- Вот опять! Я уверен, что слышу тебя! - Гарри пришел в неописуемый восторг от возможности читать мысли Драко. Тот, впрочем, немного нахмурился - не очень приятное ощущение быть словно препарированная лягушка, даже если и рассматривает тебя любимый человек.
- А как конкретно ты их слышишь? - надо было по возможности понять что доступно Гарри, а что нет, для его и своего блага.
- Я четко, словно ты их выговариваешь, слышу эмоционально-окрашенные мысли, вроде той, про Гермиону, а остальные просто шумным потоком, как будто радио настраиваешь и среди помех вырываются одно-два слова, - Гарри был немало удивлен этой своей новой способностью. Ах, как бы хотелось узнать: на что способен Драко, каковы его возможности? Ведь то, как он вытащил, буквально за шкирку, с того света Марси, дорогого стоило.
- Драко, солнышко, полежи пока спокойно, я хочу узнать на что способен ты! - Драко просто расплавился от нежного обращения к нему Гарри. Если быть честным, то никто никогда не называл его солнышком. Это было ново, наивно, мило, но так приятно! И конечно же Драко смирно лежал, пока теплая радуга Гарри проходила сквозь его тело. У Гарри постоянно менялось выражение лица отображая отчеты, посылаемые ему его Силой. Он то хмурился, то улыбался, то удивленно округлял свои бесподобные зеленые глазищи. Хотя Драко и было интересно, он все же не мог не любоваться этими переменами на всегда живом лице Гарри. Вот где выдержка и рядом не валялась! Как всегда он мог читать по лицу Гарри. Это его утешило, пусть не мысли, но его эмоции Драко доступны! Особенно мило выглядел Поттер сейчас: он начал смущенно краснеть, причем с кончика носа краска постепенно залила его щеки и уши, придав им малиновый, чуть ли не светящийся оттенок. Драко очень заинтересовало, что же так могло смутить его Гарри?
- Гарри, если ты сейчас же не скажешь в чем дело, я тебя покусаю с особой жестокостью, в особо чувствительных местах! Если ты помнишь, то я буквально пару часов назад наткнулся на некоторые из них, а сколько работы мне еще предстоит! - Драко откровенно забавлялся еще большим смущением Гарри, хотя и казалось, что дальше покраснеть уже невозможно, тот все же ухитрился это продемонстрировать, став похожим на пылающий факел - вот-вот уши задымятся! И тут Драко понял, что вогнало Гарри в такой ступор. О! Неужели! - Ну, и что там твоя радуга доложила такого, что ты так пылаешь? Наверняка что-то из моих страшных, грязных, постельных секретиков! Давай Гарри, не томи! Мне же тоже интересно!
- Да, ничего такого она мне не сказала, - попытался увильнуть от ответа Гарри, но быстро сдался под взглядом ласковых серых глаз с сияющей чертовщинкой. - Радуга сказала, что у тебя, до меня, было пять девушек и ни одного парня, - казалось Гарри сейчас взорвется от смущения, но Драко, прохладной ладонью дотронувшись до его губ, заставил его замолчать.
- Да, это правда. Ты - первый, кого я ласкал сегодня. И я очень жалею, что мы обошлись только оральными ласками. Я хочу чтобы ты стал первым и единственным моим мужчиной. Я говорю абсолютно серьезно. Тебе нечего стесняться и чувствовать себя растлителем. Я сам этого хочу! Просто мне повезло разглядеть тебя несколько позже, чем какому-то парню, который оказался удачливее, смелее и, я уверен, счастливее меня, - произнося эту речь Драко почувствовал, как Гарри сильно вздрогнул, краска внезапно отхлынула от его лица. По сравнению с тем, каким румяным он только что был, это особенно бросалось в глаза. Казалось, что Гарри просто выцвел - таким белым он стал и даже его яркие, морские глаза стали бледнее. Драко понял, что сморозил глупость, более того, вызвал к жизни, возможно, не самые счастливые воспоминания. От этого затравленного взгляда загнанного зверя, Малфой вздрогнул. - О! Нет! О, Гарри, прости…
Глава 26.
- Тебе не за что извиняться, Драко. Ты ведь ни в чем не виноват, - Гарри говорил ровно, но Драко видел, что ему очень плохо. Его мысли были далеко, словно он проваливался в свои воспоминания и тонул в них, как в трясине. Драко физически чувствовал, как Гарри отдаляется от него, закрывается. Еще совсем недавно был ласковым и внимательным, но внезапно словно что-то захлопнулось в нем, что-то, дарящее нежность и любовь. Драко стало страшно. Нужно было срочно что-то делать. И тут он понял что. Словно озарение снизошло, словно он всю жизнь только этим и занимался, что склеивал разбитые вдребезги души. Драко скатился с Поттера, заставил его спиной облокотиться на себя и обнял его за плечи. Слегка покачивая, убаюкивая, успокаивая бормотал ему на ухо разные нежности, выводя Гарри из состояния отчужденности. И, уже чувствуя, что тот совсем расслабился и начал устраиваться поудобнее, едва не мурлыкая от удовольствия, только тогда Драко поцеловал его в висок и тихо прошептал:
- Расскажи…
- Да нечего особенно-то рассказывать, - Гарри сразу понял, что Драко имел в виду, но почему-то только сейчас подумал, что это не стыдно - поделиться своим грехом, своей болью с любимым. Ему и правда захотелось разделить свою ношу с Драко. Он понял, что рассказав все, не окунет в эту грязь любимого, а напротив, проявит доверие к нему. Гарри решил, что его скрытность может обидеть Драко, что это может даже когда-нибудь встать между ними и что лучше рассказать сейчас, пока они только начинают свои отношения, а не позже, когда навалится куча других проблем, усугубляющих подобные откровения. Еще он чувствовал, как Драко только что вытянул его из пропасти воспоминаний, не дав закрыться. Словно какая-то теплая ладонь подхватила его душу, когда он начал проваливаться в промозглую мерзость прошлого. Впервые за два года он ощутил, что если не выскажется, то этот груз в конце концов сломит его, раздавит. И Гарри решился:
- Я не буду рассказывать, я покажу тебе, - сказал он и, опережая возможные вопросы Драко, повернулся к нему, взял лицо любимого в свои ладони и пристально посмотрел ему в глаза. - Тебе придется пройти со мной весь этот путь, испытать всю мою боль, ты уверен, что хочешь пройти через это со мной? Мне давно нужно было в этом разобраться, проанализировать, разложить по полочкам и навсегда запереть в шкафу, а ключ выбросить. Ты будешь со мной?
