Моллис в Пасти принял чин Имперского Флота в звании Контр-Адмирала. Встретил с резонным вопросом: а что надо-то уважаемому ревизору?
— Не ваше дело, контр-адмирал, — в лучших традициях ответила она. — Предоставьте сопровождение. И мне необходимо, чтобы экипажи кораблей пребывали на них.
— Всех?! — выпучил глаза адмирал. — Домина ревизор, это…
— Исполнимо. Но пока — я требую, чтобы было произведено только в шестнадцатой флотской группировке. После проверки там — я перейду к следующим, о чём вас уведомлю.
— Это займёт…
— У вас час.
— По слову вашему, — почти прорычал адмирал.
И втопил, на зависть не то что мичману, а даже юнга бы его скоростям и резвости позавидовал бы.
Ну а вообще — внеплановое учение местным не помешает. Всё же на службе, пусть офицерьё побегает. Поскольку команды как жили на кораблях, так на них и оставались. А как отдыхающие во всяких заведениях, так и совещающиеся о всякой ерунде высшие чины пусть побегают. Им полезно, пусть с контр-адмирала пример берут, да.
Через сорок минут взмыленный контр-адмирал докладал, что усе на месте, не извольте сумлеваться, я сам в сопровождающих, если угодно.
— Приемлемо. Проследуем на мою Аквилу.
— А…
— Нет.
— Как пожелаете, домина ревизор.
— Именно.
Мы с Кристиной за этим следили, оба боеготовые, ну мало ли, куда рвануть придётся. И Роберт с Эльдингом держали “под парами” войска.
— А молодец, девчонка, — отметил я.
— Молодец, Терентий. Почти всю работу по изменению… — начала было Кристина.
— Я про то, как она себя держит. Ревизор ревизором.
— Не хочет, чтобы в ней разочаровались.
— Влюбилась, всё-таки? — хмыкнул я.
— Не вполне, но близко к тому, — ответила тереньтетка. — Насколько я понимаю, столь патологической привязки, как бывает у хомо сапиенс, у хомо хирсутус не бывает. То есть, если она удалится от вас на месяца два-три, то привязанность ослабнет. Но уважать…
— Это понятно, Кристина. Благодарю, и новости отрадные. Всё же не хотелось бы, чтобы она оказалась неразрывно связана со мной.
— Вам достаточно…
— Кристииина, — ехидно протянул я.
— Я помню, Терентий: “мы в ответе за тех, кого приручили”, — фыркнула тереньтетка. — Это даже мило.
— Это даже правильно. Впрочем, разговор не о том: она действительно неплохо справляется.
— Я тоже так думаю.
Ну а пока мы обсуждали “нашу киску”, которая себя вполне проявляла как аколит, Аквила металась между кораблями. Моллис виртуозно “передумывала” перед стыковкой, чем довела адмирала до чёрно-багрового цвета лица, а его адъютантов — до мёртвенной белизны.
И, кажется, я узнаю школу. Наш кардиологический ревизор Вермиллион отчётливо проглядывался в наставниках. Как бы Моллис адмирала до Кондратия не довела… Хотя, она же биомант, откачает, если что.
И, естественно, кораблём, на котором остановила выбор “ёбнутая истеричка”, по крайней мере подобное отчётливо читалось на адмиральской морде, был корабль с подозрительным капитаном.
Аквила пристыковалась, выстроенный во фрунт экипаж был отрадно собран и опрятен — будь я флотским ревизором, я бы занёс капитану Жануарию Фитцу плюс в карму.
Но, так как я не являлся этим уважаемым товарищем, то Фитц остался с чистой кармой.
— Мостик, капитан, — прервала Моллис поток славословий в стиле “как здорово, что вы, домина, изволите меня ревизировать”.
— По слову вашему, — растерянно выдал капитан и помаршировал в качестве сопровождающего.
Растерянную рожу явил и адмирал — ну что за варповщину можно ревизировать на мостике? Состояние пикт-мониторов и чистоту рабочих мест? Так если такой буйнёй кто-то и занимается (вот лично я — не уверен), то явно не чиновник Администратума второго разряда.
Ну а Моллис, насколько я понимаю, адресно воздействовала на капитана выработанным её же телом феромоном. Чуть помогая запаховым маркерам добраться до капитана телекинезом, но именно “чуть”. Сильное псайкерство реально могло вызвать алярм на боевом корабле.
Наконец, до мостика добрались. Сервиторам на ревизию было похрен, а из экипажа в святая святых корабля (чтобы всяческие попы ни думали) сейчас только сам капитан и был.
Моллис с деловитым видом прошлась между постами, “свита” со столь же деловитым видом следовала за ней.
Адмирал и капитан смотрели на них, как на идиотов, даже переглянулись с задиранием бровей, на тему: “что за, прости Император, варповщина творится?” — после чего взаимно пожали плечами, а адмирал совершил слабозаметный жест, типа махнул рукой, на что капитан кивнул.
Правда, по возвращению взглядов на ревизоров капитан стал непроизвольно облизываться на домину ревизора, слегка порозовел и глазками своими смотрел в основном на ейные отдельные, особо притягательные, детали. Проняло, значит, хмыкнул я.
— Капитан Фитц, — выдала подошедшая к парочке Моллис. — Будьте любезны продемонстрировать мне жилые помещения экипажа. Начиная с вашего.
— Эммм… аааа… по слову вашему, — нашёлся покрытый испариной и зыркающий на неположенном места дядька средних годов.
В этот момент контр-адмирал исполнил такую пантомиму, в столь сжатые сроки и в столь затруднённых условиях, что я бы ему, не задумываясь дал бы золотой статуй. Всучил, на минуточку, а не запихал куда-нибудь, а это показатель!
А именно: дядька лёгкой мимикой, подёргиванием ручек и прочим подобным, практически незаметно со стороны, умудрился передать Фитцу такой посыл:
“Капитан, отжарь сучку во все дыхательные и пихательные, пусть знает, что такое Имперский Флот! Она явно озабоченная, может, даже свалит из Пасти. А родина твой подвиг не забудет, чем-то полезным вознаградит!”
Капитан опытом и артистизмом адмирала не обладал, вполне, нужно отметить, в рамках субординации. Вдобавок был очевидно контужен гормоном, поэтому его ответная пантомима более напоминала его Величество Йагупопа, который “на всё угу”.
После чего капитан подхватил Моллис под ручку (“Вы не возражаете, домина?” — на что, как понятно, последовали согласно опущенные ресницы), она сделала жест свите “ждать меня здесь”.
И капитан, горным козликом, с аколитом подмышкой, поскакал в свои покои, которые, как понятно, были неподалёку от мостика.
Уже в покоях Фитц попытался бодро выкатить яйцы, ну и был оперативно лишён сознания. А Моллис начала раздевать туловище подозреваемого.
— Ээээ… — не въехал я и нахмурился.
— Аугменты, Терентий, — почти неслышно хихикнув, выдала Кристина. — Высока вероятность, что есть регистрирующее жизненные показатели аугменты, сопряжённые с центральным когитатором корабля. У Франциска — есть.
— Эгэ, — понятливо кивнул я.
Хм, даже не знал. Впрочем, всё знать невозможно, можно иметь компетентных подчинённых. И тем самым быть охренительным начальником! Погордившись секунду своей охренительностью, я отвлёкся от извлечения из капитана каких-то ошмётков плоти биомантом, переключившись на Кая.
А через минуту мы хихикали на пару с Кристиной. Контр-адмирал и Кай нашли друг друга. Как “свита ревизора”, так и адмирал с адъютантами остались на мостике.
