— Это был риторический вопрос, дубина. — Закатив глаза, произнес Люцифер и тоже принялся за чтение.
Как оказалось, почти все ингредиенты, что были описаны в рецепте, были легкодоступны, кроме одного — яда Василиска и Философского камня, который Гарри забрал совсем недавно из лап бушующего Малфоя.
— Отлично. Осталось добыть яд. Всего–то, — пропел уставший мальчик.
— Вообще–то, Гарри, Василиски вымерли, — прокашлявшись, сказал Люци и потянул рейвенкловца за ухо.
— Что? Как? Как динозавры?
— Нет, черт подери, как лондонская тыковка, — проворчал малыш и сел Поттеру на плечо. — Пойдем, а то ты сейчас отключишься.
Аккуратно выдернув листок с рецептом, Гарри вернул книгу на место и отправился в спальню. Минуя особо охраняемые коридоры, он спокойно добрался до кровати без приключений.
— У Вас есть поручитель?
— У меня есть глазированный сырок.
— И что, он может за Вас поручиться?
— Оставьте нас на пару минут.
Вторник хогвартской знаменитости начался уныло, и это наталкивало нашего героя на мысль, что вся неделя будет такой же. Вчера два экземпляра гомосапиенс — истеричная блондинка и рыжее чучело — чуть не раздавили его любимого карманного зельевара. Еще за день до этого ему пришлось разбранивать своих старших товарищей по факультету. Ну, а сегодня Поттеру предстояло пережить урок ЗоТИ с очередным уникумом этой удивительной школы в роли учителя. И что самое «приятное», этот предмет стоял сегодня первой парой.
Прогуливать нехорошо, тем более что лимит прогулов по Защите от Темных Искусств в этом семестре Гарри исчерпал еще неделю назад. И вот рейвенкловец уже ожидал начала очередного балагана под дверью кабинета вместе с остальными.
Вскоре дверь распахнулась, и маленькие маги втекли в класс плавным потоком. Не успели они рассесться, как на всё помещение раздалось уже всем знакомое амбре, что означало прибытие и самого профессора. Урок начался.
Поттер уже через минуту после начала речи педагога отвернулся к окну и прекратил вслушиваться и воспринимать все, что тот говорит. Как и ожидалось, несмотря на отсутствие мальчика на уроках уже со второго занятия и по сей день, ничего не изменилось. Ничего от слова совсем. Все те же вопросы, все то же хвастовство, все то же позерство и, конечно же, восторженные ахи–вздохи двенадцатилетних пустоголовых девчонок. Поэтому Гарри не видел ничего зазорного в том, чтобы провести это время с пользой, а именно строя планы на будущее. К примеру.
Но недолго длилось его затишье. Локхарт, видимо решив воспользоваться таким редким присутствием мальчика, который выжил, приступил к его опросу–тестированию:
— Мистер Поттер, ответьте на мой вопрос: Где происходила встреча с йети? — улыбаясь своей белоснежной улыбочкой с проскакивающим презрением, спросил профессор.
— О, — Гарри изобразил задумчивое лицо. — Где–то там, где Вы встретились с йети, а впрочем, не важно, потому что это были не Вы. — Отрапортовал мальчик и начал пристально следить за мужчиной.
— Мистер Поттер, — начал Локхарт, делая вид, будто не слышал предыдущей реплики, — дам Вам еще один шанс. С кем я проводил одни из каникул, в которых мне пришлось принять участие в тяжелом бою? — в миг несколько девчачьих рук были подняты.
— Боролись с тараканами в своей голове? — Поттер посмотрел по сторонам и увидел, как девчонки в ужасе смотрят на него. — Ваши тараканы давно заигрывают с Вашим мозгом. Еще немного, и они у Вас поженятся. Могу зарегистрировать брак, — скрестив руки на груди и наклонив голову на бок.
— Мистер Поттер, — почти взбешенно прошипел учитель, — Вы вообще читали мои книги?
— Да… — лицо профессора приобрело более улыбчивый вид, — нет. Серьезно, как это можно вообще читать? После первой же страницы я сжигал книги одну за другой. Было крутое фаер–шоу.
— Мистер Поттер! За неуважение к преподавателю, попытку сорвать урок и несоблюдение учебной субординации, я назначаю Вам отработку. Сегодня в шесть, — самодовольно произнес мужчина, скрывая злость за всепрощающей улыбочкой.
— Добро пожаловать в Лузервилль. Население — я, — грустно вздохнув, произнес Гарри и уставился вдаль.
