В завершение работы я решила себя подбодрить. Поэтому сварила себе маленькую порцию кофе и долго-долго сидела за столом, не спеша читала газету (уже на третьей странице) и прихлёбывала скупыми глоточками, вдыхая божественный кофейный аромат.
Жизнь вроде налаживается.
Так прошло еще несколько дней. Жилетку, кстати, я довязала и даже начала новую. И вот, наконец, произошла стыковка с крестом Николая. Первое, что я сделала, это сразу же расставила все точки над i:
– Николай, я думаю, ты видел, как Столп убил дядю Лёню, – начала непростой разговор я.
Николай кивнул и тихо произнёс:
– Сам лично я не видел, но другие рассказывали. Так что знаю.
– Понимаешь, дядя Лёня был вторым из двух кандидатур для Общества, которых я обещала привести к ним наверх, – мрачно вздохнула я и подняла на него глаза, – представь, он как чувствовал. Не хотел наверх. Уговаривал меня спуститься. Убеждал. Но я его переспорила. Как и тебя. Поэтому я считаю…
– Я знаю, о чём ты сейчас будешь говорить, – перебил меня Николай резким тоном, что я аж вздрогнула. Обычно он никогда себе этого не позволял.
– Ты о чём?
– Ты знаешь, о чём, – продолжил Николай и, очевидно, чтобы смягчить резкий тон, улыбнулся, – пойми, Мария, нужно двигаться наверх.
– Но дядя Лёня…
– Это судьба, Мария! Сволочная сука судьба! Ты уверена, что если бы он не спустился на самые нижние уровни, то там бы его не достал залп от Столба?
– Туда молнии бьют редко, – тихо ответила я.
– Но ведь бьют же?
– Да.
– Так откуда ты знаешь, что та единственная молния, которая изредка бьёт в нижние уровни, не угодила бы именно в крест дяди Лёни?!
– Не знаю.
– Поэтому прекращай укорять себя, Мария. Ты ни в чем не виновата. Так вышло. Вон наверху живут люди и ничего. Многие живут там годами, всю жизнь и никто их не убивает.
– Д-да… – прошептала я, низко склонив голову.
– Поэтому давай продолжим то дело, за которое погиб дядя Лёня. Чтобы его смерть не была напрасной!
– Ты считаешь…
– Да, считаю! – упрямо набычился Николай, – мы должны подняться наверх, познакомиться с членами этого общества и вместе искать путь на свободу! И даже если придётся погибнуть от Столпа, то всё равно это гораздо лучше, чем сидеть здесь сорок лет и ждать старости!
– Согласна! – кивнула я.
После разговора с Николаем я повеселела. Не так чтобы сильно, но камень с души чуть-чуть сдвинулся.
Когда кресты разошлись, у меня в руках осталась миниатюрная коробочка чуть подтаявших подушечек-карамелек. Подарок Николая.
И где только раздобыл?
Шли дни и недели. Мы с Николаем дёргали за рычаги. За все рычаги, поминутно ожидая, как Столб огрызнётся молнией. На моих глазах разряд снёс крест справа. Там обитал вечно мрачный старик. Ему оставалось всего два с половиной года.
Не дождался…
Я продолжала методично выполнять всю рутинную работу, вернулась к тренировкам силы и выносливости. Даже немного повысила количество повторов, делала всё, лишь бы вымотаться и поменьше думать.
Думать в моём положении вредно.
Вася подавал успехи. Я ежедневно выпускала его покормиться. И всегда он возвращался обратно в бутылку по первому моему требованию. А однажды, когда я как раз выпустила Васю покушать и размяться, ко мне причалил чей-то крест. Я уже знала, что не обязательно всем отвечать, что за пропущенное свидание наказания не будет. Но я всё равно старалась аккуратно не пропускать их. Ведь каждое новое свидание – это общение, информация или что-то на обмен.
И в этот раз, заслышав знакомый звук, я метнулась к люку. Там был один из знакомых мне уже луковианцев. Они ужасно любили вязанные вещи. Не пойму почему – возможно их женщины не вяжут? Благодаря им мне удалось капитально прибарахлиться и это был далеко не конец.
