Тут Скорпиуса ждало неприятное открытие: оказывается, его тело всем своим существом ждало этих уверенных властных прикосновений, хотело покориться чужой воле, и даже разум умолк, укрощенный. Будить же его Скорпиус не собирался: если этой ночи действительно суждено стать первой и последней, то впору было отбросить наконец все сомнения и позволить себе насладиться каждой секундой.
С жадностью ответив на поцелуй, Скорпиус запустил одну руку Поттеру в волосы, сминая их в кулаке, а другой начал расстегивать на нем мантию. Едва он расстегнул первую пуговицу, как до него донесся теплый, пахнущий мускусом и терпким деревом запах кожи. Скорпиус с силой втянул носом воздух и застонал от отчаяния Поттеру в рот, что не может уткнуться носом в бьющуюся на шее жилку или вообще сунуть голову ему под мантию.
Момент, когда Скорпиус расслабился и всецело отдался поцелую, Гарри заметил очень отчетливо - наверное, потому что очень его ждал. Больше не сдерживая себя, он, вздохнув, еще углубил поцелуй, с удовлетворением ощущая, как возится под ним Малфой, устраиваясь поудобнее, а тонкие, чуть подрагивающие пальцы теребят застежку мантии.
Для того, чтобы избавить обоих от одежды, ему даже не потребовалась палочка - повинуясь ментальному приказу вещи свалились в кресло разноцветной кучей. Скорпиус как-то странно всхлипнул, разрывая поцелуй, и притянув его голову ближе, уткнулся носом ему в шею, щекоча дыханием. Гарри не спешил отстраняться, пока насытившись, тот сам не отпустил, и тогда уже сам занялся малфоевской шеей - целовал кожу, прослеживал языком просвечивающие сквозь нее сосуды, оставляя ярко-красные следы. Скорпиус что-то сердито шипел о том, что его опять метят, но как-то слабо и неубедительно - больше он шумно дышал, негромко постанывал и слепо, жадно шарил руками по его спине.
Наконец настал момент, когда Поттер навалился на него всем телом, и ноги как-то сами собой разъехались в стороны. Скорпиус наверняка бы смутился и даже, возможно, разозлился на себя, если бы его не оглушило невероятное по чувственности ощущение от встречи двух членов. Поттера, видимо, тоже проняло: впервые за всё это время он хрипло застонал и толкнулся бедрами, ещё сильнее прижимая член Скорпиуса своим. Скорпиус тоже застонал, подался навстречу, потираясь. От возбуждения перед глазами поплыли круги, и он понял, что ещё немного, и всё снова кончится на стадии прелюдии. Взяв Поттера за подбородок, Скорпиус заглянул ему в глаза и мысленно, потому что вслух он такое произнести не мог, сказал: «Давай уже».
Полыхнувшие зеленым глаза в этот раз Гарри не напугали. И раздавшийся в голове голос он почти ждал. Но вот нетерпение, с каким прозвучали два коротких слова, удивило, впрочем весьма приятно. Шепнув Очищающие заклятья для себя и Скорпиуса, он сел на пятки между доверчиво разведенных ног, наколдовал смазку и коснулся скользкими пальцами сжатого ануса.
Скорпиус расслабился не сразу, но Гарри терпеливо ждал, поглаживая худые бедра и рельефный живот. И только потом осторожно, буквально на фалангу, просунул палец внутрь. Переждал непроизвольный мышечный спазм и двинулся дальше, в жаркую и влажную тесноту. Не отрывая глаз от напряженного лица, он помедлил, а потом начал, вначале едва ощутимо, двигать пальцем. Поначалу это были просто покачивающие движения вверх-вниз, но по мере того, как расслаблялся Скорпиус, Гарри увеличивал амплитуду, действуя более свободно.
Скорпиус отчаянно краснел и кусал губы. Поттер шуровал пальцем у него в заднице, и это, черт возьми, почти нравилось - по крайней мере, теплое искристое возбуждение разливалось по телу и пульсировало внутри. Напрягало одно - душный, тяжелый взгляд. Без сомнения, он тоже был источником возбуждения, но ещё больше - смущения и неловкости.
- Иди сюда уже, хватит на меня пялится! - не выдержал наконец Скорпиус и, приподнявшись, рванул Поттера на себя за плечо.
Гарри послушно повалился рядом. Оказалось, что в таком положении даже удобнее: он мог целовать Скорпиуса, потихоньку добавив сначала второй, а потом и третий пальцы, и слегка потираться собственным, гудящим от возбуждения членом о его бок. Наконец, когда сдерживаться уже больше не хватало сил, а перед глазами все плыло и прыгало, он осторожно убрал руку и навалился сверху, разводя ноги Скорпиуса еще шире.
Скорпиус зажмурился и стал целовать его её яростнее, надеясь, что поцелуй отвлечет от происходящего. Увы, надежда была напрасной - едва в анус ткнулась горячая головка, сердце мгновенно ушло в пятки и забилось там бешенными рваными скачками.
- Подожди! - выдохнул Скорпиус в панике, отчаянно сжимая пальцы на напряженных плечах, но Поттер к его ужасу не послушался - поднажал, толкнулся, медленно, но неумолимо. Почувствовав, как расходятся под его напором мышцы, Скорпиус едва не заорал и попытался было сжать ноги - ничего, конечно, не получилось. Тут, к его ужасу, на глаза навернулись злые слезы, а одна даже сорвалась и потекла по щеке.
