Вместе с этим знанием накатило раздражение, как и всякий раз, когда приходилось спасать чьи-то чужие и далекие жизни - но раздражение было всего лишь небольшой поблажкой, которую Северусу позволяла совесть в обмен на помощь. И тут же появилась неуверенность: что, если помочь-то он и не сможет? Что, если он только и может, что смотреть и беситься? Пастор обещал напомнить, но не помогать, альтруизмом он ведь не отличался…
- Если вы будете лежать молча и не шевелясь, я попробую вам помочь, - сказал Северус, не позволяя неуверенности перерасти в страх.
- Ну, если вы хотите попробовать… - пробормотал Вон.
Северусу было уже не важно, что ему ответили, в любом случае это был не отказ. И, сглотнув, Северус опустился перед кушеткой на колени и протянул руку к серебристому бесформенному облачку над лопатками. Облачко больно кольнуло пальцы, но, когда Северус отвел в сторону руку, вытянулось вслед за ней.
Сердце бухнуло по ребрам. Он все еще мог это делать.
Дышать носом стало сложно, и Северус тихо вдохнул через рот. Правая рука как будто онемела; левая дрожала, но Северус дотянулся ей до светящейся пряди магии и вытянул одну сияющую нить. Начинающаяся над лопаткой, нить прилипла к указательному пальцу. Северус плавно поднес ее к краю раны и втер туда конец. Тот растворился в серебре души, не оставив ни следа. Северус взялся за вторую нить.
За окном постепенно темнело; из коридора, кажется, доносились спор и один раз - сердитый окрик. Спина затекала, и Северус устраивался поудобнее, не отрываясь от своего ювелирного дела ни на миг. В палате уже горели все свечи в прозрачном шаре под потолком.
- Такое чувство, будто вы меня наизнанку вывернули, - сообщил Вон. - Можно уже шевелиться?
Северус оглядел свое творение. Теперь его можно было назвать безупречным. Лишь с одним нюансом. Северус вдруг понял, что его пальцы до середины засунуты в спину лежащего перед ним человека - непосредственно внутрь. Очень медленно и осторожно Северус вытащил пальцы наружу.
- Как вам угодно, - сказал Северус.
Дверь распахнулась. На пороге стоял нахмуренный и грозный высокий мужчина.
- Будьте вы хоть Снейпом, хоть Гиппократом, хоть Тем-Кого-Нельзя-Называть, пойдите прочь из моей палаты! - выкрикнул он. - И кого это вы с собой привели?! Хотите всю больницу разгромить? За те жалкие канты, что вы тратите на целительство, вас взашей отсюда гнать надо, а вы тут еще порядки наводите!
Вон радостно констатировал:
- Целитель Кристалл!
Северус пригляделся к целителю. На месте печени на общем серебристом фоне выделялось голубое пятно.
- На вашем месте я бы озаботился поиском мочегонного, - сказал Северус. - Ваша печень определенно не справляется.
С этими словами он обошел целителя и шагнул в коридор. Через недолгое время возмущенной тишины из палаты донеслось: «А вы за каким бармаглотом сидите? Ну-ка ложитесь, быстро!»
Пастора в коридоре не было. Зато неподалеку от палаты Филиппа Гогенгейма, опершись на стену, стоял Джордж Уизли. Если бы возникла необходимость, Северус мог бы заверить, что Джордж фактически здоров - за исключением нового уха, которое Северус считал самым полезным из изобретений Уизли и которое не могло быть здоровым в принципе, так как не было живым.
- Вы пропустили целое представление, - сообщил он Северусу. - Хотя, что-то мне подсказывает, что вы и были его главной частью.
- Возможно, - отозвался Северус. - Вы кого-то ждете?
- Ждал вас, - сказал Джордж, выпрямляясь. - Невилл недавно ушел, испугался праведного целительского гнева. Пойдемте?..
- Пойдемте, - согласился Северус.
- Ваш Пастор тут устроил комедию, что древним грекам и не снилась, - с энтузиазмом принялся объяснять Джордж, направляясь вперед. Северус приготовился к выслушиванию рассказа, но напоследок оглянулся назад… и с трудом поверил своим глазам. За Джорджем, след в след, на расстоянии пары шагов, шел Фред Уизли.
Северус резко затормозил. Фред оглянулся - Северус узнал привычку проверять, на что пялятся люди сквозь тебя. Разумеется, это был не тот Фред Уизли, а не существующая для большинства живых магов его душа. Но сейчас Северус мог ее видеть. И, вероятнее всего, слышать тоже.
- Мистер Уизли? - произнес Северус.
- Мистер Снейп! Какая неожиданность! - восторженно откликнулся из-за спины Джордж - Северус махнул на него рукой.
Фред с недоумением показал на себя.
- Вы, - подтвердил Северус.
