силу и характер. И, разумеется, без резких движений палочкой и без криков. По большей части молча, - невербальные чары, - в крайнем случае шепотом, но никогда в полный голос и не вступая с врагом в дискуссию. Пусть себе разоряются, сбивая дыхание. Ей их наивные проклятия и прочая детская дребедень абсолютно безразличны. Брань на вороту не виснет, если не обращать на нее внимания, зато заклятия однозначно убивают и ранят.
Похоже, это была правильная тактика, потому что многих ее визави равнодушие Анны попросту выводило из себя, и они начинали беситься по-настоящему, а значит и совершать ошибки. А в таком бою, как этот, даже секундная заминка чаще всего ровняется жизни. Зазевался – убит, отвлекся – ранен, таковы правила боя. Тем более, такого свирепого, как тот, что разыгрался на вершине холма. Да и скорость пожиратели сходу задали крайне высокую, что было их роковой ошибкой. Из дюжины боевиков, напавших на отряд Анны, поддерживать такой темп больше двадцати секунд оказались способны лишь трое-четверо. Остальные оказались обыкновенным пушечным мясом, и Анна старалась не расходовать на них больше времени и внимания, чем они того заслуживали. Она тратила на них силы по остаточному принципу, но им и этого хватало за глаза и за уши.
Практически с первых тактов этой внезапно вспыхнувшей схватки, - а нападение она попросту прозевала, - Анна дралась с двумя крайне сильными колдунами. Одного из них она знала лично, другого узнала по приметам. Мартин Гротхаус выпустился из Хогвартса на год раньше нее и уже в то время был отпетым мерзавцем, входя в свиту старшего из братьев Лестрейдж, а Закори Гольмен, - между прочим, потомок знаменитого Жильбера Гольмена[26], - был объявлен в розыск французским Авроратом еще в прошлую войну. Оба, и француз, и англичанин оказались сильными бойцами не только на словах. Бой вели жестко и изобретательно, к тому же их было двое, и схватка, увы, проходила отнюдь не «один на один». Вокруг болталось до хрена толком не обученных отморозков, только и ждавших, что она повернется к ним спиной. Оно и понятно, даже этим уродам было ясно, что подставься любой из них под удар, и им крышка. Но вот бросить какую-нибудь гадость ей в спину, это пожалуйста. Другое дело, что не с Анной им было играть в такие игры. Она их всех все время отслеживала краем глаза, а еще на слух и своим феноменальным чутьем на движение. Вела бой с двумя настоящими бойцами, но и про массовку не забывала, «постреливая» время от времени то в одного, то в другого и выбивая их по одному.
Крутнувшись в очередной раз и отскочив в сторону, она пропустила мимо себя два мощных проклятия, - одно английское, а другое французское, - и тут же кинула в какую-то девицу в белой шелковой маске мощное темное Секо. Чары получились просто идеальными и даже при относительно малой вложенной в них силе напрочь срубили неудачнице голову. Однако Анну это уже не интересовало. Бой еще не закончился, и, не останавливаясь, она продолжив движение, и аппарировала за спину не успевшей упасть на землю покойнице, чтобы, прикрывшись ее телом, как щитом, всадить месье Гольмену в лоб средней силы Гейральв. Копье альвов пробило французу череп насквозь, так что тот разом лишился и лба, и затылка, а его смерть произвела на участников сражения на редкость удачный для Анны эффект. Плотва[27], увидев две страшных смерти подряд, ударилась в панику или напротив замерла от ужаса. Не выдержав свалившегося на них ужаса, кое-кто из них ушел в черную трансгрессию, оставляя за собой лишь дымный след, другие же попросту побежали, как обыкновенные маглы, а третьи – застыли в мгновенном ступоре. Убивать этих идиотов рука не поднималась, но и оставлять безнаказанными было бы неверно из чисто педагогических соображений. Поэтому Анна всего лишь переломала им кости. Отстрелялась по Мартину Гротхаусу связкой Секо-Секо-Ансгар и снова Секо, и ударила несколькими легкими Бомбардами по массовке. И двое попавших под удар новобранцев тут же рухнули наземь. Один сразу же заорал благим матом словно его резали по живому, - а ему всего-навсего сломали обе ноги ну и, возможно, немного повредили яйца, - другой же попросту потерял сознание от болевого шока.
После этого Гротхаус, как старший по званию, счел за лучшее отступить, и все оставшиеся на ногах тут же рванули в зенит. Бросили раненых и спешно эвакуировались, вновь воспользовавшись фирменной аппарацией пожирателей. Но на этот раз разгром оказался куда показательнее, чем в прошлую схватку. А все дело в том, что уже в ходе боя, - а он на этот раз длился рекордные три минуты и сорок восемь секунд, - на помощь Анне, а значит, и Монктонам пришли сразу две группы поддержки. Карл фон Гаррах пришел сам и привел с собой еще двоих богемцев, - Венцеля Медера и Бернгарда Вейсбаха, - а на зов Нежаты Твердятичева аппарировали, правда, ближе к концу схватки боевой волхв из Хольмгард Онцифор Чипыга и Олимир Радстав[28] из Алаборга[29]. Пять сильных магов оказались той самой «соломинкой», что переломила спину верблюда.
В общем, пожиратели удрали, но бой, к сожалению, на этом не закончился. До сумерек они возвращались к имению Монктонов еще трижды, и каждый раз на подступах к замку вспыхивали яростные схватки. И то, что из людей Анны никто не погиб – это скорее невероятное чудо и огромная удача, чем что-нибудь еще. Впрочем, все до единого, включая саму Анну, были ранены, причем Нежата Твердятичев, Бернгард Вейсбах и Фрэнк Лонгботтом получили крайне тяжелые ранения и были «выведены за скобки», как минимум на пару недель. Но и остальным неслабо прилетело. Другое дело, что их раны должны были затянуться за день-два, никак не более.
Об этом, собственно, и думала Анна, возвращаясь поздним вечером к себе домой на Пэлл-Мэлл. Она была вымотана физически и морально и плюс к тому неоднократно ранена. Ничего серьезного, если рассматривать каждый порез или укол по отдельности, но их у нее было где-то около двух десятков, и все вместе они создавали непередаваемую симфонию боли. Каждая ссадина саднила по-своему и каждый ожег припекал на свой лад. То же самое можно сказать и о порезах, и о неглубоких, но болезненных
