— Точно, — обрадовался Люпин.
— Ну, это как раз поправимо, — профессор взял банку с сухими лепестками Волчьего цветка, отмерил на магических весах щепоть и всыпал в пиалу с Волчелычным зельем.
— Теперь пей, — приказал Снейп. — Потом расскажешь, как все прошло. Может, нужна другая дозировка.
Ремус Люпин залпом выпил густой травяной напиток.
— Спасибо, Северус. Я знал, что на тебя можно рассчитывать, — оскалился он.
Профессор Снейп вздохнул. Если бы и свои проблемы решались так легко, как чужие, подумал он и вслух сказал
— В каждом мужчине живет волк.
«Триста двадцать — сто! Победа Слизерина!» — Трибуны взорвались радостным ревом слизеринцев и негодующим криком гриффиндорцев.
Гарри Поттер упустил снитч. Гарри Поттер подвел команду. Гарри Поттер подвел факультет.
Гарри бросил взгляд на трибуну, где стоял профессор Снейп, сложив руки на груди и щурясь на заходящее солнце. Его длинные черные волосы шевелил ветер, и Снейп отбрасывал их со лба безотчетным грациозным жестом.
Гарри сжал ногами метлу, придал ей максимальное ускорение и взмыл в небо. Он не видел, как изменилось равнодушное лицо профессора. Черные глаза, полные тревоги и затаенной боли, следили, как становится все меньше и растворяется в небесной синеве силуэт прильнувшего к метле лучшего ловца Гриффиндора.
— Поттер покинул поле, — донесся до Снейпа чей-то голос. — Переживает, что продул
— А Мерлин знает. Поттер съехал с катушек в последнее время.
— Рон говорит, даже на тренировки престал ходить. Оно и заметно. Снитч перед носом торчит, а Поттер завис на метле, как мешок с дерьмом.
— Если так и дальше пойдет, нам придется тренировать другого ловца.
«Ад и черти», — подумал Снейп.
Глава 2. Сексология — в массы
Профессор Снейп быстро вошел в кабинет Зельеделия, предварительно бросив взгляд на дверь. Вчера на ней с чьей-то легкой руки появилась надпись «Сексоделие», и это не был почерк Пивза. Снейп стер глумливую надпись и наложил на дверь заклинание Липучести. В следующий раз художник наверняка попадется, приклеившись рукой к двери.
Он кивнул ученикам, что должно было означать приветствие, и бросил на стол пачку проверенных работ.
— Разбирайте ваши шедевры, — буркнул он, брезгливо ткнув палочкой в стопку пергаментов. Заклинание разнесло листки по классу, вернув сочинения авторам. Семикурсники, прикрываясь друг от друга, начали читать комментарии профессора.
— А где же оценка — спросила Гермиона, покрутив в руках пергамент.
— Зачем она вам, мисс Грейнджер — дернул бровью Снейп.
— Ну как же. Сексология — такой же предмет, как и остальные, это важная отрасль социологии и пси…
— Не надо мне цитировать Локхарта, мисс Грейнджер, — перебил профессор. — Да, я не ставил никому из вас оценок. Нельзя ставить хорошую оценку тому, кому нравятся розы и плохую тому, кто любит герань.
— Но баллы… — не унималась Грейнджер.
— Я буду давать вам темы для размышления. Вы будете обсуждать их всей группой в качестве домашних заданий. Группа, которой удастся раскрыть тему наиболее полно и оригинально, получает наибольшее количество баллов для своего факультета.
Профессор Снейп бросил быстрый взгляд на Поттера.
Он заметил, как тот судорожным движением смял свой пергамент с сочинением и бросил в сумку. Гарри снял очки и потер ладонью лоб, будто у него раскалывалась голова. Снейп, воспользовавшись минутой, пока парень без очков и не может хорошо разглядеть лицо своего учителя, буквально застыл, глядя, как Поттер вытирает глаза тыльной стороной ладони. Жест человека, пытающегося скрыть навернувшиеся слезы.
Профессор Снейп больше не мог себя обманывать. Сочинение Поттера не было розыгрышем. Ад и черти в полном составе присутствовали здесь, в его кабинете, на его уроке. В его душе, в его теле, в его мыслях. Ад и черти плясали ритуальный танец, отбивая тамтамы в измученном профессорском сердце.
Он заговорил, и класс стих.
— Ваши работы заставили меня задуматься, — сказал он, старательно избегая взглядом Гарри. — Только один из вас смог подойти к понятию сексуальности достаточно близко.
— Кто — раздалось несколько голосов.
— Я предупреждал вас, что не буду называть имен, — холодно сказал Снейп. — Любопытство наказуемо.
Ученики умолкли.
— Итак, сексуальность. Знаете, в чем разница в отношении к данному вопросу между вами и взрослыми людьми
— Мы уже взрослые, — усмехнулся Малфой. На его лице было написано, что слово «секс» ему знакомо не понаслышке, и вообще, он человек уже поживший и много повидавший.
