В душе главы семьи зашевелился червячок сомнения и он решил прояснить ситуацию.
- Скажите... почему вы так рады?
- А вы не знали? - Нимхейн иронично поднял бровь, с презрением глядя на тех, кто продал свою родную кровь. - Малыш по матери - Наследник. Сейчас - Наследник, но через несколько лет он получит титул Лорда. Его кровь - это путь к власти, богатству, могуществу. Это - огромное влияние. Он будет великим правителем... под моим скромным руководством... и вы только что отказались от того малюсенького шанса получить хоть какие-то крохи этого влияния, который у вас был. Да, кстати... вы никогда не сможете никому ничего рассказать, только те факты, что мистер Риддл провел с Меропой Мракс какое-то время, после чего бросил ее и ее ребенка, от которого он только что отказался.
Нимхейн злорадно оскалился, глядя на вытянутые лица мужчин.
- Это была крайне выгодная сделка. Для меня. Все равно, что купить Манхэттен.* Прощайте.
Дверь захлопнулась, оставляя Риддлов наедине с золотом и сожалениями об упущенных возможностях.
***
Ужин проходил в гробовом молчании. Нимхейн довольно резал ножом кусок практически сырого мяса, самую малость опаленного на углях, заполировывая его салатом по-гречески.
Себастиан и Фредерик только переглядывались: их наниматель вновь принял человеческий облик, спрятав хвост, рога и крылья. Мракс все еще спал, изменяясь под действием ритуалов, а магов распирали вопросы.
- Милорд?
- Да?
- Вы все уладили?
- О, да! Совершенно все!
Почесав голову довольного книззла, Даркеварр встал и пошел в свои покои. День был утомительным. Надо отдохнуть.
* - земля, где сейчас находится Манхэттен была куплена за 24 доллара.
** французское (Mortimer) - мертвое море или море смерти.
Глава 16. Не все родственники одинаково полезны для здоровья.
Нимхейн уютно развалился в широком кресле, перекинув ноги через подлокотник, и подперев голову рукой. Прямо перед ним в воздухе зависла еле видно мерцающая сфера размером с апельсин, серого, тусклого оттенка.
Душа Морфина Мракса.
Поступок последнего чистокровного представителя загнувшейся от груза проблем семейки произвел на демоненка некоторое впечатление. Отдать свою жизнь в обмен на возрождение Рода, надеясь на призрачный шанс, который даже не увидят... Такое внушало уважение. Очень маленькое, конечно, но уважение. Вернее, не так. Не уважение. Одобрение.
Поэтому, как только тело Морфина рассыпалось прахом, а душа вырвалась на свободу, Нимхейн тут же ее поймал, что для него, как высшего демона (пусть и наполовину) не составляло никакого труда, и теперь любовался своей первой, законной, честно пойманной добычей.
- И что мне с тобой сделать, а Морфин? - задумчиво пробормотал Нимхейн, слегка смещаясь так, чтобы поудобнее умостить крылья. - Может... съесть?
Светлячок запульсировал в ужасе, меняя цвет от серого к черному, и обратно.
- Хотя... нет. Морфин... прям наркота какая-то! Я против нездорового образа жизни...
Светлячок едва не расплылся лужей от облегчения, Нимхейн прикрыл глаза, зевнув.
- Брысь. Так уж и быть... проваливай. Но, учти... не испогань свое новое перерождение.
Светящийся шарик радостно замерцал и исчез. Нимхейн поерзал, с трудом встал и, сделав пару шагов, рухнул в кровать. Усталость брала свое. Ритуалы, Мраксы, Риддлы... все они его утомили.
- Спааааать...
***
Том недоуменно разлепил глаза, озадаченно уставившись в потолок. Он в своих покоях, в спальне, если быть точным. К этому мальчик никак не мог привыкнуть. Разум понимал, что это - не галлюцинация, а вот сердце без конца что-то бухтело и сомневалось. Как всегда.
Том нахмурился, отметив что-то странное. Он никак не мог понять, что же изменилось, но то, что эти изменения были, нутром чуял.
