Нужно было его убить, а заправку сжечь... но нельзя или можно?..
Страх перед неумолимостью тяжелой длани правосудия "Щ.И.Т."-а, ЦРУ, мать его для мутантов, с каждым днем сдает позиции дикому желанию покуражиться, ощутить себя героем фильма Тарантино и Гая Ричи, вкусить запретный плод азарта, бросить вызов всему Нью-Йорку, всей Америке, всему миру.
Заполненная едва ли на треть канистра на двадцать литров задорно булькала при ходьбе. Пистолет вселял уверенность, как и лезущая через край паутина. Первенец исправно вытягивал из нигера питательные вещества, а второй эмбрион из меня, наливаясь силой. Я мог потрогать его собственной плотью - крошечный зародыш в плотном коконе родильного отсека. Мне повезло. Нет, серьезно, мне крупно повезло сожрать Бенджамина Паркера именно в тот момент, когда он ссался под себя от одной мысли, что вездесущий Каратель настигнет его и помножит на ноль. Симбиот - великолепное дополнение к метаморфу, особенно такому новичку как я. Симбиот - высокотехнологический микроскоп нового поколения, в который вплавлен еще с десяток приборов, необходимых для нормальной работе в таких областях, как генетика и физиология. Он может разбирать на составляющие любую ткань биологического происхождения, а когда ты знаешь досконально что-то, то при определенных условиях и ресурсах можешь это воссоздать. Полноценный симбиот заменит сеть исследовательских комплексов, а его мертворожденное дитя... я не из брезгливых, микроскопа на первое время тоже хватит.
Длань Короля Пауков появится на этот свет сразу боеспособной особью, без линек, которые будут присущи вышестоящим по иерархической лестнице видам. И, что самое главное, половозрелой. Жаль, что стандартные для домовых пауков количества в плюс-минус сотню потомства недостижимы. За раз одно яйцо с куда большим количеством затрат времени, чем у меня.
Натягиваю на лицо маску смиренного последователя Церкви Ужаса. Ткань пропитана запахами прелой соломы, пыли, порохового дыма, крови и больницы. Довольно удобная, немного поправить, попривыкнуть и слабо отличима от балаклавы, с которой я уже успел сродниться. Ковыляющей походкой, не сгибая левый коленный сустав и опустив голову, ссутулившись, я завернул за угол, медленно приближаясь к притону Большого Дугласа. Райончик скверный, на отшибе его владений, здание трехэтажное, приземистое и определенно стоящее в очереди на снос. Жирный нигер набил его своей шелупонью, в частности шлюхами, дилерами и торчками, приставил охрану и греб грязные наркоманские бабки. Узнать бы где они крэк бодяжат... но Индус такой информацией не обладал - не интересовался. Двое у входа. Смутные фигуры, облокотившиеся на выгнутые остатки ржавых перил. Курят. Яркие точки вспыхивают и затухают во время затяжек. Я знал, что в ночи выгляжу примерно так же - безликий силуэт, черты которого проглотили тени, освещением ближайшие несколько кварталов похвастаться не могут.
Подхожу ближе. Они заметили меня, но пока особо не рыпаются, попривыкли, что сюда косяками всякая шваль приходит, а нарки народ странный, разное вытворить могут, в том числе притащить с собой канистру с непонятно чем. Хорошо. Пока поднимать шум рано, я думаю сначала попробовать сделать все тихо, а если не выйдет, то начать шмалять, притон - перевалочный пункт в моем Крестовом Походе, так сказать, разминка и дозаправка.
-Джентльмены, сигаретки не найдется?.. - меня Пятно научил подделывать этот говорок. Именно так разговаривают бездомные, у которых серьезные проблемы с психикой.
-Давай вали отсюда, бомжара, - голос прокуренный, надтреснутый.
Ставлю канистру на землю. Используя все свои актерские навыки, с показательным трудом поднимаюсь по шести ступеням, ведущим на заплеванный бетонный квадрат, отделяющий вход в клоаку безнадеги от улицы.
-Да вы че?.. я ж только одну, Христа ради...
Они обдолбаны.
Запах травки я ни с чем не перепутаю. Еб твою мать Дуглас, распустил парней. На твоей территории нашли труп человека супера с плохим характером и зажигательными возможностями, все твои бойцы должны быть вздрочены как только можно. Или эти исключение? Ну да, в самом-то, блять, деле, кто полезет в вонючий клоповник пинать вшивых нариков. Да вот нашелся один...
-Только одну, вам что, жалко?.. - добавляю немного хнычущих ноток.
