— Мы тоже в пятом вагоне, — пояснила Фэй. — Наши вещи уже там. А Симус и Дин охраняют.
— Решили со всеми поздороваться и сестёр Патил ждём. Да ещё насидимся в экспрессе, — добавила Лаванда.
— Ладно, тогда я пошёл искать своих, — кивнул я, затаскивая сундук в не слишком широкую дверь вагона.
— Уильямсон, всё чисто? — в коридоре мне встретился мужчина в чём-то похожем на мундир.
— Анимагов нет, — громко и уверенно сказал какой-то молодой парень с длинным хвостом и в прямо очень алой мантии. Это типа, чтобы кровь не была видна, что ли? Такой оригинал.
У меня когда-то в прошлой жизни был довольно яркий оранжевый костюм. Мне его лично Третий Хокаге подарил, а денег на то, чтобы перебирать, не было, да ещё, зараза, этот костюм крепкий такой был, удобный и на вырост. Как я с ним намучился! За милю видно такого яркого! Но потом научился и этот изъян использовать себе на благо: на моём фоне не было видно моих товарищей. Я скрываться и так не умел, никакими спецтехниками для маскировки не владел, поэтому шёл напролом, кричал и размахивал руками, чтобы заглушить остальных. Всегда срабатывало. Остальные шиноби просто в шоке от меня были, я думаю.
Может, и этот Уильямсон так? Просто для аврора алая мантия это как-то перебор, тем более что у них, если судить по остальным, вроде единой формы и нет как бы. Кто во что горазд одеты, хотя вроде как силовая структура, представляют Министерство и всё такое. Впрочем, что хотеть от магов, у которых директор школы разгуливает в мантиях со звёздочками, цветочками и пляшущими единорогами?
Мне всё интересно: а заседания в суде Хигэканэ тоже в своих вырвиглазных мантиях проводит или всё же переодевается?
В августе спонтанно получилось встретиться половиной курса в магическом квартале. Диагон аллея была буквально увешана плакатами со сбежавшим Питером Петтигрю. Из анимага, которого мы раскрыли почти в начале прошлого учебного года, сделали просто какого-то монстра. Я даже сомневаюсь, что крыс жив. Вдруг где-то всплывёт? Впрочем, Хигэканэ не из тех, кто сам пачкает руки. Сдаётся мне, что если ему понадобится смерть, он всё сделает чистенько, что и не подкопаешься. Несчастный случай или бравое задержание аврорами с неожиданным летальным исходом. Как-то так. Психологический портрет, который я смог составить на основании рассказов старушки Батильды из Годриковой Лощины, об этом явно говорит.
Да и я вычитал в своих записях по воспоминаниям Гарри, что крыс принимал активное участие в возрождении Волдеморта. Впрочем, возрождать-то уже нечего. Дух Тёмного Лорда надёжно спрятан в Чёрных Пещерах. Но кто ж об этом кроме меня-то знает? Никто.
Если подумать, то это «возрождение» Хигэканэ вполне выгодно. Возрождение — оно же просто так не даётся, по себе знаю. По сравнению с собой-прошлым, я слабый котёнок. Цена за новую жизнь уплачена в тройном размере. Волдеморт возрождается, всех пугает, Хигэканэ образует какой-нибудь «оплот справедливости», они побеждают, Хигэканэ — молодец. Снова победил очередного Тёмного Лорда. Первый был его другом, второй — учеником… Навевает на не самые приятные мысли, что же уготовано «Избранному» — Гарри Поттеру.
— Гарри, мы здесь! — выглянул в коридор Драко, махнув мне рукой.
— Привет, — поздоровался я с Малфоем и Блейзом Забини, левитируя сундук на багажную полку.
— В этот раз ты рано, девчонок не видел? — спросил Блейз.
— Нет. Но там Лаванда и Фэй стоят на платформе, отправят их, если что.
Малфой старательно кого-то выглядывал в окно.
Впрочем, я догадываюсь кого. На моём дне рождения Драко неожиданно разглядел Луну. Впрочем, и до этого он довольно благосклонно к ней относился, даже в прошлом году намекнул, что распределяющую шляпу можно попросить отправить туда, куда хочешь. Так он сам попал на Гриффиндор в позапрошлом году. Луна совету последовала, и в нашей компании прибыло. Впрочем, мы общаемся и с ребятами с других факультетов, но учиться и жить на одном намного удобней. Не набегаешься по Хогвартсу, чтобы с друзьями поболтать. А так, живём в одной комнате, с Драко ещё и в одной команде по квиддичу и вообще — лучшие друзья.
