Таксист сосредоточенно наморщил лоб и неуверенно кивнул.
— А значит, — продолжал Андронов, — человеку, в идеале, лучше вообще не совершать никаких поступков. Но, поскольку на практике такое вряд ли возможно, нужно руководствоваться следующим принципом: как бы ты ни поступил, хорошо ли, плохо ли — не имеет никакого значения. Вот так.
В салоне автомобиля повисло молчание. Андронов продолжал следить за входом в «Неаполь», а его собеседник ожесточенно покусывал губу и, судя по сосредоточенному виду, усиленно размышлял над услышанным. В конце концов он оставил губу в покое и спросил, исподлобья взглянув на Андронова и тут же опустив глаза:
— И что, вы по такому принципу и живете или это все общие рассуждения?
— Теперь именно так и живу, — ответил Андронов. — Слишком долго думал по-другому, а когда увидел, что, в итоге, получилось… — он не договорил.
— Мда… — вздохнул таксист. — Как начнешь задумываться, все мозги наперекосяк могут пойти. Лучше уж всю эту хренотень в голову не брать.
Андронов лишь повел плечом и решил, что хорошо бы купить жвачку: это будет лучше, чем, в ожидании, садить сигареты одну за другой.
Когда Регбист с сопровождающим наконец-то вышел из «Неаполя», Андронов уже устал бороться с дремотой. Таксисту было гораздо легче — он просто спал, привалившись к дверце, и даже временами похрапывал. Парочка погрузилась в «Опель», и Андронов, перестав жевать «Орбит», негромко сказал:
— Шеф, пора ехать.
Аптекарь с подручными не появлялся, но Андронова местный деляга не интересовал. Во всяком случае, пока не интересовал; а потом, в следующий раз — как скажут командиры… Сейчас его объект — исключительно Регбист. И даже если (и скорее всего) тот уже выполнил свою задачу и теперь его везут то ли в гостиницу, то ли развлекаться, то ли осматривать местные достопримечательности, он, Андронов, должен сидеть у него на хвосте. На всякий пожарный. Бывший военный Андронов когда-то не очень любил подчиняться приказам, и, случалось, не подчинялся, — но было это еще в века Трояновы…
А Регбиста, как выяснилось, везли вовсе не в «Салют», а совсем в другую сторону. «Опель» выбрался из центральной части города, потянулись справа и слева заборы «частного сектора», и транспорта заметно поубавилось. Таксист, выполняя рекомендации Андронова, держался на приличном расстоянии от «Опеля» и больше никаких разговоров не заводил.
Населенный пункт быстро терял признаки города и превращался в какой-то поселок городского типа или даже село. Почти исчезли из пейзажа пестрые вывески и рекламные щиты, на окнах домишек появились ставни, а более-менее приличный асфальт сменился лабиринтами трещин и выбоин, заполненных грязной, с бензиновыми разводами водой, куда то и дело проваливались колеса. В этом лабиринте вполне мог захлебнуться несчастный Минотавр. Прохожих здесь почти не было, зато все чаще попадались на глаза слонявшиеся между кучками мусора беспородные собаки.
«Опель», мигнув красным огоньком на корме, повернул налево, где на углу прилепилась забегаловка. Она именовалась простенько и со вкусом: «Клеопатра». Так, видимо, звали намалеванную на стекле круглощекую грудастую деваху в сарафане. Какое отношение эта деваха имела к египетской царице, было непонятно. Таксист следовать за «Опелем» не спешил. Тот вперевалку удалялся по незаасфальтированной улочке, а «жигуль» проехал мимо этого ответвления от главной дороги и остановился у обочины.
— А почему не туда? — сухо поинтересовался Андронов.
Таксист заглушил мотор и повернулся к нему:
— Там только одна дорога, никуда не денется. Хотите — идите сами, а я туда не поеду.
— Запретная зона?
— Шахта «Южная». Урановую руду добывали, а потом месторождение почти выработали, шахта нерентабельной стала, и ее закрыли. При Союзе все это было жутко засекречено, только каждый в городе и так знал.
— Это все, конечно, интересно, — сказал Андронов. — Но почему ехать-то отказываетесь? Чернобыльский синдром?
— Чего? — вскинулся таксист.
— Облучиться боитесь? — пояснил Андронов.
— А-а! — махнул рукой водитель. — Мы тут все давно облученные, хуже не будет. Просто территорию эту в аренду сдали, таким же вот, как Аптекарь и прочие. Там у них теперь, типа, какие-то мастерские. Или цех какой-то, рядом с шахтой. Если я туда попрусь с вами вместе, они и вас застукают, и меня. Туда ведь просто так никто не ездит. Могут и машину раздолбать, и не только машину… Или потом в городе найдут. Ребята ушлые, а город небольшой…
— Да ну? — усомнился Андронов. — Не сгущаете краски?
