- А теперь расскажи мне, что у тебя там случилось, - серьезно сказал Гарри Северусу.
Тот хмыкнул:
- Я был бы не против услышать твою версию.
Гарри остался бесстрастен.
- Пожалуйста. Я занимался окклюменцией, - выжидающе ответил он.
- Если бы ты занимался окклюменцией, - наставительно произнес Северус, - сейчас мы бы наблюдали совершенно иной результат, заключающийся в абсолютно спокойном и уравновешенном тебе, хоронящим мое безвременно почившее тело. Если бы от него что-то осталось. Поэтому объясни мне, что именно ты имеешь в виду, говоря слово «окклюменция», а то, будучи приверженцем классической школы ментальных искусств, я не знакомился с твоим пониманием предмета.
Гарри немного помолчал.
- Я думал о тебе, - сказал он. - Откровенно говоря, я думал о тебе с самого утра, а ближе к полудню решил это как-то упорядочить, раз ничего другого у меня все равно не получалось. Поэтому я уселся в зале на пятом этаже и занялся тем, что ты называешь очищением сознания… - Северус недовольно сжал губы, но перебивать не стал. - Я думал о тебе. Не знаю, откуда я там это все чувствовал… У тебя все было неплохо, потом ты немного удивился, потом вспомнил Дамблдора, потом был недоволен, потом тебя что-то встревожило, а потом… Потом тебе стала угрожать какая-то опасность. Большая. И я что-то сделал. А потом я проснулся, и вот я тебе это рассказываю.
- Я с тобой с ума сойду, - вздохнул Северус. - И буду безмятежно радоваться этому факту. Возможно, тогда я даже научусь понимать тебя сразу. Потому что ты первый человек на моей памяти, который называет легилименцию окклюменцией.
- Ты несешь чушь, - сообщил Гарри. - И я занимался не легилименцией.
Северус усмехнулся:
-Ну конечно. А сейчас ты не сидишь, а бежишь, и не беседуешь со мной, а поешь гимн Хогвартса.
Гарри стало смешно.
- Сев, - сказал он, - я не мог заниматься легилименцией. Опуская то, что у нас с ней натянутые отношения, я просто не знаю, как это делается.
- Обычно именно этот принцип ты и используешь. Ты почувствовал, что я вспомнил о Дамблдоре!.. Поздравляю с новым опытом, - Северус с неясным выражением лица прислонился к высокой спинке кровати и скрестил руки на груди, уставившись в стену. - Все встало на свои места. Можно было даже не пытаться учить тебя окклюменции. Нужно было научить тебя только одному заклинанию. Заклинанию, которое начинается с буквы эл. С остальным ты бы прекрасно разобрался самостоятельно. Между прочим, в этом плане у тебя прекрасная наследственность.
Гарри склонил голову:
- Наследственность?
- У твоего отца было много недостатков, однако надо признать, что он был хорошим легилиментом, - Северус поморщился. - Иногда чуть более хорошим, чем мне бы того хотелось. Тем не менее окклюменцией он так и не овладел.
Гарри вздохнул и снова притянул Северуса к себе, не заставляя смотреть себе в глаза.
- Расскажи мне, что произошло на консилиуме.
Северус, спустя пару секунд, кивнул. Положил левую руку поверх пальцев Гарри.
- Я покажу тебе воспоминание... Ты помнишь, что Дилекта говорила про Ниманда?
- Не слишком, - откликнулся Гарри, позволяя теребить свои пальцы. - То, что он очень известный зельевар, но его почему-то не любят. Она про него упомянула так, мимоходом, вообще она про каждого упомянула, так что по фамилиям я их тебе всех могу назвать, но подробнее не знаю.
- Ниманд всю жизнь работал только с одним видом зелий - я имею в виду серьезную научно-исследовательскую работу - это зелья, среди компонентов которых имеется часть души зельевара, так называемые зелья на душе, - Северус наконец посмотрел на Гарри. - У Ниманда накопилось много прижизненных изданий, и я не сомневаюсь, что посмертных будет еще больше, и практически все эти издания запрещаются Министерством. Не следует думать, что в этом году Ниманд решил изменить себе. Полагаю, что он не рассчитывал доводить работу над зельем до конца или планировал модифицировать состав зелья, - Северус на секунду сжал губы. - Насколько ты понимаешь, мало кому хотелось бы пожертвовать часть своей души даже во имя великого открытия. Ниманд собирался использовать живое яйцо феникса. Довольно нетривиальное решение, и я понятия не имею, как бы это отразилось на результате… Остальное увидишь сам.
И Северус, потянув Гарри за собой, поднялся с кровати.
Гарри хмуро сидел над Омутом памяти. Северус стоял по левую руку, и Гарри хотелось вцепиться в его мантию, а еще лучше - в него самого, схватить за запястья и сжать до синевы или так обнять, чтобы ребра хрустнули, потому что приехал, живой, слава тебе, Мерлин, хранитель всех волшебников… Гарри не шевелился; стоило бы только это сделать, и он бы не отпустил Северуса уже ни за что, стоило бы только открыть рот, и он бы уже не замолчал, столько появлялось слов каждую секунду, бестолковых, как Северус, как он посмел, болван, лезть туда, почему сам не ушел за Фламелем, почему остался, хотя прекрасно видел, что творится!..
