Сердце грохнуло; в дюйме от палочки Северуса зелье вдруг с размаху врезалось в невидимую стену и отекло вниз. Густая черно-серебряная масса стекала к низу незримой сферы, оставляя на ее внутренней стороне комковатые подтеки.
Колени подогнулись, и Северус, не в состоянии опустить палочку, кое-как отбрел в сторону. Сердце вырывалось из груди и больно кололо, рука тряслась. В лаборатории, упираясь лопатками в стену, с раскрытым ртом сидел Ниманд.
Внезапно оказалось, что вокруг шумно, и из своей лаборатории уже спешит Фламель, а за ним - откуда-то взявшаяся Кебнекайсе, а за ней - толпа обалдуев; и все они охают, и кричат, и машут руками… Северус насилу выпрямил спину. Подлетевший Фламель взглянул на него, промолчал, резко развернулся и в два шага добрался до Ниманда, навис над ним и жестко ухватил за подбородок, впиваясь острым взглядом в глаза. Минуту спустя Фламель поднялся, ищуще оглянулся и произнес:
- Акцио яд василиска!
В его руку влетел маленький плотно закупоренный пузырек, и Фламель, не глядя на Ниманда, осторожно подобрался к прозрачной сфере и, помедлив, облил ее содержимым пузырька, вытряхнув все без остатка. Сфера на секунду сверкнула перламутром и впитала прозрачные едкие капли. Зелье внутри взметнулось, ударилось о стенки, закрутилось черным цунами и неожиданно бездушно шлепнулось на пол коридора. Северус отошел подальше от густой лужи.
- Северус… - начал Фламель - но тут в воздухе хлопнуло, и перед ним, лицом к Северусу, возник Тинки.
- Хозяин Гарри, сэр, хозяин Северус… - пролепетал он.
- Что случилось? - хрипло потребовал Северус, внутри похолодело.
- Хозяин Гарри не может прийти в сознание, сэр, Тинки и Кричер старались, но хозяин Гарри лежит очень-очень белый и почти не дышит…
Северус мотнул головой, глядя на Фламеля:
- Все потом…
И протянул руку домовику.
* * *
* См. «Несколько сюрпризов от Принцев», часть 2, гл. «Степь» и «Суд Осириса»
* * Непереводимая игра слов. В английском языке слово «лебедь» звучит приблизительно как «свон». Дамокл Белби, называя Сяована Своном, таким образом «оптимизирует» его имя под английский язык
Горго
И сказал малышу:
- Вот тебе ящик. А в нем сидит такой барашек, какого тебе хочется.
А. де Сент-Экзюпери
Было темно и тихо. Первое, что услышал Гарри, был его глубокий вдох, и Гарри открыл глаза. Была ночь; в окна спальни было видно горящие на площади фонари. Но их свет был направлен на тротуар и почти не проникал внутрь окутанного сном дома. Казалось, что темнота в комнате делает кровать мягче и уютнее, и еще казалось, что можно вообще ни о чем не думать, а лежать вот так без слов и мыслей, в теплой темноте, и чувствовать, как рядом размеренно поднимается и опускается грудь спящего человека.
Северус спал крепко. Наверняка он устал, наверняка возился с чем-то в лаборатории допоздна. Его волосы были стянуты в растрепавшийся за ночь хвост. Гарри долго смотрел на застывшее лицо Северуса; видимо, тому ничего не снится. Неподвижный, он сливался с ночной темнотой. Очертания всего, находящегося в комнате, становились нечеткими и размытыми, предметы теряли свои границы, словно ночь искажала суть всего, к чему прикасалась, перемешивала реальность и сон. Гарри все смотрел и смотрел на мистический белый овал лица, и черные тени вокруг перетекали из одной в другую, смешивались и неохотно разделялись. Гарри моргнул и медленно закрыл глаза. Он был благодарен ночи за то, что ненадолго покинул владения сна. Время неощутимо расправляло ту свою часть, когда одновременно слишком поздно и слишком рано; Гарри ощущал мимолетную влюбленность в это безвременье за то, что ночь будет еще тянуться и тянуться, а он будет лежать, прижимая к себе свое бесценное хрупкое счастье. В этот раз он запомнил, как засыпает.
* * *
Гарри уютно потянулся и открыл глаза. В кровати он был один; в ванной шумела вода. Перевернувшись на живот, Гарри обхватил подушку руками и закрыл глаза обратно. Он не заснул - просто не хотелось вставать без Северуса, а голову еще не покинули тени сна, уже прочно забытого, но оставившего за собой смутное волнение.
