— Почему же? — удивился Агари. — Проверенный временем способ. Всего полвека назад Чиноике тоже попытались сделать что-то подобное в Стране Молний. Я бы сказал, что для изменения политики государства это более логичный поступок, чем создание своей религии.
— Гм, тонко, Кейсан-сан.
— Я знала Кохару в молодости, — вставила свое слово Мейро. — Она была одной из первых учеников Академии и попала в нее в двенадцать лет. Академия стандартизировала обучение, Второй уже предвидел начало войны и оперативно готовил для нее воинов. Но до этого он же курировал образование в Конохе. И ты знаешь, какие были специальные курсы для куноичи до того, как чуть более двадцати лет назад в Академии появились классы для девочек.
Надо полагать, Мейро говорит о тех курсах, о которых сама знает не понаслышке и в результате которых она в итоге родила на свет меня.
— Хочешь сказать, она действовала так, как ее учили? — уточнил я.
— Она была талантливой в освоении искусств ниндзя, иначе не попала бы в команду Тобирамы. Но у нее всегда были проблемы с применением знаний на практике. Не все так всесторонне одарены, как Сарутоби Хирузен. Планирование — не конек Утатане, поэтому приобретенные ею до Академии знания не нашли применений в молодости. Но обучение на общих курсах только усугубило ее особенности, на мой взгляд. В нее были вложены слишком разные способы решения задач и методы достижения целей.
— Да, что-то подобное отмечал в Фузуки мой человек, — выслушав Мейро, пришел к выводу Агари. — Несмотря на то, что она имела контакты с Карой, Кохару предпочла самостоятельно пробираться в придворные. Мне кажется это не очень логичным.
— Кара? — удивленно уточнил я.
— А, вы, наверное, не в курсе, — досадливо скривившись, произнес Кайсен. — Это политическая группировка, для шиноби она интереса не представляет. В нее входят некоторые купцы южных гильдий и различные политики. Можно сказать, это сообщество по интересам, объединенное желанием ряда политических реформ. Перераспределение налогов, снижение пошлин на одни товары и повышение на другие, смена элит у власти — ничего необычного. Что-то вроде сообщества торговцев зерном на севере.
— Если Утатане имела связь с Карой, тогда не так уж она была плоха в планировании, — заметил я, возвращаясь к чтению.
— Дело в том, что своими связями она не воспользовалась, по всей видимости.
Да, в целом этот манускрипт многое проясняет в том, как и чего добилась Утатане, именуя себя Фузуки и используя свой вернувший молодость облик. Только я рассчитывал на несколько иное. Мне нужно было знать, есть ли какие-то в этой части ее прошлого зацепки на то, кем мог быть убийца Утатане Кохару. Мне в принципе не нравится, что на сцене внезапно появилась новая фигура, которую я никак не ожидал встретить. Но еще меньше мне нравится то, что она также внезапно пропала.
В ее смерти почти нет сомнений. Тело точно погибло, в этом можно быть уверенным после личного осмотра. Отравление с последующим запечатыванием чакры и души. Никаких улик, кроме яда, но это распространенная растительная смесь, которую достать не большая проблема — цветы, из которых яд добывается, в избытке растут по всей Стране Огня.
Может, она помешала своему же ученику, который, более Кохару придерживаясь реформ, и сейчас поддерживает поглощение Страны Неба Страной Пламени? Простой ответ, но все же лучше удостовериться.
Гм. Так, стоп.
— Нашел что-то интересное? — заметив изменение выражения моего лица, поинтересовалась Мейро.
— Кохару подозревала, что я похитил или скопировал свитки с описанием Бьякуго но Ин, — указав пальцем на строчки в свитке, пояснил я. — Она считала, что это произошло после смерти Данзо.
— Так. И что?
— Во-первых, мною был тогда похищен только один меч, — да и тот просто по пути. — Во-вторых, технику Бьякуго я и так отлично помню. Также, как помню, что я ее никому не передавал. Ее крайне затруднительно использовать.
— Но, похоже, Утатане увидела кого-то с похожей печатью, — заметил Агари. — Мой человек отметил, что «Фузуки» контактировала с Сора-ку. Это бандитский картель из руин города Страны Неба на юге страны. У них она искала сведения о Бьякуго но Ин. Они лидеры по продажам техник и оружия на черном рынке. Если техника Сенджу и была продана, то наверняка это было сделано через Сора-ку.
