Следующее заклятие - Ступефай Максима - Драко встретил, не уворачиваясь. Новая сила хозяйски бурлила по всему телу, осваивая его, свыкаясь с новым обиталищем; и, хоть большая часть этой силы осталась внутри самого замка - там просто было слишком много её, чтобы один человек сумел вместить хотя бы четверть - она тоже не хотела, чтобы кто-то оглушал Драко. На это, собственно, блондин и рассчитывал.
Ступефай отлетел в своего создателя, шваркнув его о камень пола и стены. Что-то смачно, хлюпающе хрустнуло в этот момент, и всё стихло. Словно демонстрируя радостно - вот какая я умница! - сила в Драко вскипела на минуту, превращая его самого в один огромный мыльный пузырь, готовый взлететь и закричать от невыразимого, не вмещающегося в него нестерпимого удовольствия, и кричать, выкрикивая саму жизнь, пока не лопнет. Это продолжалось минуту, а потом опустошённый Драко, которого ноги уже совсем не держали, сполз на пол.
Посидев там в полном оцепенении пару минут, блондин заставил себя встряхнуться. Пока не выяснено точно, обезврежен ли враг, нельзя расслабляться. На четвереньках Драко подполз к неподвижно лежавшему агрессору и прикоснулся к его запястью, нащупывая пульс. Пульса не было. Пять минут назад горевшие злобной мелочной радостью глаза были пусты. Абсолютно пусты, и Драко прекрасно знал, что это означает. Шея была вывернута под неестественным углом; Драко не мог определить навскидку, сколько градусов было в том углу, но не сомневался, что целый позвоночник так изогнуться не может.
Сходил попить водички, твою мать.
Словно издавая согласный смешок, звякнули доспехи в ближайшей нише.
Стоило блондину подумать: «Жаль, что тут так темно, хотел бы я увидеть хотя бы, кого угробил…», как загорелся факел над головой мертвого - будто бы сам собой. На мантии мертвого парня, чьё лицо по-прежнему не вызывало у Драко никаких ассоциаций, блондин обнаружил золочёный значок с надписью: «Староста школы Хогвартс. Дерил Забини, Слизерин». Слово «Слизерин» показалось Драко определённо знакомым, а вот имя парня - нет. Староста, значит… кажется, это кто-то важный. «Думаю, Хогвартс переживёт. Судя по тому, что я о нём знаю, он не относился к числу самых милых и дружелюбных людей на этом свете».
Несмотря на пренебрежительный тон, Драко было крепко не по себе. Впервые в жизни он убил человека, вот так вот, впрямую, почти глядя ему в глаза. Пусть даже это действовала сила, поселившаяся в нём - он тоже участвовал. Для этого он принял вызов этой силы. Знать бы ещё, на что согласился…
Драко встал, опираясь о стены. Теперь они услужливо теплели под ладонями, не доставляя дискомфорта. В онемевшие до полной нечувствительности от холода ступни стремительно возвращалась жизнь.
«И что это значит, а?»
Блондин прислушался к Хогвартсу. Тишину не нарушало ничего, кроме тяжёлого дыхания самого Драко. Замок ждал, что скажет блондин. Да, не насмешничал уже, не расстилал путаные дорожки, кружа голову, не шелестел тихим, на грани слышимости смехом под самым потолком, не выжидал, проверяя что-то ему одному известное - просто ждал. Так ждали домашние эльфы, пока хозяин соизволит обратиться к ним и дать распоряжения.
Сравнение, пришедшее в голову, чрезвычайно не понравилось самому Драко, и он ощутил большое желание оказаться как можно дальше от всего этого. Подумал же следующее: «Хочу в кровать… и на черта я оттуда вылез?».
Отчего-то его совсем не удивило то, что в следующую секунду он уже обнаружил себя на той самой кровати, по которой только что тосковал. Стянув одежду, он сложил её на стуле, как было, и залез под одеяло по самый подбородок, подоткнув его сам вокруг себя так, что превратился в некое подобие кокона. «Спать, спать! Я подумаю об этом завтра. Я подумаю завтра обо всём…».
* * *
Серебристый вихрь перед глазами исчез, и Гарри обнаружил себя стоящим в просторном кабинете, обставленном со вкусом и наглостью - иначе и не скажешь. Видимо, дизайн подбирал хозяин кабинета - тот, кто сейчас сидел за столом и что-то писал. Люциус Малфой где-то двадцатилетней давности, молодой и ошеломительно красивый, до дрожи похожий на Драко. Гарри постоял в нерешительности: что в этом воспоминании было такого, чтобы скидывать его в мыслеслив? Самое что ни на есть банальное занятие - если, конечно, он там не любовное письмо Тому Риддлу пишет… Подобная идея заставила Гарри подойти к Люциусу и внаглую сунуть нос в бумаги. И, к глубочайшему сожалению гриффиндорца, разочароваться. То, что писал Люциус, содержало в себе столько цифр, что было либо неким финансовым отчётом, либо шифром, не иначе.