Созерцая потолок, мальчик начал анализировать странности, вспоминая вчерашний день. Итак, что он помнит? Его опекун куда-то умчался с самого утра, оставив телохранителей дома, хотя, насколько Том смог понять, без них никуда не ходит. И не потому, что в их услугах есть такая уж насущная необходимость, хотя... вот тоже странность. По неожиданно промелькнувшей в разговоре обмолвке Том понял, что в начале магов наняли именно для защиты, это потом они вдруг превратились в статусное сопровождение...
Какой вывод можно сделать из этого?
Нимхейн резко стал очень опасным и произошло данное изменение быстро и относительно недавно.
Том нахмурился, вспоминая подростка, ставшего его опекуном.
Не человек. Единственное описание, которое он мог дать. Отточенными самым прекрасным учителем - жизнью инстинктами мальчик чувствовал, что за красивой оберткой прячется поистине ужасающее содержимое, однако угрозы для себя он не ощущал. Вот не было ее, и все тут.
Интересно, а кто он?
Тому уже сообщили, что в магическом мире проживают не только люди, и теперь можно было поиграть в угадайку, пытаясь понять, кто прячется под видом подростка, пусть и экзотической внешности.
Отбросив одеяло, мальчик сел, отметив, что его переодели в пижаму. Тело ощущалось... великолепно! Он был совершенно здоровым, бодрым и полным энергии. Великолепное настроение, никакой хандры или перепадов настроения, как обычно, никакого упадка сил, все просто невероятно.
Встав, мальчик потянулся, всунул ноги в мягкие пушистые тапки, стоящие возле кровати и направился в гардеробную.
***
Тир-на-ног. Замок Дома Алого рассвета.
Холеная белоснежная рука покачалась над коробочками с помадой, выбирая оттенок. Бордовый. Густой, насыщенный цвет, как запекшаяся кровь. Полные розовато-серые губы изогнулись в чувственной улыбке, кончик упругой кисточки захватил немного помады, нанося мягкими движениями и придавая бледной коже насыщенность.
Ярко-желтые, с черными точками зрачков глаза довольно оглядели полученный результат.
Бесподобно.
Нуала улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами и поправила распущенные волосы. Великолепно. Черно-алые одеяния принцессы Дома Алого рассвета оттеняли белоснежную кожу, золотая вышивка и украшения заставляли сиять желтые глаза, прекрасно сочетаясь с положенными ей, как Главе Танцующих-во-тьме ритуальными шрамами, показывающими ее статус.
Гладкая кожа безбрового лица была когда-то разрезана обсидиановым ножом. Сначала провели длинную прямую черту поперек, от скулы к скуле, чуть ниже переносицы. Затем начали добавлять короткие вертикальные черты: напротив внешних уголков глаз и маленькие черточки ближе к внутренним. У ее брата добавились еще и надрезы напротив зрачков, ведь он - принц и Идущий-со-смертью.
Довольно кивнув, Нуала обернулась на звук шагов.
- Брат.
- Сестра.
Нуада сегодня блистал. Парадные черно-алые одежды, украшенные золотыми узорами наручи и наплечники, макияжем он тоже не пренебрег: губы были вычернены, как и веки.* Пронзительные желтые глаза обежали фигуру сестры.
- Ты сегодня сразишь всех... Мужчины рухнут к твоим ногам.
- Это хорошо, конечно, - губы слегка изогнулись в улыбке, - но у своих ног я предпочитаю видеть совершенно определенных мужчин.
- Ты более не сердишься на него?
- Нет, - вздохнула Нуала. - Он, конечно, недоглядел, но и Уркварт уже давно был не дитя несмышленое. Жаль, конечно, что он погиб, впрочем, его гибель принесла новый росток на ветви Дерева Жизни.
- Да. Росток получился крепкий и живучий.
Ноздри точеного носа Нуалы дрогнули, она слегка отвернула лицо. Перед братом не было нужды прятаться. Он - часть ее, ее вторая половина, как и она - часть его.
- Каков... он?
Нуада довольно сверкнул глазами.
- Сильная кровь. Сам выбрал Алую ленту и достойно прошел ее.
- Чья кровь в нем взыграла? - с интересом осведомилась древняя сидхе, выглядящая, как юная девушка.
- Андрамелеха. Малыш похож на него... внешностью.
