Вниз по кроличьей норе (ЛП) - "sweeteangel1"

— Я все еще наполовину одет, мне просто нужно снять брюки. Сделай пока глубокий вдох, хорошо?

Она следует его указаниям — ее грудь расслабляется.

— Ну вот и все, — говорит он, скидывая брюки и присоединяясь к ней в постели. — Я здесь.

Следующий ее вдох более спокойный, но все еще прерывистый.

— Все хорошо, — говорит он ей. — Я собираюсь дать моей хорошенькой девочке то, что в чем она так нуждается.

Она кивает, наклоняет голову, чтобы опереться на свою руку, пока Драко проводит ладонями от кончиков пальцев до бедер. Обхватывает нижнее белье и, наконец, стягивает обрывок кружева вниз, снимая его полностью. Прохладный воздух касается голой кожи — Гермиона всхлипывает.

— Они промокли насквозь, — говорит ей Драко. — Мои пальцы невероятно влажные только от одного прикосновения.

Она краснеет и смущенно опускает голову.

— Не прячься, — утешает Малфой. — Ты была такой хорошей девочкой. На самом деле, — обхватывает руками ее колени, — я думаю, ты заслуживаешь награду. Раздвинь ноги. — приказывает он.

Она подчиняется, в отчаянии подтягивая колени к себе и напрягая бедра.

Он нежно проводит пальцем по одной из половых губ.

— Превосходно.

Гермиона прерывисто дышит, сгибая пальцы ног, но пытается оставаться неподвижной.

Он проводит пальцем по ее складочкам — слышится мокрый звук. Она чувствует, как лицо горит, а соски отзываются и набухают.

Драко засовывает палец в рот, его глаза блестят, когда он пробует ее на вкус.

— М-м-м, — стонет довольный.

Она настолько сосредоточена на его лице, что вздрагивает от неожиданности, когда чувствует, как два длинных пальца погружаются в нее. Дыхание прерывается, руки вытягиваются — веревка на запястьях впивается в кожу.

— Вот так, — произносит он, оценивая ее реакцию. — Черт, ты потрясающая. Такая мокрая для меня. Уверен, ты будешь абсолютно неистово сжиматься вокруг моего члена.

В ответ стенки непроизвольно зажимают его пальцы. Воздух полностью покидает легкие.

Драко замирает внутри и смотрит на нее, ухмыляясь, прежде чем продолжить говорить.

— Ты уже на грани, не так ли? Просто от того, что связана обнаженной подо мной. Тебе явно нравится быть полностью в моей власти. Кто знал, что закоренелая зануда и главная любительница книг Хогвартса будет такой распутной и уязвимой?

Она сильнее дергает за веревки. У нее пока более-менее функционирует мозг, чтобы помнить о том, что веревки она может снять в любой момент, если действительно захочет. Несмотря на напряжение, она убеждена, что справится с этими ощущениями, когда полностью сконцентрируется на них. Как бы ни была огорчена его играми, она одновременно наслаждается восхитительными пытками.

— Ты со всеми такая? — спрашивает Малфой, медленно раздвигая пальцы внутри, растягивая ее. — Или только из-за меня становишься настолько податливой?

Живот скручивается от смущения, и она задыхается, покачивая бедрами, насаживаясь на его пальцы, нуждаясь в большем. Трение клитора или движение внутри нее — что угодно.

Он легонько ударяет ее по внутренней стороне бедра, из-за чего она вздрагивает.

— Это не риторический вопрос, — заявляет он надменно, нисколько не шокированный.

— Ты, — на выдохе произносит она, будучи едва в состоянии нормально дышать. — Только с тобой.

В ответ он сжимает пальцы внутри нее. Она стонет, когда Драко находит ту самую приятную точку.

— Пожалуйста, — умоляет она, отчаянно нуждаясь в разрядке. — Пожалуйста, пожалуйста, ты же обещал.

Он начинает потирать внутреннюю стенку. Гермиона двигает бедрами навстречу, молча прося о большем.

— Я держу свое слово, — соглашается Малфой, прежде чем провести большим пальцем по клитору.

Такое чувство, что он только что коснулся обнаженного нерва — каждый дюйм загорается огнем, она начинает извиваться. Тело не может решить, отстраниться или приблизиться как можно больше.

Он улыбается ее реакции, а потом целует в колено. Быстро накладывает чары липкости на ее пятки и хватает за бедро, удерживая на одном месте, толкается своими пальцами глубже. С каждым ударом узел в животе завязывается — она чувствует себя натянутой до предела пружиной.