"Клинок ассасина" - это тема. В купе с инстинктами человека-паука - это тема в квадрате. Человеческая часть дала мне азы понимания психологии рода людского, а паучья не поскупилась на звериные повадки. Я знал, как не спугнуть их, я знал, как подобраться на максимально близкую дистанцию не вызывая подозрений и я знал, что моих новых рефлексов с головой хватит на то, чтобы конвертировать двух заторможенных коноплей нигеров в свежую мертвечину. Я полубог среди таких, как они. Это как сравнивать мастера спорта по боксу и нескладных студентов, пришедших на первую тренировку. Сила... вот именно поэтому в свои времена по всему миру прокатилась волна смертей тупых подростков и не менее тупых взрослых, которые испытывали на себе крайне сомнительные вещи вплоть до радиоактивных отходов, в надежде получить суперсилы. Не тратить годы в зале, следить за питанием и в принципе вести здоровый образ жизни, чтобы потом какой-то щенок, которому просто повезло, мог десятки таких качков в узел завязать, а самому стать им. Но, увы, они все умерли. Чаще всего в диких мучениях, работники госпиталей знатно охуели, когда к ним начали пачками привозить долбоебов с лучевой болезнью и химическими отравлениями.
Костяной нож ровный, острый, с двусторонней заточкой. Дрожащей рукой я потянулся к плечу ближайшего охранника. Бомжи часто так делают, выклянчивая мелочь. Вообще, нью-йоркская порода бомжей отличалась от остальных коллег по цеху повышенной наглостью, дерзостью и отсутствием инстинкта самосохранения, прыгали под колеса, под ноги, бессвязно завывали, хватали за рукава, да много чего еще, что выбивало землю из-под ног обеспеченных граждан, не привыкших к такому говну. По слухам, только готэмские бродяги могли их переплюнуть, но в Готэме все не как у людей.
В последний момент мои руки перестают дрожать. Клинок выпрыгивает у меня из предплечья пневматическим поршнем, вонзаясь в тщедушную шею, окаймленную мятым воротником. Грудино-ключично-сосцевидную мышцу и гортань пробивает насквозь, как и наружную яремную вену. Рывок в сторону, расширяя рану, цепляя сонную артерию. Неровный, скособоченный глубокий рубец на глотке, будто я тупым топором ковырялся. Второй умирает быстрее. Не прекращая движения, я перемещаюсь к нему, коленом в пах, сводя к минимум попытки сопротивления, ножом в глаз, взял немного выше, рассекло бровь, но дальше... глазное яблоко и дно глазницы - нестареющая классика, повреждение мозгового вещества, практически моментальная смерть, падает мешком с дерьмом, с глухим стуком бьется черепной коробкой о бетон, скатывается на две ступеньки вниз, слепо смотря пустой глазницей и мертвым глазом в никуда.
Его коллега судорожно хрипит, открывая и закрывая пасть. Меня обдало смешивающимся с запахом крови смрадом гнилых зубов, дрянной травки и дешевого бургера. Кровь била толчками из-под пальцев, сжавшихся на кадыке. Не жилец. Пинок под колено. В противостоянии укрепленного носка тяжелого берца и задней стороны коленного сустава с прилегающими к нему мышцами голени безоговорочно победила обувка. Нога подкашивается, падает на колено. Я кладу руку ему на затылок, нашаривая короткие кучерявые волосы, задираю голову назад и вверх, всаживаю клинок во впадину над ключицей. Ворочаю им в агонизирующем, истекающем кровью месиве, выдираю с оттягом, цепляя подключичную артерию и нерв. Он истекает кровью, сползая на землю, но я не даю ему упасть, осторожно придерживая и свободной рукой задирая край маски. Вгоняю хелицеры в мокрую кровавую щель. Вокруг шум ночного города, мои поползновения остались не замечены. Драка, если она не сопровождается криками и использованием в качестве оружия подручных средств, довольно тихое мероприятие, в особенности, когда одна сторона нападет на вторую внезапно и бьет насмерть, не сдерживаясь. Его плоть поведала немногое - в притоне всего человек с десяток, эта отрасль бизнеса Большого Дугласа терпит временный упадок. Прислоняю к перилам на половину высосанную тушку, склоняюсь над вторым пока он еще свежий. С каждым разом у меня получается пожирать человечину все быстрее и быстрее. Приятная тяжесть поселяется в брюхе, а в голове точные координаты одной из точек, где хранится крэк. Парни там работают по простой, как табурет, схеме, есть пара толкачей с прикормленной клиентурой и знанием особо хлебных мест и есть хата с общаком, охраной и складом.