— Ладно, я тогда схожу их встречу, с вещами помогу, — слинял Блейз.
Мы с Драко переглянулись и обменялись понимающими улыбочками. Ну да, Забини у нас тот ещё ловелас. У него в подружках половина Хогвартса ходит.
— Тебе Невилл не писал? — спросил Драко. — Пропал куда-то…
— Привет! — в наше купе заглянул Лонгботтом.
— О, лёгок на помине! — сказал я и внимательно посмотрел на Невилла.
Ещё на дне рождения заметил, что он сильно похудел, что неудивительно — тренировки он делал с потрясающим упорством. Ещё и подрос. Сантиметров на пять меня выше стал, а в прошлом году мы были почти одного роста. Но сейчас что-то изменилось и это не касалось внешности.
— Ты… Как-то сияешь, — тоже заметил перемены Драко. — Что-то случилось?
— Случилось! — кивнул Невилл, отправляя свой сундук наверх и плюхаясь на сидение. — У меня мама очнулась!
— Ого! — хором воскликнули мы с Драко.
— Когда?
— Ночью, в день твоего рождения, Гарри. Я как раз домой вернулся, и к нам с бабушкой пришёл патронус из Мунго, — выдохнул Невилл. — Я… я должен признаться, Гарри, я кое-что сделал.
— Что? — немного не понял я.
— В общем, я… Я решил узнать, приживётся ли эльфэук, если его прикоренить обычным способом, как простое растение. В начале каникул я отрезал веточку и положил её в воду. Веточка дала корешки, и я посадил её в отдельный горшок. А когда у меня был день рождения. Ну, вы знаете, что я его провожу в больнице, я принёс этот росточек и подарил маме. Поставил на тумбочку у её изголовья, а она его взяла и не отдавала. Как проблеск сознания какой-то был. Ну, она обычно… — Невилл запнулся, подбирая слова, — не такая активная была. Иногда только мне фантики давала. И журавлики ей нравились, она с ними играла. Но и всё.
— И что? Это эльфэук ей помог? — вклинился в паузу Драко.
— Ну я не знаю. Но мне кажется, что да, — пробормотал Невилл. — Она… В общем, она его съела. Весь росток. И листики, и стебель уже твёрдый, и корешки даже. Прибежали медсёстры, отругали меня, что я что-то неположенное дал. Я соврал колдомедику, что это была магическая разновидность фикуса, которую я сам вырастить решил. Они ей сразу промывание сделали. А через день у неё магия взбесилась. Нас с бабушкой вызвали, думали, что умрёт она. Её в отдельную палату сунули для стихийных выбросов, но там вообще жуть была. Думал, что в последний раз её вижу. Ей чуть ли не суставы выкручивало. Они её привязали ещё. У неё даже, представляете, волосы стали длинными и цвет поменяли, колдомедик сказал, что так бывает, что, может быть, какой-то метаморф у неё в родственниках, и ген был спящим, а от такого количества стихийной магии проснулся. И что могло быть хуже. А потом всё кончилось и мама сама проснулась.
— А колдомедики не связали это с растением? — спросил Драко.
— Вроде нет. Они и меня привели, чтобы вроде как показать матери, что надо жить. Она только на меня всегда реагировала.
— Да уж, — откинулся на спинку я.
Думать о том, что мать Невилла могла и не выжить и умереть в таких муках на его глазах, как-то совсем не хотелось.
В наше купе вошли Гермиона и Луна.
— Еле вас нашли, вы чего закрылись? — спросила Гермиона.
— Обсуждаем новости не для чужих ушей, — важно ответил Драко, подвигаясь, чтобы Луна села между мной и ним. Гермиона села рядом с Лонгботтомом, поставив крупную переноску рядом с собой.
— А ты сильно изменился за лето, Невилл. Тебе купили палочку?
Он продемонстрировал нам свою палочку.
— Вишнёвое дерево и волос единорога. Кстати, мистер Блэк был прав насчёт волоса единорога в палочке Рона. Меня мистер Олливандер предупредил, что палочка будет слушаться только меня и дарить или передавать её нельзя. Наверное, его брат об этом забыл.
— Здорово, что всё так вышло, очень красивая палочка, — сказала Луна, улыбнувшись. — А что у тебя за новости? Ты словно весь светишься.