* * *Поттер сидел в кабинете профессора Локхарта и думал о том, как бы поскорее слинять. Не то что бы ему не нравилось находиться в обществе преподавателя, просто запах его парфюма сводил мальчика с ума. Еще чуть–чуть и он начал бы нести бред, если бы учитель не ушел за следующей стопкой писем от поклонниц. Письма, к слову сказать, тоже были надушены разными духами, от которых рейвенкловец воротил нос, но они, к счастью, вовсе не влияли на него.
Странным было его наказание: ответ на письма поклонниц, но только тех, кто стал ими совсем недавно. И Поттер писал, без эмоций и по образцу, заменяя имена фанаток.
— Так-с, мистер Поттер, а вот и еще одна партия, — проворковал Гилдерой, впорхнув в помещение и улыбнувшись. — Двадцать восемь писем, из них тринадцать ваши.
Как ни странно, но сегодня преподаватель выглядел более просто, нежели обычно, не было той его излюбленной мантии пастельных цветов и безупречно завитых локонов. Он был очень усталым и казался еще более жалким, чем обычно, но продолжал улыбаться своей фирменной улыбкой и пытаться скрыть от Гарри все, что тот, несомненно, хорошо видел.
Мальчик изредка смотрел на портреты, которые незаметно прихорашивались и улыбались, переговариваясь между собой. Что было особо удивительным, так это то, что живой прототип этих картин совсем не был похож на изображения.
Взяв очередное письмо в руки, Локхарт вслух прочитал имя и поднес его к лицу, чтобы понюхать, но через секунду закашлялся и выбросил его подальше от себя.
— Понимаю… — сочувствующие произнес рейвенкловец и зевнул.
— О чем ты, Гарри? — недоуменно, будто бы не он только что кашлял, спросил профессор.
— О том, что Ваши фанатки, на мой взгляд, хотят Вас убить. Я серьезно. Что за запахи они выбирают? На меня, конечно, эта дрянь не действует, слава Мерлину, просто подташнивает, но Вас же просто наизнанку выворачивает, — констатировал Поттер и отодвинул очередное дописанное письмо. — И не отнекивайтесь. Не стройте из себя дурачка. Я всё прекрасно замечаю. Даже то, в каком Вы сегодня состоянии.
Гилдерой устало отложил письмо и похлопал себя по щекам. Глаза у него были наполнены влагой, скорее всего от запаха письма, которое он недавно выкинул на край стола.
— Возможно, ты прав, Гарри, — сцепив пальцы в замок и опустив голову. — Но не могу же я не обращать внимания на тех, кто мне предан? Тех, кому я, возможно, важен?!
— Вы серьезно так считаете? — удивленно спросил Поттер.
— Ну да, — ответил преподаватель, угрюмо посмотрев на мальчишку, который ухмылялся.
Гарри захохотал.
— Не могу поверить, тот, кто рассказывает небылицы о победах над сотнями монстров, не может не обращать внимания на каких–то бешеных фанаток. А знаете, почему я Вам совсем не верю? — заговорщицки спросил рейвенкловец и подался вперед.
— Почему? — превратившись вслух, задал вопрос профессор.
— Шрамы, — загадочно пошевелив бровями, сказал мальчик и отодвинулся.
— Шрамы? — недоуменно переспросил мужчина.
— Вы растерзали в мясо сотни монстров, и на Вас ни одного шрама. Вы, что, шутите? Да от одних только оборотней, или с кем Вы там сражались, у Вас на теле должно было остаться полно ранений. Так называемые отметины. Боевые трофеи. Метка, проще сказать. А Вы? Лощеный, нахохлившийся мудак, который даже такой простой истины не замечает. Взгляните даже на профессоров этой школы. К примеру, Снейп. Он не улыбается, не показывает чувств, всегда готов к атаке и сражениям, хотя простой зельевар. Любой из профессоров в первую очередь беспокоится за свою жизнь и жизни детей, но никак не за то, как лежат их волосы или достаточно ли белые у них зубы. Не стоит беспокоиться о том, каким Вы умрете, стоит беспокоиться о том, придут ли люди проститься с Вами. — Закончил Гарри на философской ноте и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. — А Вы простой сказочник.
— «Не стоит беспокоиться о том, каким Вы умрете, стоит беспокоиться о том, придут ли люди проститься с Вами», — как зачарованный повторил Локхарт и удивленно посмотрел на мальчика. — Вы невероятно правы, Гарри. Я ошеломлен.
— Если у Вас есть еще вопросы, то прошу, задавайте. Я хочу отдохнуть от писем, — снова зевнув, произнес уставший ребенок.
— Ох, мистер Поттер! Вы же открыли мне глаза! Я даже зауважал профессора Снейпа! — восхищенно пролепетал Гилдерой и широко улыбнулся. — Идите, сегодня не будет этого глупого наказания. Надоели эти письма, если честно. Устроим фаер–шоу? — подмигнув мальчику.
