На выслушав мои аргументы и поняв что содержание «штатных» трёх сотен придворных казне обходится как строительство десятка тяжёлых кораблей в год, уступил, позволив мне выгнать из Красного замка пол сотни уже прибившихся дармоедов и начать посылать в закат всех остальных новоприбывших.
Конечно это не прибавляло мне популярности — число недовольных росло с каждым днём, но мне было безразлично мнение мелких лордов, которые были только болтать горазды. Гораздо сильнее меня беспокоили лорды большой величины.
Обладавшие землями, титулами, вассалами и самое главное богатой родословной, что в средние века ценилось больше чем количество сундуков с золотом в казне, они явно и тайно пытались воздействовать на меня, пытаясь получить хоть долю власти Десницы.
Подкуп.
Угрозы.
Шантаж.
Медовые ловушки.
Все это применялось к моим людям, чтобы те раскрыли хоть капельку информации про меня. Про личные беседы и наглые попытки напрямую продавить свою волю со стороны некоторых лордов Долины, Речных и Королевских земель я вообще молчу.
Помогал лишь Варис, который во время одной из встреч сразу сказал мне не волноваться на счет излишне рьяных любителей поиграть в большую игру, ведь в среди многочисленных тайных обязанностей Тайного десницы (тьфу, ну и тавтология), было разбирательство с особо наглыми представителями благородного сословия.
Пару разговоров, намеков, подкинутых в солярии записей и большая их часть от меня и моих людей отстала, начав часто просто так оборачиваться и посматривать себе за спину.
Но от особо «одаренных» идиотов меня это не спасало. И с этим ничего не мог поделать даже Варис.
Так что властвовать и разбираться с придворными интригами, пока королева, собрав выживших на Стене воинов, оставив там только дозорных и пару тысяч одичалых, шла в замирительный поход на Железные острова, приходилось мне.
«Как бы она не надорвалась» — Промелькнула у меня мысль, пока я получал чистейшее наслаждение от терпкого послевкусия, оставшегося на языке. — «Грейджои те еще твари, а Вороний глаз…»
От воспоминания об Эуроне Вороньем глазе у меня невольно дрогнули руки. Младший Грейджой всегда вызывал у меня смешанные чувства, ведь за некоторые качества им можно по настоящему восхищаться, но в большей степени его хотелось лишь презирать как последнюю собаку. С нашего первого знакомства, когда этот урод смог захватить два моих корабля полных итийского шелка, я признавал что он умён, смел, решителен, предприимчив, и умеет вести за собой. Вспоминая доклады Теней, по то как он вел себя во время Восстания Роберта и Восстания собственного брата можно было смело утверждать что он единственный Грейджой обладавший хоть каким-то стратегическим мышлением. Но одновременно с этим он был жестоким садистом и сволочью до мозга костей, который весь мир продаст дьяволу, если это ему будет выгодно.
За его голову уже давно обещана награда, в том числе и Черно-белому дому, но даже Безликие до сих пор не могут его прибить.
И вот с таким противником предстоит бороться королеве. Надеюсь она его просто сожжет, вместе с его пекловым кораблем.
— На сегодня наш разговор закончен, лорд десница? — Вывела меня из раздумий Арианна, кивнув в сторону окна, где виднелось заходящее Солнце. День двигался к концу, как и наша встреча.
— Полагаю что так. — Кивнул я, взяв стоящий на столе чайник, на переносной конфорке и налил себе ее немного чая. — И прежде чем в вас уведут в ваши покои, ответьте на мой последний вопрос, миледи. Зачем вы убили своего отца?
Это была вторая причина, почему я перевел Арианну на содержание в Башню Десницы. Мне не давала покоя причина, почему родная дочь убила своего собственного отца. Моего близкого друга Дорана.
Да, в последние годы мы не ладили — он укреплял свою власть в регионе и начал закручивать гайки в том числе и мне. Но мы были знакомы и дружили почти двадцать лет.
Двадцать долгих лет.
Целое поколение.
За исключением его брата, Оберина, в этом мире не было человека, с которым я мог общаться открыто, на равных, даже не смотря на разницу в наших статусах. Нужно заметить, совсем не в мою пользу.
