— А, это я всегда, — улыбнулся ей Гарри в ответ.
Они прошли по мосту и оказались на заднем дворе, откуда вошли в вестибюль, повернули направо и проникли в Большой зал. А там уже было многолюдно.
Начать решили без них, поэтому сейчас происходило распределение детей по факультетам.
— Опять обсосов всяких накидают… — пробормотал Гарри недовольно.
— О, гляди, моя сестра! — ткнул его в бок Фред.
— Вот эта рыжая? — вгляделся Гарри. — А, точно, она же твоя сестра… А почему её не было с нами на вокзале?
— Она с мамой должна была подъехать чуть позже, — ответил Фред, — но потом Перси сообщил маме, что проход на вокзал закрыт, поэтому им лучше сразу отправляться в Хогвартс.
— М-хм, — кивнул Гарри.
Естественно, девочку отправили в Гриффиндор, как и любого рыжего из Уизли.
Вероятно, если кто-то из Уизли попадает на другой факультет, его будут считать ренегатом и не до конца Уизли. Будь Гарри рыжим и живущим в Норе, точно бы посчитал, что с поступившим на отличный от Гриффиндора факультет родственником что-то явно не так…
Девочка подошла к радостно улюлюкающим братьям и села на освобождённое место на скамье.
Гарри потерял всякий интерес к происходящему и погрузился в мысли о своём финансовом благополучии. Он думал об этом очень часто, так как прекрасно понимал цену денег и их роль в жизни человека.
Денег у него в достатке, родители оказались небедными и оставили приличное наследство, но хотелось ещё больше, чтобы быть готовым к любой фигне, подкидываемой судьбой.
Вот, например, переворот в СССР. Казалось, что коммунистическая сверхдержава никак не участвовала в экономике Европы. Гарри даже был уверен в этом.
Только оказалось, что участвовала, и ещё как. Обогрев небольшого дома в Литтл Уингинг, до недавнего времени, стоил около тридцати фунтов стерлингов в месяц. Но когда «Ленин» перекрыл трубу и, буквально, отсёк Европу от поставок советского газа, цены взлетели до исторического максимума, пробили его потолок и продолжили свой стремительный полёт. Запасов газа в хранилищах мало, но они есть. Прогнозируют, что ежемесячное отопление зимой будет стоить в районе пятисот фунтов — это фантастическая и неприемлемая цена.
«Как вообще люди на верхах допустили такую тотальную зависимость от русских?» — подумал Гарри раздосадованно. — «И ведь нет альтернатив…»
Взамен за возобновление поставок газа «Ленин» хочет… он хочет себе ФРГ. Нет, подано всё красиво: нужно, наконец-то, объединить Германию, страдающую от противоестественного раскола, но переход ГДР в капитализм невозможен, поэтому отдайте-ка нам ФРГ.
В Совете Европы паника. Ни о каком Евросоюзе речи больше не идёт, промышленность загибается от газового голода, изыскиваются альтернативные виды топлива, но об этом надо было думать в семидесятые годы… Сейчас каждый сам за себя, а ФРГ настроено решительно оборонять свой суверенитет.
Все понимают, что за газ «Ленину» никто ФРГ не сдаст, но также было понятно, что это просто пробный шар. «Ленин» хочет спровоцировать НАТО на решительные действия. Зачем? Это ведь может быть опасно, ведь так? Но у него самая многочисленная и мощная армия в мире: примерно четыре с половиной миллиона личного состава от Советского Союза. Два с половиной миллиона от Китайской Народной Республики, объявившей о своём присоединении к Варшавскому договору. Примерно миллион от Корейской Народной Демократической Республики. Двести тысяч от Германской Демократической Республики. Ещё полмиллиона от Социалистической Республики Вьетнам. Восточная Европа, то есть её коммунистические страны, подкинет в общую кассу ещё около миллиона солдат. И это только постоянно поддерживаемые вооружённые силы мирного времени. Но даже так получается нечто ужасное: 9 700 000 вооружённых и обученных людей! А к ним ведь прилагаются танки, самолёты, пушки, а также ядерные ракеты. Неизвестно ещё, сколько оружия и техники покоится по складам. А сколько людей они мобилизуют в случае войны? Двадцать миллионов? Тридцать?