— Не сгущаю. Никуда ваш клиент не денется, этой же дорогой и вернется. Лучше, вон, в «Клеопатре» посидеть, у Наташки, оттуда хорошо видно.
— А может, я заказ приехал делать…
— Да какой заказ! Для заказов у них офис, в центре. Сюда заказы делать не ездят.
— А зачем же моего клиента сюда повезли? Чтобы в шахте в прятки поиграть?
Таксист, как под обстрелом, пригнулся к рулю. Подергал себя за усы. Оглянулся на заднее сиденье, словно там мог кто-то подслушивать. И, поколебавшись, сообщил:
— Брехня это или нет — не знаю… так, слухи ходят… Крутяки там развлечение для своих устроили, с адреналинчиком. Рискованное развлечение. Вообще, кто знает, тот помалкивает, но наши говорили — называется эта игрушка «Старое Метро».
— Метро? — удивился Андронов. — Да еще и старое? У вас что — и новое имеется? Я как-то не заметил.
— Да какое новое! — вновь отмахнулся таксист. — Это просто название такое — «Старое Метро». Ну, потому что шахта, наверное… Типа, метро.
«Старое Метро»…
Андронова словно шлепнули по затылку, так что выскочила невидимая пробка — и сразу вспомнилось.
«Старое Метро» из книги Братьев. Как там? «Грей… или Грин?.. умер у рыбарей». Старое Метро, Иван Жилин и чокнутый космический кибер.
Оказывается, местные «крутяки» не только разумели грамоте, но и читали книги АБС. Давние книги, шестидесятых годов.
— «Старое Метро» — это сильно, — сказал Андронов. — А поконкретнее можно? В чем эта игрушка заключается? В чем прикол, как говорится?
Таксист быстро взглянул на него и сразу отвел глаза, как уже делал раньше, возле «Неаполя». И произнес в пространство:
— Сейчас, говорят, ничто так не ценится, как информация. И потом, я же не знаю, кто вы и откуда… Может, шпион какой… Расскажу, а меня парни — чик, — он провел ребром ладони по горлу, — и на небеса. Лучше в лагерном клифте, чем у Фокса на пере, как Евстигнеев выражался.
Андронов тихонько хмыкнул. Озвучивать свою биографию и нынешний статус он не собирался — не тот случай. И показывать удостоверение было ни к чему — вряд ли отставной самолетный штурман станет разговорчивее, узнав, что имеет дело с представителем спецслужб.
— Во-первых, — начал он, — если слухи ходят, я могу и у кого-нибудь другого узнать, более разговорчивого. Хотя вы и так достаточно много сказали, приятель. Во-вторых, кто я и откуда — неважно, но контора у нас частная, и делиться какими-либо секретами с внутренними органами, то бишь, с ментами, нам ни к чему. В-третьих, мне, собственно, не очень-то и нужно знать, что там в этой вашей урановой шахте делается. Я человека пасу, только и всего. Собираю материал. Даже не компромат, а просто материал. Мое дело — зафиксировать, что он был там-то и там-то. Тогда-то и тогда-то. А что он там вытворял — меня не касается. — Андронов помолчал, глядя на сникшего таксиста. — Другое дело, мне самому интересно узнать, в чем суть этого аттракциона — «Старое Метро». Просто для расширения, так сказать, кругозора. Хотя название довольно красноречивое. Для ценителей фантастики, конечно. Вы такую книгу не читали — «Хищные вещи века»?
— Некогда мне читать, — пробурчал таксист. — А фантастика, по-моему, вообще мура для пятиклассников. Да и кто сейчас читает-то? Телек — самая ходовая книга.
— Тут вы правы, — согласился Андронов. — Видел я, уже давненько: матовое зеркало и шарик на шнурке. Тогда казалось — удивительная штука. Так вот, насчет кругозора, — не меняя тона, добавил он. — С любопытством справиться трудно, будет постоянно зудеть. Готов заплатить за информацию, но только в пределах разумного. Называйте вашу цену, поторгуемся.
Таксист встрепенулся, пощипал усы. Сказал не очень уверенно:
— Ну, думаю, полтыщи, не меньше. Я ж все-таки рискую.
— Да уж, большой риск, — заметил Андронов с иронией.
Он усмехнулся и достал бумажник. Покопавшись в «баксовом» отделении, протянул усатому пять купюр с зеленоликим Бенджамином Франклином:
— И торговаться не буду, цена вполне приемлемая.
Он-то знал, сколько можно запросить за такого рода сведения. Доводилось платить и гораздо больше. Хорошо, что не свои платить.
Таксист осторожно, двумя пальцами, принял заокеанские денежки и тут же затолкал их куда-то под куртку. Вид у него при этом был такой ошарашенный, словно ему только что сплавили гремучую змею или взведенную гранату.
