Но наводить в Темпестус порядок Милосердие прекратило и летело сюда. А я планировал поездку в Крепость Инквизиции Сегментума Пацифик. У меня как раз лежало приглашение к этим ребятам, а родной Мир Небесных Львов, по факту, находился под надзором Инквизиции Пацифика.
После этого — Терра. Надо на прародине Человечества устроить чинушам и их семейкам ту же, а то и покруче, веселуху, что устраивал в Темпестусе Кай.
Не сказал бы, чтобы я так рвался на превращённую в эйкуменополис родину, но в данном случае просто “надо”.
А дальше — посмотрим. Наверное, вернусь к Очку. Там, при всех прочих равных, Игнис Сацер ко двору.
Хотя вступать в коалиции, оседать и прочее — не буду. Как и бросать родной Темпестус. В общем — посмотрим, высокомудро махнул я огнесжигательной лапой на будущее.
Так и дождался Милосердия, попрощался с обезьянусами, получив от Дядюшки типично волчье “Ну, ты заходи, если что” на прощание, ну и в несколько более мажорном настроении вернулся с Кристиной и Племянником на своё судно.
— Господин Инквизитор…
— Всем молчать! — рявкнул я на стройные ряды встречающих, подозреваю — неприлично светясь, — Кай, одобряю. Отлично сделано, — на что инспектор-дознаватель довольно кивнул. — В целом — я вами доволен. Со мной — всё в порядке. Лично поговорю с каждым, отдельно. Дальше…
— Молебен? — тихонько пискнул корабельный поп.
— Падре, напомните мне, будьте любезны. А каким глазом вы несли свет Императора? — улыбнулся я во всю пасть.
— Левым, — печально вздохнул поп.
— В общем, мы поняли друг друга? — светился я во всех смыслах.
— Поняли, господин Инквизитор.
Прям на сердце потеплело — какие прекрасные взаимоотношения Инквизиции и Экклезиархии, да.
— Так вот, Моллис, ты в — музыкальную.
— Хорошо, Терентий. А зачем? — мрявкнула кошатина.
— Ноты держать на репетиции, — веско ответил я. — Через пару часов концерт. Открытый. И падре, вам и прочим можно, но проследите, чтоб не голосили.
— Прослежу, господин Инквизитор, — закивал поп, удивительным образом сочетающий на бородатой физиономии удовольствие и всё скорбь экклезиаршьего народа.
— Да, Франциск, пока не забыл. Новый курс Милосердия, — передал я капитану папку с координатами системы с Крепостью Инквизиции Сегментума Пацифик.
— Гос… — раздался чей-то писк, на что я стал светиться совершенно нестерпимо, ну не могу с собой ничего поделать.
— Я. Год. Не. Играл. На. Органе, — донёс я до окружающих весь ужас положения. — Мне кто-то хочет помешать? — осведомился я, на что было дружное поматывание головами. — Вот и отлично. Через пару часов в музыкальной! — провозгласил я, ухватил подмышки Кристину и Моллис и ускакал с инквизиторским гоготом.
В музыкальную. И порепетировать, и с девчонками пообщаться. Толком, правда, не получилось ни то, ни то — времени маловато, но наверстаем.
А исполнил я, для начала Гродберга, очень ничего вышло, хоть и без оркестра. И готическое токкато и менуэт — кристинина скрипка очень зашла.
В общем — вышло очень даже неплохо, а я стал более вменяем. Немного.
И фактически весь месяц перелёта из музыкальной я не вылезал. И с девчонками общался во всех смыслах там же, что в чём-то — перебор. А в чём-то правильно, верно и вообще, мне — можно.
И долетели мы всё-таки до Крепости Инквизиции. И вот тут, к слову, название Сегментума “Пацифик” явило себя во всей красе. Ни хера, конечно, он не был мирным и спокойным — таких Сегментумов в Империуме не было. Но в рамках Крепости…
Ну скажем так, везде Крепостями были или мёртвые планеты, или орбитальные крепости. А в Пацифике Крепостью была… жилая планета! Живая, жилая, производственная.
Вообще, если не рай в галактике, то близко к тому. Этакий эллинистический Мир, с аграрствованием, производством. Совершенно, как понятно, закрытый. Например, тут были вполне рабочие мануфакторумы, превосходящие шестерёночные. Уж в экологичности — точно.
