Что-то кроме магии - Akana again

— Вы молоды, мистер Поттер, и недостаточно хорошо знаете жизнь. Подсудимый сам признал, что сумел соответствовать тем высоким требованиям, которые предъявляли к нему Волдеморт и Дамблдор. Если он провел даже их, то, извините, одурачить вас — для него пара пустяков. Вдумайтесь в смысл того, что вы творите, юноша: герой всего магического сообщества, победитель самого могущественного Темного волшебника защищает убийцу и предателя!

Поттер растерянно обернулся, точно хотел убедиться, что Снейп и есть тот, о котором говорят. Северус пожал плечами: от выступления, основанного на таком зыбком фундаменте, как воспоминания, не стоило много ждать. Тем более если защитник отнюдь не искушен в ораторском мастерстве, вон Фадж в два счета сбил его с толку...

— Примените Веритасерум! — выкрикнул кто-то из зрителей.

— К кому именно, позвольте осведомиться? — не смутился Фадж. — К мистеру Поттеру? Он повторит то, что уже сказал. К подсудимому? Вы, господа, в самом деле полагаете, что такая хитрая лиса не подстраховалась и на этот случай?

Поттер подавленно молчал. К Снейпу он больше не оборачивался.

— Думаю, суду все ясно, — вновь заговорил Фадж. — Но для соблюдения требований судебной процедуры задам вам еще несколько вопросов, мистер Поттер. Лично вы видели, как подсудимый убил Альбуса Дамблдора?

— Видел, — неохотно признался Поттер.

— Кто еще, кроме вас, видел это?

— Драко Малфой, Беллатриса Лестрейндж, Фенрир Грейбек, Алекто Кэрроу...

— Все они, за исключением Малфоя, либо мертвы, либо не в состоянии дать показания. Впрочем, в свое время мы допросим и Малфоя. А сейчас ответьте на последний вопрос: кто, кроме вас, видел те самые воспоминания, которые передал вам подсудимый?

— Никто, но они остались в кабинете директора, их можно...

— Нельзя, — перебил его Снейп. — Воспоминания уничтожены.

— Смотрите, что получается, мистер Поттер, — вмешался Фадж, — убийство вы видели своими глазами и не отрицаете, что это было именно убийство, а не какой-то розыгрыш. Кроме того, у него есть свидетели. Остальные же ваши слова никто подтвердить не может, и что любопытнее всего, они основаны на воспоминаниях отнюдь не жертвы, а убийцы! Вам не приходило в голову задаться вопросом, отчего же сам Дамблдор не оставил для вас своих воспоминаний?

— Альбус Дамблдор оставил кое-что посерьезнее воспоминаний.

Хрипловатый старческий голос не был громок, но на зал заседаний будто кто-то наложил мгновенные чары тишины. Со своего места поднялась Гризельда Марчбэнкс, вслед за ней встали Тофти и Тиберий Огден.

— Бабушка вовремя провещалась, — прокомментировал Пивз. — Послушаем, чего скажет.

— Ч-что вы имеете в виду, Гризельда? — Фадж от неожиданности утратил большую часть своего апломба.

— Я имею в виду письменное распоряжение, сделанное Альбусом Дамблдором незадолго до своей гибели. Прошу сотрудника Отдела Тайн внести его.

Особо важные и секретные бумаги нередко хранились в Отделе Тайн. Невыразимцы не хуже гоблинов следили за их сохранностью и при случае могли удостоверить подлинность документа. Фадж, вдруг обильно вспотев, молча следил за тем, как в зал вносят металлический сундучок, окруженный чуть заметным ореолом, достают из него свиток пергамента и передают Марчбэнкс.

— Ну, читайте уже, — не выдержал он.

— Прежде позвольте нам спуститься к подсудимому и свидетелю.

В гробовой тишине все трое подошли к Поттеру.

— Ты все правильно сказал, Гарри, — обратилась к нему Марчбэнкс. — Мы просто поставим точку в этой истории.

Гарри от похвалы старушки экзаменаторши посветлел лицом. Снейп, хоть и не имел ни малейшего понятия ни о каком распоряжении, понял, что дело приобретает новый оборот.

Развернув свиток, Марчбенкс начала читать:

«Я, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, в здравом уме и твердой памяти, взял Непреложный Обет с присутствующих здесь Гризельды Марчбэнкс, Примуса Тофти и Тиберия Огдена с тем, чтобы они исполнили следующее.

Первое: все трое должны засвидетельствовать, что я, вышеупомянутый Альбус Дамблдор, действительно был в здравом уме и твердой памяти на момент составления сего послания.

Второе: все трое должны явиться на суд над Северусом Снейпом. Или — в случае смерти упомянутого Северуса Снейпа — на его могилу в день погребения.

Третье: любой из них в обязательном присутствии двух остальных должен зачитать в суде или над могилой во всеуслышание мое официальное заявление: Северус Снейп убил меня по моему же приказу, действуя во благо всего магического сообщества и школы Чародейства и Волшебства Хогвартс в частности. Северус Снейп действительно состоял в рядах так называемых Пожирателей смерти, но действовал против интересов данной организации, чем немало способствовал победе над их главарем. Если в суде против Северуса Снейпа выдвигались обвинения в убийстве Альбуса Дамблдора и пособничестве Пожирателям смерти, я заявляю: Северус Снейп невиновен по обоим пунктам...»

— ...Скреплено подписями вышеозначенных Гризельды Марчбэнкс, Примуса Тофти и Тиберия Огдена в месяце мае, первого числа, в году 1997-м от Рождества Христова, — закончила чтение Марчбэнкс.

Вслед за этим почти одновременно поднялись три левые руки. На каждом вспыхнули три узких огненных «браслета», похожих на раскаленную проволоку, и один за другим погасли.

Непреложный Обет был исполнен.

— Инсендио.

Фитилек свечи неохотно вспыхнул. Некрашеный деревянный стол, обои на стене в подозрительных пятнах, голый дощатый пол... Остальная обстановка комнаты терялась в ночной темноте. Впрочем, он и так знал, что в дальней стене — окно, а напротив него кровать под тощим колючим одеялом. Хромой Хью предлагал одно и то же жилье любому постояльцу — будь то беглый заключенный Эдгар Мальсибер или свежеоправданный безработный волшебник Северус Снейп.

Не раздеваясь, он повалился на одеяло. В ушах до сих пор стоял адский шум, который поднялся на суде после оглашения признаний Дамблдора. Фаджа чуть удар не хватил: еще бы, Альбус и с того света ухитрился досадить ему! А тут еще и Пивз со своими шуточками... Пока судьи и авроры-охранники гоняли шумного духа (Кровавый Барон не спешил приструнить буяна), Снейп и Поттер остались один на один. Уже вроде бы не враги, но и далеко не друзья; бывший учитель и недоучившийся ученик; преступник и герой. Хорошо, что в зале царил гвалт,