а то на холодной каменном полу он уже бы замерз. На ногах не было обуви.
— Итак, Гарри, мы должны принять решение насчет тебя, — начал Волдеморт. — Здесь сейчас собран весь мой внутренний круг, мои друзья и советники.
«Люциус Малфой», — юноша повернул голову и пустые глаза посмотрели на названного человека. — «Уолден МакНейр, — еще один пустой взгляд. — Беллатрикс Лейстрейндж, Северус Снейп, как поживаете, профессор? Рудольфус и Рабастан Лестрейнджи, этого джентльмена я не знаю, это оборотень, снова не знаю, не уверен…»
— Поттер, как вы это делаете? — Снейп в шоке смотрел на молодого человека. Он видел и точно знал, что тот слеп. Да и этот голос. Судя по ошарашенным лицам сидящих, слышали парня все.
«В этом нет ничего трудно», — пожал тот плечами.
— И что же вы умеете еще, Поттер? — Снейп прищурился.
«Я сначала хотел бы обговорить свое дальнейшее существование», — услышали все.
— Точно что-то скрывает, — буркнул МакНейр.
«Я восемь лет провел в камере. Я не вижу и не могу говорить. Я лишь так могу общаться. Я блуждал по мыслям людей, который оказывались на не слишком далеком расстоянии от моей тюрьмы. Я знаю, что Орден Феникса во главе с Дамблдором ни разу даже не попытался войти в поместье, даже зная, что там никого нет. Я чувствовал их. Чувствовал Сириуса. Они считают меня мертвым. Я хочу остаться для них мертвым. Это не мое решение, их», — мысленный голос Гарри звучал в голове у всех. — «Я хочу получить гарантии, что буду жить, прежде чем открою свои секреты. Я могу поклясться, что не причиню никому из вас вреда».
— Что ж, я думаю, это будет интересно, — усмехнулся Лорд. Он пытался все это время прощупать Поттера. Но было пусто. Даже не так, он словно проскальзывал насквозь, как будто перед ним никто не стоял. Мальчик пропускал его, ничего не давая. И в то время Лорд почувствовал, что этот юноша его читает, легко и непринужденно. Его сила воспринималась как легкое дуновение ветерка. — Я уже сказал, что дам тебе жизнь. Отпустить из замка я тебя не могу. Мне не нужен вернувшийся символ Света.
«Меня это устраивает, но обещайте не использовать меня в своих целях. Просто дайте мне жить вдали от политики», — произнес Гарри.
— Ты совсем не хочешь встретиться со своими друзьями? — Волдеморт с интересом посмотрел на юношу, все время забывая, что тот не видит. Он с самого начала не выглядел беспомощным.
«Я для них мертв», — получил он ответ. — «Не вижу смысла напоминать им о себе».
— Что ж…
В кабинете зазвучали магические клятвы. Гарри Поттер оставался под крышей этого дома и не мог его покинуть, а все находящиеся здесь не могли более принести ему ущерба. Он же свою очередь клялся не вредить им и не вмешиваться в политику. А потом Лорд и его верные последователи стали свидетелями невероятной силы. Они и помыслить не могли, что юноша мог совершенно спокойно убить их всех на месте, ведь магическая клятва для него была всего лишь словами. Но ему это не нужно было. Сейчас, когда появилась возможность бывать на солнце, дышать свежим воздухом и просто жить, ему нужно было всего лишь место. И он его получил. И не важно, что предоставил его ему Враг.
* * *
Никто в магическом мире так и не узнал, что в резиденции Лорда проживает один неизвестный человек, способный ввергнуть весь мир в пучину. Но он просто жил, гуляя по садовым дорожкам, ведомой красивой женщиной. Она же читала ему книги, когда они устраивались в беседке. При его участии сад Слизерин-холла превратился в одно из самых красивейших мест.
И никто никогда не узнает, в том числе и сам хозяин поместья, что его узник-гость воздействовал на них своих силой, чтобы получить возможность жить так, как ему хочется. Слизерин-холл был средоточием магии, и здесь Гарри чувствовал себя свободно и легко. Здесь он мог не контролировать свою силу, боясь разрушить все вокруг. Магия уходила в окружающий его мир, ассимилируясь с ядром магии на этой земле. Слизерин-холл стал один из самых защищенных мест в мире.
Гарри Поттер умер для мира очень давно, и сейчас он был счастлив как никогда, даже несмотря на то, что не видел и не слышал. Ведь по сути, именно он был сейчас Властелином мира. Стоило ему всего лишь захотеть, и все было бы по его. Там, в камере, ему некуда было идти, они сами за ним пришли, и теперь у него был весь мир. Только об этом никто и никогда не узнает.