— Но Бьякуго но Ин не техника Сенджу, это печать Узумаки, — поправила Мейро. — Утатане не думала, что она могла быть передана кем-то из беженцев разрушенной Узушиогакуре.
— В ту пору все считали, что Узумаки погибли едва ли не все. Конечно, их архивы оказались без должной охраны, и уже оттуда техника печати могла утечь на сторону. Но это опять же можно было бы попытаться выяснить в Сора-ку.
— Сейчас это не так важно, — настойчиво произнес я. — Важно то, почему Утатане решила, что техника Бьякуго но Ин украдена. Она и в самом деле видела кого-то с этой печатью?
— Скорее всего, — пригладив седые волосы, ответил Кайсен. — Сказать точно я вряд ли смогу. Следить за «Фузуки» было сложно. Что говорить, если о ее истинной природе я не знал до последнего. Если это так важно, то можно попробовать провести расследование, где и когда Утатане могла встретить человека с Бьякуго. Это в самом деле важно?
— Может быть, — неуверенно ответил я, озадаченно скручивая прочитанную часть свитка. — Я тоже видел одну странную личность с печатью, похожей на Бьякуго.
— Типичная форма неактивной печати нечасто встречается в других фуиндзюцу, но все-таки она и не редкость, — заметила Мейро. — Открою небольшую тайну — это может быть и обычный рисунок.
— Хочешь сказать, что я мог перепутать ее? — усмехнувшись, уточнил я и согласился: — Мог. Но в том случае не одной печатью был любопытен человек. Тем более иногда было ощущение, что у него рывками возрастает сила. Очень похоже было на усиливавшую технику. Какую-то вариацию активации Хачимон. Или открытие печати Бьякуго.
— Монах? — быстро догадалась, о ком я веду речь, Мейро.
— Именно он.
— Монах? — это уже выразил свое непонимание Агари.
— Человек, с которым мне однажды довелось сразиться. Крайне опасный и скрытный тип. Кстати говоря, может, что-то о нем известно вашей агентурной сети?
К сожалению, Кайсену известно ничего не было. Ну, надежд на него изначально было мало. Однако вся эта ситуация мне начинает нравиться все меньше. Вообще, мне все начинает меньше нравиться, если вспоминаю того монаха. Очень и очень не по душе мне его мощь и то, что она может быть направлена против меня. Сложно мои опасения передать другим. Мейро и Микото их не понимают, например. Но, зная силу биджу, я могу сравнить то, что ощущаю от Курамы и того монаха. И это слишком разительная разница. Может, у биджу больше чакры, но она не ощущается настолько опасной и враждебной. Сложно объяснить такие тонкости.
Чем это может быть вызвано? Природой этой силы? Ее чуждостью? Вряд ли. Тот же Нулехвостый был более чуждым, но ощущения были иные. Но природа чакры монаха и в самом деле как-то неуловимо отличается от привычной мне. И это настораживает. Чем вообще можно объяснить его могущество?
Раскрытием врат? Методов стимулирования Хачимон, помимо их банального открытия, целый сонм. Моя техника Шичи Тенкохо наглядный тому пример. Кроме нее, можно использовать шиацу — массаж и активацию тенкецу. Лекарства. Некоторые клановые техники. Может, монах пользовался ими. Но вот эта его печать в виде ромба сбивает с толку.
Бьякуго — это совсем не простая печать. История ее теряется в веках, и это удивительно. Настолько сложная печать появилась, по всей видимости, на заре зарождения чакры в этом мире. Подобное слишком невозможно, если не принимать в расчет, что техника могла прийти от тех, кто чакрой к тому времени пользовался уже давно. А из подобных мне известна только Кагуя. Что из себя представляло Бьякуго но Ин изначально уже сложно сказать, но ее суть, по всей видимости, в слиянии и уподоблении двух существ, что позволяет одному использовать силу другого. Мито — чакру Кьюби. Цунаде — способность восстанавливаться Кацую. Хотя помимо этого, ее печать модифицирована самой Сенджу и мной, что позволило в целом связать Бьякуго с Кацую. Однако мне, например, не удалось модифицировать Бьякуго, чтобы с помощью этой печати управлять силами Морьё или Когенрью. Зато есть подвижки с Роеном.