- Я буду с тобой и в жизни, и в смерти, и после нее. Я люблю тебя, - просто сказал Драко и тогда Гарри поцеловал его нежно-нежно, едва прикоснувшись губами, высказывая этим всю свою нежность и благодарность. Драко от удовольствия зажмурился, словно кот.
- Открой глаза, милый, - он подчинился и увидел…
Малфой очутился в просторной комнате. За столом сидел Гарри и курил, устремив невидящий взгляд в пространство. Он выглядел очень беззащитным, несчастным, но не сломленным. От переполнявшей нежности вздрогнуло сердце. Ему безумно захотелось подойти и обнять этого беззащитного, нахохлившегося воробушка, и уже было качнулся вперед, но чья-то рука его остановила. За спиной стоял Гарри. Только теперь, Драко понял, что Гарри за столом и Гарри рядом с ним разделяет около двух-трех лет. У Гарри в воспоминаниях волосы были короче, они едва касались плеч, а еще на переносице были очки. Правда не те дурацкие очки-колеса, которые у него были в школе, а вполне приличные и стильные, в прямоугольной золотой оправе от известного производителя волшебно-модных аксессуаров. Вот он снял их и устало потер переносицу, закрыв глаза. Потом отложил очки и, близоруко прищурившись, подтянул к себе поближе большой кофейник, но из белого носика не вылилось ни капли. Удивленно посмотрев на него, Гарри позвал:
- Минки! - на его зов откликнулась бодренькая эльфийка в красивом расшитом гербом и вензелями Поттеров полотенце, повязанным на манер греческой тоги. В ее ухе светилась золотая серьга с рубиновой подвеской - знак принадлежности роду. В общем и целом домовиха производила приятное впечатление - у таких слуг сами хозяева по струнке ходят.
- Что угодно моему господину? - спросила Минки, глядя на Гарри обожающими незабудковыми глазами.
- У меня снова кончился кофе. Принеси еще, пожалуйста. И я тысячу раз просил не называть меня господином, неужели так сложно запомнить? - устало вздохнул Гарри.
- Но это уже четвертый кофейник, сэр, а сейчас только три часа дня, - Минки строго посмотрела на Гарри. - Может господину Гарри угодно молока или сока?
- Нет, мне угодно кофе: побольше, и покрепче. Давай, тащи, - приказал Гарри. Похоже у него не раз возникали трения по поводу режима питания со своими слугами. - Хотя, знаешь, принеси мне тарелку печенья, я немного хочу перекусить.
- Сию минуту, сэр! - в воздухе только мелькнули большие уши, сверкнул красным глазком крохотный рубин, и Минки исчезла. Гарри же снова погрузился в глубокое раздумье.
Пользуясь моментом, Малфой оглядел место, где они находились. Это была просторная комната, обставленная темной, надежно сделанной, немного грубоватой мебелью. Вдоль стен стояли широкие добротные полки, уставленные книгами. В простенках между полками висели портреты и пейзажи, выполненные в темной гамме. Окна были плотно зашторены и не пропускали и лучика света, наверное снаружи они были прикрыты еще и ставнями. В воздухе висел плотный, сизый дым, клубы которого почти не двигались в душном, спертом воздухе кабинета. На столе, перед Гарри, стоял бронзовый канделябр на три свечи, которые давали мало света, фитили потрескивали, а пламя неровно подрагивало, видимо из-за нехватки свежего, чистого воздуха. Но этого света вполне хватало, чтобы осветить толстую книгу, в которой Драко узнал альбом для пожеланий. В каждой уважающей себя семье были такие - в них гости писали свои пожелания и восторги по поводу посещения празднеств и торжеств, устраиваемых хозяевами. Обычно эти альбомы скромно лежали в прихожих на специальном столике и гости считали долгом чести отметиться в нем. Зимними вечерами или в промозглый осенний, сумеречный дождь, сидя у весело потрескивающего камина, было очень здорово читать вслух эти милые записки гостей своей семье. Были нередки и пылкие признания в любви хозяйке или хозяину дома, заставляющие тех блаженно или по-доброму насмешливо щуриться и улыбаться, вспоминая трепетных ухажеров. Так сохранялись смешные и примечательные эпизоды, ускользающие из памяти за тоннами рутинных событий, или же придумывались новые поводы для вечеринок, навеянные приемами прошлых поколений. Альбом был нужной и важной вещью в каждой чистокровной семье, такой же почитаемый и бережно хранимый, как и альбомы с колдографиями, волшебными гаврюрами и миниатюрами. Это были истоки, корни семьи, ее история, бережно сохраняемая следующими поколениями волшебников для потомков. Именно такой альбом сейчас и лежал перед Гарри, но он не смотрел в него, задумчиво уставившись в стену.