Гарри уже прикидывал, как выбраться из этого скучного воспоминания, когда из камина вышла белокурая женщина, даже не женщина, а совсем ещё девушка. Юная Нарцисса Малфой.
- Добрый день, Люциус.
- Здравствуй, Нарцисса, - Люциус немедленно отодвинул прочь бумаги, а Гарри был заинтригован.
- О чём ты хотел со мной поговорить?
- Как всегда, сразу переходишь к делу, Нарси, - кривовато улыбнулся Люциус.
- У меня нет никакого желания вести с тобой светские беседы о природе и погоде, - отрезала Нарцисса так холодно, что от её голоса у Гарри замёрз нос. - И не называй меня Нарси.
- Хорошо. Я хотел в последний раз предложить тебе стать моей женой.
- Моё мнение не изменилось, - безразлично сказала Нарцисса. - Ищи другую дуру.
- Отлично, Нарси, - Люциус даже не потрудился скрыть усмешку. - Это было последнее предложение. А теперь сообщаю тебе: ты обязана выйти за меня замуж.
- Зачем же? - Нарцисса вздёрнула бровь.
- Затем, что твоя семья подписала с моей магический контракт. И если ты не выйдешь за меня замуж, Блэки лишатся всего, что имеют. Можешь посмотреть на копию, - Люциус не глядя выдернул испещренный мелким шрифтом документ со стола и протянул Нарциссе.
Та взяла бумагу брезгливо, как дохлого таракана, и начала просматривать.
- До меня дошли слухи, Нарси, что ты и твой драгоценный Фурвус не успели обручиться. Так что не существует никаких препятствий к тому, чтобы ты стала моей женой. Твои желания не имеют никакой практической пользы для тебя же. Напротив, тебе лучше бы захотеть стать моей женой.
- Как ты этого добился? - Нарцисса выпустила контракт из рук, и пергамент, кружась, неторопливо упал на пол.
- Твоя мать сочла это выгодным, - пожал плечами Люциус и откинулся на спинку кресла.
- Мразь, - безэмоционально сообщила Нарцисса; не вполне понятно было, кого она имеет в виду: Люциуса или собственную мать.
- Как скажешь, моя дорогая невеста.
- Зачем я тебе? Именно я?
- Всё просто. Ты ведь знаешь, как ограничен круг невест чистокровного волшебника. Во всей Англии только десять девушек подходящего возраста, на которых я могу жениться без чрезмерного кровосмешения. Восемь из них обручены или замужем, девятая страшна как смертный грех, а десятая - это ты, Нарси. Как видишь, у меня, как и у тебя, не было выбора, - Люциус улыбнулся так, что Гарри захотелось двинуть ему в зубы.
- Не смей называть меня Нарси.
- Отныне, милая, я смею всё, что мне заблагорассудится. Контракт был подписан вчера вечером. И с той минуты мы официально - жених и невеста. И вот как раз ты, Нарси, не имеешь права указывать, что мне делать и как себя вести. Ясно?
- Ясно, - сухо сказала Нарцисса. Она ничем не выказывала этого, но была уже сломлена.
Воспоминание неожиданно сменилось, и теперь Гарри находился в тёмном зале, освещённом лишь несколькими факелами по стенам. Свет факелов был странно красноватым; контраст с элегантным светлым кабинетом был таким разительным, что Гарри невольно вздрогнул. Ещё в дальнем конце зала светились какие-то красные точки. Глаза. Вольдемортовы.
Десятка полтора человек в чёрных балахонах с закрывающими пол-лица капюшонами стояли в почтительном отдалении от трона, на котором восседал ещё более-менее человекообразный, но уже красноглазый Вольдеморт. Очередное собрание Пожирателей, понятно.
- Люциус, мой скользкий друг, - голос Вольдеморта отдавал шипением. - Я слышал, у тебя скоро появится сын. Нарциссы сегодня здесь нет - очевидно, она нездорова?..
- Вы совершенно правы, мой Лорд, - отозвалась одна из фигур в балахонах; только по голосу Гарри смог определить, что это действительно Люциус.
- Я уверен, это будет прелестный мальчик. Надеюсь, ты воспитаешь его как следует?
- Не сомневайтесь, мой Лорд. Я приложу все усилия, чтобы не разочаровать Вас, - Люциус изящно склонил голову.
Перед глазами Гарри вновь завертелся серебристый вихрь, и его бесцеремонно выкинуло из мыслей. С минуту гриффиндорец восстанавливал дыхание; рядом никого не было - значит, своенравная коробочка вытолкнула его сама. «Возможно, она переняла характер своего хозяина», - решил Гарри.
Часы показывали два часа ночи, и хотелось спать. «Хорошо убрался в доме, ничего не скажешь». По его подсчётам, на просмотр двух коротеньких воспоминаний у него ушло больше трёх часов. Определённо, коробочка ещё своенравней, чем он думал.