Гарри очень хотелось и остановиться, и отступить. Перекатиться опять Скорпиусу под бок и долго-долго нежно целовать закушенные губы, стереть пальцами мокрый след со щеки. Но он понимал - нельзя. Отпусти он его сейчас - Малфой больше никогда не решится на подобное. Ни с ним, ни с кем другим. И он медленно, но неумолимо двигался, невзирая ни на просьбы, ни на вминающиеся в кожу коротко остриженные ногти, ни на эту слезинку, пока не вошел до самых яиц. И только потом остановился, тяжело дыша, и потянулся поцеловать, мягко поглаживая сжатые губы, призывая расслабиться. На лбу выступили бисеринки пота, щекоча кожу, но он почти не ощущал этого. Все его нервные окончания, казалось, сейчас скопились в члене, плотно зажатом в кольце мелко подрагивающих мышц. Очень хотелось двигаться, толкаясь с каждым разом сильнее и сильнее, но Гарри ждал.
Когда к страху примешалась боль в сведенной судорогой мышцах где-то глубоко внутри, внезапно стало легче. Вопреки всякой логике, боль отрезвила, переключила на себя, страх ушёл, а вместе с ним и спазм, и Скорпиус вдруг обнаружил, что боятся-то было и нечего: вот он, Поттер, уже полностью внутри, а в мире по-прежнему ничего не изменилось. Скорпиус изумленно моргнул, прислушался к ощущениям. Твердый налитый член внутри пульсировал, и эта пульсация отдавалась где-то глубоко в теле едва заметными жаркими волнами; растянутые стенки постепенно привыкали к своему положению, плотно обхватывая растянувшую их плоть. Поттер смотрел внимательно и обеспокоенно, и, встретившись с ним взглядом, Скорпиус тут же устыдился устроенного «концерта».
- Прости, - выдавил он, опуская голову. - Я просто…
- Я знаю, - прошептал Гарри и медленно двинулся обратно. - Не напрягайся.
Скорпиус расслабился далеко не сразу - поначалу он только толкал Гарри мышцами наружу и с трудом пускал внутрь. Гарри терпеливо пережидал спазмы, входя каждый раз чуть более резко и настойчиво. Под коленом собралось складкой покрывало, причиняя боль, и Гарри дернулся, передвигая ногу. Скорпиус вдруг выгнулся, захлебнувшись воздухом, и ошеломленно посмотрел на него.
Моргнул, прищурился недоверчиво и беззвучно открыл рот, когда Гарри поспешно толкнулся ещё раз.
- Что, чёрт возьми, ты творишь, - прошептал сдавленно. - Это твоя магия?
- Нет, - Гарри растерялся, резко останавливаясь. - Тебе… больно?
- Нет, - поспешно мотнул головой Скорпиус. - Всё отлично. Ты только… Хм. Не меняй положение.
Гарри кивнул, уперся руками по обе стороны от головы Скорпиуса, и, больше не осторожничая, начал вдигаться размашистыми глубокими, с оттяжкой, толчками, так что яйца глухо шлепали о малфоевские ягодицы, а матрас под ними прогибался и скрипел. Скорпиус отзывался на каждое движение хриплыми стонами, судорожными движениями рук по плечам и спине. Он развел ноги еще шире, раскрываясь, и подмахивал тазом в такт. У Гарри шумело в ушах, а по телу уже пробегали первые волны подступающего оргазма. Он рухнул на локти, прижимая Скорпиуса к кровати, просунул между ними руку, сжимая каменно твердый член, и задвигался еще быстрее и сильнее.
Скорпиус понятия не имел, что вдруг случилось с его телом, почему оно вдруг предало, и откуда взялось всепоглащающее наслаждение, заставляющее стонать в голос и насаживаться на вбивающийся в тело член, как далеко не каждая баба станет. Удовольствие, куда более глубокое и мощное, чем от простого секса, растекалось по телу и снова возвращалось, набрав силу, к члену и заднице, и Скорпиус боялся даже представить, каким сокрушительным будет оргазм. Однако реальность превзошла все самые смелые ожидания: волны удовольствия в какой-то момент слились в одну, жаркую, сладкую, пронизывающую до костей и лишающую воли. Она прокатилась по телу раз, другой, третий и закружилась водоворотом, сметая всё на своём пути. Скорпиус вжался в Поттера, вскрикнув, и забился на простынях, придавленный тяжелым телом.
Едва пальцы обожгло спермой, а Скорпиус крупно задрожал всем телом, Гарри отпустил себя. Толкнулся еще пару раз в пульсирующую задницу и хрипло застонал, когда по телу потекло широкой рекой удовольствие, накатывая все сильнее. Рухнув на Скорпиуса, Гарри еще какое-то время по инерции мелко-мелко двигался, пока перед глазами не запрыгали темные мушки, а трение слишком чувствительной после оргазма головки не начало причинять боль. С осторожностью вытащив обмякающий член из расслабленной задницы, он немного приподнялся на трясущихся руках, целуя Скорпиуса мягко, пресыщено, и бесконечно нежно.