Коммунисты явно давно готовились к войне, и им нужно было появление «Ленина», чтобы собраться в Восточный блок и навалять ни в чём не повинной Европе…
Звучит как фарс: Ленин вдруг восстал из мёртвых и повёл рабочие армии вперёд, давить гниду капитализма. Но самое странное было то, что китайцы поверили, поверили и вьетнамцы, а про кубинцев и говорить не стоит. Они теперь работают сообща, развивают некие секретные разработки, о чём говорил по телевизору министр обороны…
«Оружие неизвестного действия, наносящее удар из космоса», — припомнил Гарри. — «Может, им уже и не надо никуда идти самим — просто шарахнут по нам со спутников…»
Понятно, что у Англии нет столько солдат, чтобы защититься от такой прорвы людей. Ясно, что в нарождающемся Европейском Союзе, которого, с такой-то пьянкой, может просто не быть, тоже нет сил, чтобы даже остановить такие вооружённые массы. Что скажут янки? Скорее всего, если случится вторжение в Европу, просто умоют руки. Станут шёлковыми и нежными, будут вещать о мире и доброте. Про последнее — это не мысли Гарри. Так об американцах высказался сосед, мистер Уоллкрафт. Он воевал против нацистов во Вторую Мировую войну, видел русских на Эльбе и потом состоял в гарнизоне Берлина. Мнению этого человека Гарри доверял.
«А тут какие-то новенькие молокососы распределяются по факультетам!» — поднял Гарри взгляд.
В конце лета Гарри начал соображать о безопасности себя и близких. Аккуратно расспросил тётю о её мнении, рассчитывая запулить мысль, что неплохо было бы сейчас купить участок и дом в какой-нибудь нейтральной стране. Например, в Швейцарии.
Но тётя Петунья сказала, что опасения Гарри напрасны и войны не будет.
«Очень, сука, сомневаюсь», — подумал он.
И вот, как всегда, вышел Дамблдор, чтобы толкнуть свою фирменную речь. Большую часть речи Гарри пропустил. Он думал о паре журнальчиков Playboy, перекупленных у ребят с района.
«Надо спрятать их понадёжнее…» — посетила его мысль. — «Аудиторий дохрена, поэтому нужно выбрать самую неприметную комнату и организовать тайник».
Мельком посмотрев в сторону стола Слизерина, Гарри с удовлетворением отметил, что Белобрысый присутствует. Он опасался, что Малфой, после всех произошедших с ним событий, переведётся в другую школу, но, видимо, он счёл, что ещё не натерпелся унижений и издевательств.
Такого рода нарциссов Гарри просто терпеть не мог. Из-за таких, как Малфой, у окружающего Англию мира складывается впечатление, что здесь, поголовно, живут самовлюблённые мудаки с комплексом неполноценности. Добрую репутацию англичанам уже не вернуть, но это не значит, что Гарри позволит Малфою вести себя, как напыщенный говнюк.
Кто-то бы сказал, что Гарри сам ведёт себя не сильно лучше, но вряд ли такие слова прошли бы без последствий для говорящего.
— … в этом году, дорогие мои, преподавателем по ЗОТИ будет всемирно известный Златопуст Локонс! — повысив голос, произнёс директор. — Признанный мастер по борьбе с Тёмными силами, непревзойдённый эксперт по…
Тут Гарри снова начало слышаться «бла-бла».
До конца речи так ничего толкового произнесено не было, поэтому Гарри, практически, отключился к моменту подачи сигнала о начале пира. Он уже клевал носом, почти положил голову на стол, но тут на столе возникла еда.
— Наконец-то… — вздохнул он, отрывая от курицы сочащуюся жиром из золотистой корочки ножку.
//Школа чародейства и волшебства Хогвартс, 2 сентября 1992 года//
В кабинете ЗОТИ висела тишина. Недолгое наблюдение показало, что Златопуст Локонс является не тем, за кого себя выдаёт. Гарри немножко разбирался в людях, поэтому мог отличить реального профи от болтуна. И, послушав эти не имеющие отношения к реальности россказни в течение десяти минут, Гарри сделал определённый вывод насчёт Локонса. Очередная пустышка, сделавшая карьеру непонятно на чём.
— Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников, — возвестил этот напыщенный индюк. — Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственно я прошу — сохраняйте спокойствие.