Завершив обмен и распрощавшись с улыбчивым стариком, я вернулась к столу, радостно рассматривая отрез ткани, моток ниток и новую книгу. На обложке которой было написано «Путешествия в некоторые удалённые страны мира в четырёх частях: сочинение Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а затем капитана нескольких кораблей».
Гулливер! Одна из моих любимых книг!
Предвкушая, я вдруг вспомнила, что Васю я забыла на столе.
Бросилась к столу.
И каково же было моё удивление, что лупрос сидел в бутылке, укоризненно покачивая усиками, мол, «я давно поел, где ты ходишь, женщина, давай уже закрывай бутылку, не нарушай график, мне пора спать».
С ума сойти!
Нет. Они таки разумные.
Похвалив Васю, я закрыла бутыль и отнесла её на место. Затем пошла и полила мои овощи и айвовые деревца. Садик всё разрастался и меня это ужасно радовало.
И тут я услышала опять знакомый звук.
Ещё одна стыковка?
Я заторопилась к люку.
Из соседнего креста на меня смотрел мужчина. Примерно моего возраста. Одет в тёмно-синий вельветовый костюм, белую рубашку. И даже галстук повязан! Волосы аккуратно острижены. Лицо холёное, красивое той мужской красотой, которая присуща лишь самым породистым представителям мужского пола. Красиво очерченные карие глаза с длинными ресницами, аккуратный нос, мощный подбородок с ямочкой. Чуть золотисто-смуглая кожа.
При виде меня он широко улыбнулся приятной улыбкой:
– Здравствуйте, – сказал он, – меня здесь все зовут Архитектор. Вы новенькая?
Не знаю почему, но меня он жутко раздражал. Сама не пойму, как может настолько красивый мужчина бесить меня, женщину, которая уже третий месяц сидит в одиночной камере? Но тем не менее он меня раздражал. Хотелось схватить кирпич и бить, бить, по этому породистому лицу.
Сама не знаю, что на меня нашло…
Глава 23
– Нет, не совсем новенькая, – нахмурилась я, и, не сдержавшись, едко добавила, – а вы только со старенькими общаетесь?
– Да ну что вы! Как раз наоборот! – заливисто расхохотался Архитектор.
Мимоходом я отметила, что смех у него очень красивый, густой, с глубокой такой хрипотцой, и это мне отчего-то не понравилось.
– Расскажите свою историю, – сказал Архитектор, – и как, вы сказали, вас зовут?
– Мария, – ответила я сухо и посильнее запахнулась в вязанную шаль, – а история у меня вполне заурядная: жила там, попала сюда. Теперь вот выживаю, как и все остальные.
– Ох, темните вы что-то, Мария, – усмехнулся Архитектор и вдруг подмигнул, – все вы девушки, напустить таинственность любите. Но я ведь всё равно узнаю.
Мне это опять не понравилось, но я промолчала.
Он хитро погрозил мне пальцем и добавил:
– А ведь мы вполне можем здесь стать с вами друзьями.
Моё лицо от удивления вытянулось. Ещё чего не хватало. У меня уже был один такой желающий, который тоже хотел стать мне «другом». Фавн.
– Согласитесь, – хорошие люди должны держаться вместе, – с милой, но чуть неестественной, улыбкой пояснил он и я с досадой поняла, что до конца стыковки еще много времени.
– Так вы говорите, что вы здесь давно? – не отставал Архитектор.
– А что?
– Вы Людоеда знаете?
Я отрицательно покачала головой.
– А Стервятника?
Я развела руками.
– А Щукаря?
Не знаю, как моё лицо не дёрнулось и удалось сохранить безмятежный вид, но ответила я твердым равнодушным голосом:
– Н-нет.
А мимоходом подумала – это что ж, получается, что здесь, наверху, о гибели Щукаря и Фавна еще ничего не знают? И получается существует еще какая-то группа, куда, кроме Щукаря, входят какие-то Стервятник и Людоед. В общем, информации много. Надо будет обдумать всё это после стыковки.
– Можно тогда вас попросить о небольшой услуге? – перебивая мои мысли, спросил Архитектор и, не дожидаясь моего ответа, тут же заявил, – если вы встретите кого-то из этих людей, попытайтесь выяснить, куда делся черный чемоданчик старика, который умер вчера от удара Столпа. Старика звали Борис. Запомнили?