Так что знать за что его родная дочь, его наследница, его кровь, та, кто и так после его смерти унаследовала бы один из самых богатых и могущественных регионов Семи Королевств, стало для меня идеей фикс.
— Эх… — Выдохнула дорнийка, помассировав глаза подушечками пальцев. Этот вопрос я задавал в конце каждой нашей встречи и всегда слышал разные вариации одного и того же пути, рассказанного высоким и очень витиеватым андалосом. Потрясающий талант — ни одной пошлости, ни одного оскорбления, ни одной причины даже обвинить ее в оскорблении моей чести как благородного, но в конце я всегда ощущал что меня послали козе в трещину. — Это ведь наш последний разговор?
— Да. — Ответил я, слегка удивившись. Привычной отповеди не последовало. — Завтра будет казнь. Тебя, последнего Баратеона и Ланнистеров. Даже королева обещала прилететь к началу церемонии.
— Ясно. — Вздохнула Арианна, встав и подойдя к окну. Оттуда, если мне не изменяла память, открывался неплохой вид на Королевскую Гавань. Город, не смотря на все свои минусы и недостатки, с высоты башен Красного Замка выглядел просто потрясающе. Сотни покрытых красной черепицей домов ярко горели в лучах заходящего Солнца, а тонкие улочки, битком набитые народом, уже закончившим большинство своих дел и спешащих либо по домам, либо по борделям, были похожи на разноцветные ручейки, в цвет одежды горожан.
Зрелище, конечно, не сравнится с моим любимым Осгилиатом, но тоже неплохо.
— Вы же помните, что моя мать из Норвоса? — Спросила меня Арианна, не отворачиваясь от окна.
— Да, я знаком с леди Меларио, хоть и не очень близко. — Кивнул я, вспомнив нынешнюю принцессу-консорта Дорна. Если я правильно помню, то первая их встреча с Дораном произошла в Волантисе, почти двадцать пять лет назад. Принцу Дорна тогда было двадцать с лишним, а Меларио всего четырнадцать. Но уже тогда она была известна как первая красавица Норвоса, слухи о красоте которой доходили даже до Закатныйх королевств. Их бурный роман, быстро переросший в замужество, стал темой для пересудов и сплетен на многие года вперед. Правда в итоге брак оказался несчастным — их любовь, подогретая интересом к новому и экзотическому, выгорела довольно быстро. Как рассказал сам Доран, они поняли, что ничего общего не имели, совершили ошибку и тихо разъехались по родным городам.
Нужно помнить, что развод в средневековье не принят (если это не брачные бои в земной Германии), из-за чего они до сих пор оставались в официальном браке, что не мешало Дорану иметь пару официальных любовниц, а Меларио, по слухам, иметь пару-тройку бастардов от неизвестного мужчины. Правда детей от первого брака она любить не переставала, поэтому Доран, который оставил у себя Арианну, Тристана и Квентина, был для нее не слишком приятной темой для разговора.
— Вы же знаете кем является моя мать? — Продолжила задавать наводящие вопросы девушка.
— Если память мне не изменяет она единственная дочь Патриарха. — Ответил я, вспомнив о структуре одного из самых таинственных Вольных городов.
Норвосом управляли так называемые бородатые жрецы — последователи очень таинственного и дикого бога, после обряда посвящения которому им запрещалось брить бороду и стричь волосы. О характере этого божества можно сказать лишь, что он очень жёсткий и суровый, ведь если верить моим людям, заглядывавшим в город по торговым делам, жрецы были обязаны носить грубую одежду из необработанных шкур и могли прямо посреди улицы упасть на колени и, оголив спину, заняться ритуальным самобичеванием. Живли и молились они в огромном храме-крепости, расположенной в так называемом Верхнем городе, куда могли входить лишь они и члены их семей.
И леди Мелларио была дочерью главы этих жрецов. Так называемого Патриарха, неизменно правившего городом последние тридцать лет. Ничего удивительного, что она смогла без особых проблем выскочить замуж за Дорана, а потом спокойно уехать домой, хотя даже в Дорне, где женщинам давали достаточно много свободы, такой поступок со стороны жены был чем то из ряда вон.