И выходцы с Планеты, как остроумно назвали планету, покидали её лишь в случае вступления в Флот Инквизиции или Гвардию Инквизиции.
Как я понимаю, это был и эксперимент, вполне успешный, к слову, по созданию устойчивого к варповщине социума без религиозщины. То есть местные были если не атеистами, то очень умеренно верующими. Ну а то, что они шли в экипажи межзвёздных судов и гвардию Инквизиции — показатель, что “молиться, поститься и слушать радио Экклезиархия” для варп-резистентности и стойкости к пси-мусору не обязательно не только отдельным личностям, но и миллиардному планетарному социуму.
Конечно, Планета как пример не вполне репрезентативна — это явно “ручное управление” Ордо Сенаторум, да и не только, подозреваю. Но как прототип возможного будущего Человечества — более чем неплохой вариант. И как по мне, ну и как по мнению местных товарищей.
И красиво: больше не в готику и Рим, а в эллинизм и Грецию, отмечал я, летя к огромному акрополю, бывшему как раз резиденцией Ордена.
А уже на беломраморных ступенях я встряхнулся. Мне не благоглупостями надо предаваться и красотами любоваться, а организовать Небесным Львам массовое сожжение огнём. А то в индивидуальном порядке отбиваться будут, паразиты такие!
— Это честь, Лорд-Инквизитор, — выдал мне коллега на входе.
Я на это почти не морщился. Да и невинный вид одинокого инквизитора за кафедрой мою проницательную персону не обманул. Вокруг в колоннах, поле, потолке было столько всякого, убийственного и нейтрализующего, сколько и в прочих Крепостях Ордена.
— Приветствую, коллега. Меня привела к вам настоятельная нужда. Требуется созвать совещание Лордов. Обязательно присутствие лорда Ордо Астартес и Ордо Еретикус. Это важно, коллега!
— Постараюсь, Игнис Сацер, — кивнул мне привратный Инквизитор.
И не просто постарался, а сделал. Десяток всяческого огнесжигательного лордья, и потребные, кроме Лорда Ордо Сенаторум, были. Последние, как выяснилось, как и Ордо Эгис, имели всего двух Лордов.
Ну и вывалил я на коллег данные, записи, факты и свои выводы.
— Признаю нашу вину, Игнис Сацер, — склонилась девица, столь свежая и юная, что я бы принял зубчатый нимб на её одежде и символ Ордо Астартес за насмешку, если бы не был Инквизитором. — Не доглядели, экспедиционный корпус Небесных Львов до приведённого вами примера — не совершал столь вопиющих преступлений. Точнее, не совершал их совсем.
— Сама тенденция, домина Гилла, неприемлема, на мой взгляд. Впрочем, не мне вас учить, это просто оценочное суждение, — на что последовал кивок.
— Это крайне печально, коллега. Но в чём причина для нашего сбора? — уточнил дядька из ведьмоловов.
— Я прошу ваше одобрения, коллеги, на уничтожение Ордена Астартес Небесные Львы. И действий, направленных на это. Я — охотник на демонов, а не уничтожитель астартес…
— Я бы с вами поспорил, коллега. И ваша слава спорит с вами, не находите?
— Не нахожу, — буркнул я. — В общем, Львы?
— Будут уничтожены. Преступление перед Императором, Империумом и Человечеством ужасно. Порочность геносемени несомненна. Небесные Львы перестанут существовать, Игнис Сацер, — произнесла Леди-Инквизитор.
А вот дальше началась варповщина! На два часа, чтоб его! И Планету я покидал в весьма злобном настроении…
— Франциск, курс на Терру! — буркнул я. — В совещательную, аколиты…
А по дороге, злопыхая и светясь, как дурак, я разбирал, что меня так взбесило.
Итак, вопрос уничтожения психов не стоял. Это было просто необходимо. Но вот метод…
Итак, я рассчитывал именно на КАЗНЬ. С судом, оповещением каждого кадила и лазгана в Империуме, что Львы — пидарасы. И получили за дело. Но коллеги, несмотря на “Терёху-героя галактики”, нимб неприличный и несколько грязных ругательств наотрез отказались и посулили препятствовать моим начинаниям.
Образ Астартес, чтоб их, Ангелов, чтоб его, Импи, должен быть чист. Предатели — предателями. Но, не обратившиеся к губительным силам маринады “не косячат” для Империума ан масс. А всё решается, чтоб его, кулуарно!