Фред пораженно шагнул ближе.
- Снейп?.. - осторожно позвал он.
- Представьте себе…
- Эй, Снейп… - на этот раз Джордж.
Северус снова отмахнулся:
- Подождите…
- Почему вы стали меня видеть? - спросил Фред. - Пастор Принц?
Северус ухмыльнулся.
- Было бы неразумно ожидать, что вы отречетесь от дел мирских, не правда ли? - сказал он.
- Почему он не сделал это раньше? - тут же продолжил Фред. - Он же видел меня.
- И как давно вы наблюдаете за происходящим?
- Давно. И долго мы сможем общаться?
Северус взглянул на обеспокоенного Джорджа.
- Сколько захотите… Уизли, - обратился к Джорджу Северус, - я могу посоветовать вам прекрасного итальянского художника-портретиста.
- А я вам - отличное место недалеко от Англии, где продается порошок мгновенной тьмы. Остров Надежда, - озадаченно ответил Джордж.
Северус недовольно сжал губы.
- Я надеюсь, вы оба запомните и учтете, что накладываемые на волшебные портреты Чары таковы, что портрет может видеть и слышать того, кто на нем изображен. Надеюсь, о том, что портрет может говорить, нет нужды напоминать.
- Оба? - переспросил Джордж.
Кроме Северуса и близнецов Уизли - Северус поймал себя на смутном торжестве, произнося про себя «близнецы» - в коридоре никого не было. Северус взял на заметку, что следует побеседовать по этому поводу с неким демоном, сующим слишком много носа в совершенно чужие дела. А Джордж несмело произнес:
- Фрэдди?..
- Да, Уизли, - подтвердил Северус и двинулся к выходу.
- Стойте! - крикнул Джордж, цепляясь за Северуса. - Где он?
- Да прямо за вами! - не выдержал Северус.
Джордж резко обернулся.
- Там, - показал Северус.
Путь до первого этажа показался Северусу испытанием мужества. Почему-то он проникся безмерным уважением к Альбусу, способному спокойно повторять что-то неограниченное количество раз. На первом этаже Северус чувствовал себя попугаем.
- Легко заметить, если начать размышлять, по крайней мере, что лучше не пытаться создать лимб заново, - прошипел Северус. - Или вы не встречали души, которые пытались колдовать?
- Встречал, - коротко ответил Фред.
- Так что за лимб? - спросил Джордж.
- Тогда вы должны знать, что колдовство их разрушает! Лимб - это… - краем глаза Северус заметил зеркало. Не удержавшись от соблазна посмотреть на свою душу, он взглянул на стеклянную поверхность - но увидел лишь свое привычное тело. - Лимб - это индивидуальное прибежище каждой души, созданное, полагаю, с целью защиты.
Фреда также стало не видно. Из окружающего мира словно разом изъяли все серебряный и голубой цвета. Двери превратились в обыкновенные двери, а люди - в обыкновенных людей.
- Вот и все, Уизли, - проинформировал Северус. - Время вышло.
Джордж осекся на полуслове. Оглянувшись по сторонам, он плутовато улыбнулся, и Северус несколько секунд жалел, что посоветовал Уизли заказать портрет. Но не дольше.
* * *
Гарри сидел в гостиной, греясь около камина. Не то чтобы в особняке было холодно - наверняка дело было в том, что огонь в вечерней темноте смотрелся слишком уютно и оберегающе, чтобы уступить его очарованию.
Вообще, Гарри вел себя странно в последнее время. С одной стороны, стал выдержаннее, как будто увереннее, с другой - такие взгляды, которые Северус ловил на себе, он видел только у домовиков и собак. И еще Северус не слышал ни единого слова возражения весь последний месяц. Неужели Гарри настолько близко к сердцу принял слова о том, что пора повзрослеть? Тогда почему это выражается так необычно?
- Я сварил кофе, - сказал Гарри. - Гермиона сказала, что у волшебников не развивается кофеизм.
- Довольно грубое утверждение, - сказал Северус. - Однако нельзя сказать, что в корне неверное.
- Тогда почему кофе? - спросил Гарри.
Северус залюбовался его лицом. На побледневшей с лета коже плясали огненные блики, и глаза, не спрятанные за очками, казались не зелеными, а совсем черными. Свет огня ярко очерчивал высокий лоб, стрелки бровей, чуть вздернутый нос, острый подбородок. Сейчас, сидящий перед камином, Гарри Поттер был как никогда Гарри Поттером, не похожим больше ни на кого на свете. Вполне может статься, подумал Северус, Гарри был прав: он был слишком Поттером и слишком сыном Лили. Но Северус любил его все равно - и как сына любимой женщины, и даже как Поттера, и, главное, как единственного в мире Гарри, веселого, привлекательного, неглупого и такого близкого человека. И такого непонятного последние недели.