— Дело в том, мистер Малфой, что юношеская сексуальность и сексуальность взрослого — разные вещи. Когда я говорю «юношеская», я имею в виду эмоциональное состояние, присущее вашему возрасту. Подросток ваших лет спрашивает «А как это бывает Приятно Гадко Больно Щекотно Куда А как надо Что я почувствую» В то время как человек более зрелый задает себе вопрос «Кто он, мой партнер Какую часть своей души я отдам ему Нравится ли мне то, что получу взамен» И только потом следует список его достоинств или недостатков, которые, кстати, будут для вас так же дороги, как и достоинства. Этот список будет индивидуальным. Но в этом перечне будет много больше, чем арбузные груди, ноги от коренного зуба, чеховское лицо, голос, походка и все то, что вы описали в своих работах. В этом списке на первом месте будет человеческая душа.
Ученики смотрели на Снейпа, как завороженные удавом кролики. Он и о зельях иногда интересно рассказывал, но спрыснутые хорошей дозой яда и сдобренные сарказмом, эти рассказы не имели должного эффекта, поскольку омрачались сложными практическими заданиями со снятием баллов и всеми вытекающими неприятностями.
— И если грубо обобщить все то, что я вам сказал, можно предположить, что юным нужно тело, зрелому человеку — тело и душа, а пожилому — только душа. Опять же, это очень грубая схема, просто для наглядности. На самом деле не заметно, когда одна фаза сменяет другую.
Гарри Поттер поднял руку.
—Да — Снейп замер. Он смотрел, как пальцы Гарри судорожно мнут конспект.
— Значит… если юноша встречается со зрелым человеком, это плохо Ему нечего тому предложить Даже если он готов отдать всего себя Разве у молодых нет души, профессор — голос Гарри исказила боль.
Профессор с силой провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть собственные эмоции.
— Отдать всего себя — это безумие. И у этого безумия есть красивое название. Любовь, — глухо сказал он и вдруг взвился — Какого черта писать это в конспект, мисс Грейнджер!
Гарри продолжал стоять, глядя на профессора дикими зелеными глазами.
— Мы не обсуждаем здесь любовь. Этот предмет вы изучите без помощи педагогов. Во всяком случае, без моей помощи.
Среди девушек Слизерина пронесся вздох. Очевидно, кто-то втайне рассчитывал на помощь педагога.
Профессор Снейп вдруг выхватил из мантии свою палочку. Он быстро коснулся доски, и на ней возник красный круг. Молниеносным движением Снейп изобразил маленький сектор внутри круга.
— Если представить себе, что круг — это человеческая эмоция, которую называют Любовь, то вот эта лимонная долька — сексуальность. Вам это понятно, Поттер Вы выходите за рамки… программы.
Гарри кивнул. Его губы искривила болезненная улыбка.
— И если рассмотреть ваш вопрос в аспекте сексологии, а не любви, то могу вам сказать, что такой союз обречен. Это не равноценный обмен, это сексуальный мезальянс. Союз возможен, если один из них поднимется до уровня партнера, или второй опустится до уровня первого. У юного и зрелого человека разные системы ценностей, и кому-то придется чем-то жертвовать. Жертвы принимает только любовь, с готовностью подставляя свой алтарь. Да, мисс Патил
— Вы так рассказываете, будто речь идет о мужчинах, профессор.
Снейп скривил губы, будто выпил кислоты.
— Ошибаетесь, мисс Патил. Партнер — человек любого пола. Того пола, который вы выбираете в качестве сексуального объекта. Мы еще будем обсуждать вопрос о выборе партнера, и что движет человеком при этом выборе, — сказал Снейп.— Мы и так уже достаточно отвлеклись. Мистер Поттер, — голос Снейпа вдруг неуловимо смягчился — Почему вы стоите Я… ответил на ваш вопрос.
Гарри сел. Он опустил голову и обнял себя руками, будто ему холодно.
— А теперь я еще раз вернусь к вашим работам. Скажу откровенно, одна вещь мне сразу же бросилась в глаза. Почти все вы написали мне о каких-то стереотипах, которые невесть кто вам навязал, которые будут мешать вам жить и не позволят правильно выбрать своего спутника. К сожалению, наш мир стоит на стереотипах. Мы подражаем родителям, мы подражаем друзьям. Мы носим фасон мантий как у всех, давимся шоколадными лягушками, потому что ими давятся все, любим арбузную грудь и длинные ноги, потому что их любят все, и читаем Чехова, потому что кто-то нам сказал, что классиков надо читать всем. Если вам нравится так жить и дальше, то ваша судьба будет настолько предсказуема, что мне неинтересно об этом говорить. Дом как у всех, работа как у всех, семья как у всех. Но в один прекрасный день вы откроете глаза и поймете, как ненавидите свою работу, как вас раздражает общество друзей, и, что самое страшное, тот близкий человек, которого вы назвали когда-то супругом, превратился в вашего врага. Сказать вам, почему так произошло