- Гарри.
Он обернулся, впивая в Северуса взгляд; о, если можно было бы взглядом пригвоздить к месту! Если бы Северус не сделал бы больше и шагу из дома!
Северус присел рядом, не отводя глаз, и Гарри не выдержал, вцепился в его плечо, наверняка потом синяки останутся, на его-то коже; Гарри отчаянно прошептал:
- Ну знаешь что! Опытный взрослый волшебник... И как бы ты выкручивался со всем своим опытом? Да ты же не смог бы ничего сделать! Это же была случайность… А если бы я в это время варил кофе? Это же не игры какие-нибудь, это твоя жизнь!
И тут Северус улыбнулся. А затем, глядя на Гарри, негромко рассмеялся.
- Просветишь, над чем смеешься? - мрачно спросил Гарри, отводя руки.
Северус покачал головой и ответил:
- Продолжай. Ругай меня дальше. Я весь внимание.
Гарри исподлобья уставился на Северуса, сжав кулаки. Молча отвернулся.
- Ну же, - укоризненно сказал Северус. - Не мог же твой гнев так быстро иссякнуть. Повторяй: ты безответственный болван, - с чувством продиктовал Северус. - Ты суешься, куда не просят, предварительно не разобравшись в ситуации. Тебе не хватает мозгов даже на то, чтобы просто понаблюдать за развитием событий, действовать осмотрительно, вместо того чтобы сразу лезть на рожон. Тебя спасла удача, а не твои собственные действия, но удача не может длиться вечно, равно как и я не могу контролировать каждый твой шаг…
- Прекрати, - оборвал Гарри.
- Отчего же, - самодовольно сказал Северус. - Я знаю эту речь наизусть, и у нее длинное продолжение.
- Сев, - Гарри резко обернулся, и лицо Северуса оказалось совсем близко, - я был подростком! Всего лишь подростком! Половину всего того времени я даже приблизительно не представлял, во что меня сунули! Но ты взрослый человек, ты не мог не знать, что делаешь! - левая ладонь снова сжалась. - Ты все прекрасно видел! Где же была твоя рассудочность? Как ты мог так поступить? Как это вообще пришло тебе в голову, тебе?
Он замолчал, не зная, как выразить свои мысли. Как объяснить Северусу, что за него по-настоящему беспокоятся, что это не пустая злость? Что теперь все только на нем и держится? Что Гарри безусловно, бесспорно, естественно выбрал бы рискнуть своей жизнью, не его? Как объяснить это Северусу - и не обидеть его, умелого и знающего волшебника, как не разбередить его старые раны?
Гарри с досадой выдохнул - и его бережно обхватили сильные руки - как он сердился на их хозяина и как боялся за него! - и мягкие губы рядом с его ухом произнесли:
- Как ты верно заметил, я взрослый человек. Возможно, вчера я был излишне самоуверен, но это порождено моим опытом… - Северус говорил негромко и теперь словно утомленно; Гарри бросало в холод при мысли, что он мог бы больше не услышать этот голос. - Гарри, ты только становишься взрослым, и я прошу тебя, не веди себя, как большинство взрослых. Я ценю твое беспокойство, и оно мне приятно, но сейчас ты упустил из вида то, на что ранее обратил бы внимание в первую очередь. Ты сотворил то, что доступно, вероятно, лишь десятку волшебников кроме тебя, и ты имеешь веское основание, для того чтобы гордиться. Несмотря на все, что тебе уже довелось пережить, ты оставался ребенком, подростком, и я рад, что тебе не пришлось перенести свои приключения на пятнадцать лет вперед. Твоя юность в самом расцвете, и не стоит от нее отказываться. Я сам просил тебя повзрослеть, но я забираю свою просьбу обратно: ты повзрослеешь, когда настанет время, и я уверен, что это будет истинная зрелость сильного мага. Но это время еще не пришло.
- Наверное, - Гарри опустил глаза, отдаваясь воле обнимающих его рук. - Но разве я не имею права волноваться за тебя сейчас? Я не сомневаюсь в твоей правоте, но я говорю о другом. Я беспокоюсь за тебя. Я хочу заботиться о тебе, пожалуйста, позволь мне это, Северус! Я люблю тебя. Неужели тебе безразлично?
- Нет. Я не вернусь на консилиум.
Северус, крепко обнимающий его, вдруг прижался губами к его волосам, к виску, провел, сжимая, рукой по плечу. Гарри раскрыл рот, но не успел ничего сказать и прикрыл глаза, меняя язык слов на язык чувств. К его губам прикоснулись другие - боже, что было бы, если бы их не стало? Гарри судорожно вздохнул; как же он скучал по ним, по будоражащему смыслу прикосновений, и как он мечтал этим прикосновениям подарить себя! Теперь, напитанное боязнью потери, это желание было пронзительным и жгучим. Ощущая на своей спине блаженное тепло ладоней, он губами и руками пересказывал те вечные клятвы, которые не будут произнесены, но не будут и нарушены, и Северус трепетно принимал эти клятвы, словно был совершенным властителем церемоний нежности, и разве нужно было для счастья что-то еще…