— Смотри на меня, Гермиона, — напоминает Малфой.

Она издает громкий стон, пальцы тянутся к веревке, ища, за что бы зацепиться.

Затем, пока Грейнджер смотрит, Драко, не сводя с нее глаз, наклоняется и засасывает клитор в рот.

Она кричит под его пристальным взглядом, каждый мускул тела напрягается, пока Гермиона разбивается на тысячу осколков. Ее влагалище с силой сжимает его пальцы, и на секунду воздух полностью покидает легкие — так быстро и сильно пульсирует все в ее организме.

Грейнджер не знает, сколько прошло времени, пока оргазм утих, чувствует только то, что пальцы продолжают толкаться в быстром темпе, который сбил бы ее с ног, если бы она стояла. Гермиона хнычет, стонет и содрогается, совершенно неспособная контролировать свою реакцию, потому что Драко отказывается прекращать пытки. Смутно она понимает, что инстинктивно пытается оттолкнуть его, чтобы избавиться от этих ощущений. Радуется от того, что он догадался заклинанием липкости закрепить ее пятки в неподвижности.

Она дергается, задыхается и дрожит, испытывая новый оргазм, и когда он заканчивается, откидывается на кровать, неспособная двигаться, за исключением ежесекундных вздрагиваний.

Гермиона просто пытается собрать воедино остатки своего разума, чтобы избавиться от веревок, но Драко опережает, отрываясь от влажных складок. Он кладет руку на бечевку — та исчезает, освобожденные руки падают на матрас. Она смотрит в потолок, мысли путаются. Не может собрать волю в кулак и пошевелить хотя бы одним мускулом.

Грейнджер скорее ощущает, чем замечает, как он встает с кровати и через несколько мгновений возвращается, склоняясь над ней с маленькой бадьей в руке.

— Все в порядке? — спрашивает Драко с беспокойством, и единственное, что она может сделать — простонать в ответ.

Он, кажется, вполне этим доволен. Снова перелезает через нее, берет и массирует запястье, втирая субстанцию, немного похожую на лосьон. Сначала она тихо шипит, потому что чувствуется холод на обожженных веревкой участках кожи, но потом этот звук превращается в довольное урчание, когда лосьон впитывается и успокаивает. Глаза закрываются, пока Гермиона безмятежно расслабляется.

— Ты была потрясающей, — говорит он в ответ, она счастливо вздыхает. Чувствует себя блаженно — полностью выжатой и отстраненной. Ощущение того, как твердые пальцы Драко осторожно проводят круги по ее запястьям и предплечьям, успокаивает, и она позволяет себе ненадолго растаять.

Как только Малфой полностью доволен состоянием ее рук, он осторожно кладет их обратно на простыню, чувствуя приятное тепло и покалывание в ладонях, которые успокаивают, а не возбуждают. Гермиона слышит, как двигается матрас, когда он встает на ноги и спрашивает:

— Ты сможешь перевернуться для меня?

Мысль о том, чтобы пошевелиться, не воодушевляет. Гермиона издает недовольный звук, означающий желание остаться в прежнем положении.

— Ладно, — в его голосе слышится веселье, — не соблаговолит ли Ее высочество позволить мне развернуть ее?

Это звучит более приемлемо, потому что ей самой не придется ничего делать, поэтому она соглашается. Чувствует движение его пальцев под собой, пока он пытается перекатить ее на бок, хотя это явно требует больших усилий, чем он ожидал, потому что она вообще не собирается двигаться. Гермиона не чувствует себя ни капельки виноватой из-за этого. Он сам довел ее до такого состояния и должен справиться с ее полным нежеланием участвовать в этом.

В конце концов, ее перемещение на живот больше напоминает неуклюжий переворот, чем какое-то движение, поскольку конечности все еще ощущаются свинцовыми, но является предпочтительной альтернативой их использованию.

Как только она оказывается лежащей на животе, Драко осторожно перекладывает ее голову на подушку — и это более приятная поза, чем быть вдавленной в одеяло, — вытаскивает свои руки из-под ее тела. Затем чудесный крем вновь вступает в дело, на этот раз Драко втирает его в плечи. Должно быть, это что-то магическое — она не может представить, чтобы Малфой покупал маггловский лосьон. Он все равно не будет так эффективно успокаивать и расслаблять ее мышцы, и она начинает подумывать о том, чтобы спросить, где он его взял.