попытках выразить ту невнятную но тревожащую мысль, что завладела моей головой, произнёс я.
- Да, - просто ответил он.
- Око? – последовал новый крамольный вопрос.
- Тогда оно ещё не было «Оком», - ответил Один и всё-таки дотронулся до той железяки, которая служила ему повязкой на отсутствующем глазу. – Знаешь, Виктор, - начал он речь, вроде бы, как «по-стариковски», вроде бы на отвлечённую тему, не связанную с первой фразой. Вроде бы. – Перчатка – всего лишь костыль. Кривой и неудобный костыль для использования силы Камней. Он устраивает… только первое время. Пока организм не преобразуется под действием этой силы, которую ты постоянно используешь… год-другой, и Перчатка уже раздражает. Ещё годик – и начинает по-настоящему мешаться. Ещё годок… и достаёшь из неё Камни, чтобы использовать их напрямую… сделав их частью своего тела. А своего ли?.. – Всеотец говорил мягко, негромко, словно и впрямь добрый седенький благообразный дедушка. Говорил жуткие вещи. Ох, не зря Марвеловские Боссы выбрали на роль этого вот «дедушки» Энтони Хопкинса! Не зря! Видимо, чуяли черную пугающую глубину персонажа. Чуяли…
Один сделал паузу, помолчал. Потом продолжил.
- Мне повезло, что я начал именно с зелёного Камня. Начни я с жёлтого… мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Да и не было бы никаких нас… вырвать себе глаз всё-таки проще, чем оторвать всю голову.
- Да однодзенственно, - пожал плечами я, припомнив, сколько раз мне приходилось терять и то, и другое. А взгляд Одина, устремлённый на меня, стал таким задумчивым, что я невольно отступил под ним на шаг назад. Причём, никакой агрессии в этом взгляде не было. Так, исследовательский интерес и мысли теоретика из серии «а что, если» и «может и не эбанёт…».
- Так ты заранее всё видел и всё просчитал? – решил сбить его с этих жутких по возможным последствиям мыслей и вернуть интересующую меня тему. – Ты использовал зелёный Камень и всё просчитал?
Один промолчал. Но хоть смотреть на меня ТАК перестал. Теперь это был прежний «взгляд насмешливого доброго дедушки», которому маленький внучок гордо и ультимативно заявляет, что знает, как делается его фокус с монеткой, что она у него всегда была в рукаве. Обидно немножко, но уж лучше так, чем… Брр, в общем.
- И Шмидт не случайно отыскал Тессеракт в том храме?
- А ты взял и убил его, - сказал Всеотец то, чего я не ожидал. От того и замер. – И оранжевый Камень не получил Хранителя.
- Вот как… - совсем по-новому посмотрел на ту войну и свои действия я. Получалось, что Одину плевать было на то, что закончил я её на два года раньше, что вывел из тени, а после убрал обратно в тень Макса. По-настоящему важным для него, что я убил Шмидта до того, как он решился коснуться Тессеракта.
- Правда, потом ты исправился, - добавил он. – Отправил человеческой поделкой, способной хранить в себе какое-то время силу синего Камня, вместо него на Вармир другого «сверхчеловека». И мне не пришлось вмешиваться.
- А сейчас… пришлось?
- Да, - ответил Всеотец. – Сам подумай, что бы ты стал делать дальше? Если бы я не позвал тебя и не рассказал то, что рассказал сейчас.
Я помрачнел. Ведь он был прав: я действительно уже обдумывал и планировал свой прыжок, с использованием силы Тессеракта и своего опыта перемещений, к Кри. Точнее, к Скипетру, который у них хранился. Ведь это действие казалось мне… да и было таковым на самом деле, логичным! Логично же забрать Камень из недостаточно надёжного места самому, прежде, чем его оттуда заберёт другой. Ведь в моих-то руках он точно будет надёжнее. Я ведь, Дзен, самый умный, самый сильный, самый предусмотрительный… Дзен!!!
- А что я буду делать теперь? – хмуро спросил Одина я.
- Думать, - ответил он и улыбнулся. – Покои для тебя уже подготовлены. Будь гостем Асгарда. В конце концов, ты – первый Мидгардец за долгие века, который удостоился такой чести. Мой долг хозяина и вежливости был бы не выполнен, если бы я выставил тебя сразу, лишь только поговорив. Будь гостем Асгарда, воин. Асгарда, Чертогов Одина – обители Воинов, - провозгласил он торжественно. Потом добавил уже нормально. – Думаю, ты сможешь найти здесь для себя достаточно интересного.
Я чуть заторможенно и всё так же хмуро кивнул в ответ. В зал начали возвращаться люди… хм, не люди они. Стоит помнить об этом. Иначе, обмолвишься так, на автомате – оскорбишь. В зал начали возвращаться асы: Эйнхерии-стражники, прислуга, кто-то ещё.
Прислуга споро и сноровисто вносила в зал длинные пиршественные столы, накрывала их скатертями, несла подносы, заставленные различными яствами. Происходило всё быстро – чувствовался немалый опыт во всём этом. Хотя? О чем это я, если продолжительность жизни простого асгардца около «пяти тысяч лет, плюс минус», как в одном из фильмов говорил Одину Локи. За такой срок, в своём деле можно поистине успеть стать суперпрофессионалом.
Хм, а Всеотец, пожалуй, прав – я действительно смогу найти здесь для себя что-то интересное. Много интересного.
***
***
Пир в Асгарде. Это… нечто эпичное. До этого дня, я даже в самых смелых и разгульных своих мечтах представить себе не мог одновременную трапезу пяти… сот тысяч человек в одном помещении. Ранее, самое массовое мероприятие, в котором я участвовал, это была торжественная Церемония Открытия филиала МФБИ в Северной Корее, на стадионе имени 1 мая на острове Рунградо в Пхеньяне 1 мая 1989-ого года. В тот день, там собралось что-то около ста шестидесяти тысяч человек – сто пятьдесят на трибунах и десять тысяч участвовало в самом действии. Или больше? Будто бы я их считал…
А до этого: на церемонии открытия Олимпиады-80 в Москве. Там участвовало шестнадцать тысяч человек в самом действии, а стадион в Лужниках рассчитан на семьдесят восемь тысяч зрительских мест.
И то и другое действо впечатляло. Но здесь – это было что-то вовсе запредельное: сто пятьдесят – это не пятьсот!
На самом деле, пятисот и тут не было. «Штатная» численность Эйнхериев – это 432 тысячи воинов. Они разделены на 540 подразделений по 800 воинов в каждом. И для каждого подразделения была в этом Зале предусмотрена своя отдельная дверь, через которую они организованно входили, и так же организованно… хотя нет, не так же. Совсем не