Воду выключили, затем тихо открылась и закрылась дверь.
- Думаю, ты уже не спишь, - послышался негромкий голос Северуса, и Гарри тут же уселся на кровати: слишком знакомо прозвучало это напряженное «Думаю».
- Что случилось? - поинтересовался Гарри.
- Об этом в том числе я хотел бы поговорить.
Волосы у Северуса были распущенными и непривычно засаленными, вокруг губ прочертились недовольные складки. Северус сел на кровать.
- Ты рано вернулся, - сказал Гарри.
- Рано, - согласился Северус, глядя в сторону.
Гарри хмыкнул.
- И уехал не девятнадцатого, и вернулся не тридцатого. Сегодня двадцать шестое?
- Да.
Северус не продолжил. Гарри с радостью бы еще долго лежал с полузакрытыми глазами. Вставать или просто говорить не хотелось. Гарри не казалось, что грядущий разговор обещает хоть что-то хорошее. Однако плохое настроение Северуса будило не хуже холодной воды.
- Ты на меня сердишься? - осторожно спросил Гарри в конце концов.
Северус повернул голову и одарил его очень пристальным серьезным взглядом.
- Я ни в коем случае не сержусь на тебя, - значительно произнес Северус.
Он смотрел на Гарри в упор, с растерянностью, тревогой и виной, и на мгновение Гарри ясно почувствовал их, словно бы сам спасался от чего-то непоправимого и спасся невероятной ценой; не раздумывая, Гарри обхватил ладонями тонкие плечи и бережно потянул к себе. Он ни в коем случае не хотел бы, чтобы Северус чувствовал тревогу или вину. Не снова. Никогда снова.
- Вот и хорошо, - успокаивающе сказал Гарри - и его крепко обняли, практически сжали в объятиях. - А с остальным мы справимся.
Северус вдруг отстранился, чтобы снова заглянуть Гарри в глаза. На этот раз беспокойство Северуса было видно совершенно отчетливо.
- Я бы хотел, чтобы дело обстояло именно так. Гарри, - натянуто позвал он, - я попрошу тебя сделать кое-что… Не пугайся, если это не получится у тебя сразу.
Гарри заставил себя улыбнуться:
- Ну, если ты не будешь просить меня сварить какое-нибудь зелье с закрытыми глазами…
Северус взял что-то с тумбочки - палочку - и протянул ему:
- Пожалуйста, наколдуй что-нибудь.
Внутри вдруг шевельнулся испуг; Гарри переспросил:
- Что?
- Не важно. Люмос.
Гарри провел большим пальцем по гладкому дереву палочки. Теперь трудно было бы не понять, с чем связано волнение Северуса. Что же, черт его задери, вчера случилось, если Северус так дергается; неужели ему, Северусу, действительно что-то угрожало? В таком случае, Гарри, значит, почувствовал все по-настоящему? И ухитрился в своих лучших традициях натворить не пойми что и неизвестно как, после чего благополучно отключиться, оставив Северуса расхлебывать получившуюся бурду. Стоп, сказал себе Гарри, неважно, что произошло, это потом, а сейчас, Поттер, имей смелость столкнуться с результатом, который заключается в том, что вот тут, прямо перед тобой, сидит некое подобие Северуса с горящими глазами и подозревает тебя в том, что ты, придурок, потерял магию. И самое-то сложное - это не остаться сквибом, а, случись такое, объяснить потом Северусу, что он не виноват… А вдруг на самом деле - что же, потом всю оставшуюся жизнь, как обычный маггл? нет, хуже, как сквиб; а как же особняк - и ведь напишут в газетах! - сменить фамилию, бросить все! Снять денег и жить подальше от магов вместе с Северусом… Дьявол. Жить с магом, который все равно будет ощущать себя виноватым, который будет бичевать себя за то, что не позволит себе трястись над тобой, как над инвалидом-идиотом с полным параличом конечностей, который будет раз в каждые три дня орать так, что стекла вылетят, и наверняка посадит себе голос, и вообще - вдруг? - будет жить с тобой только из-за этой своей вины?.. Рука дрогнула. Нет уж, решил Гарри, не дождетесь. Думайте там себе, что вам угодно, но он, Гарри, точно знает, что лишиться магии он не может. Нельзя. Ведь ее бездна вокруг, ведь он ее видел, ведь Пастор не обманывал, ведь надо только захотеть и взять, надо всего лишь правильно захотеть и правильно взять…
- Люмос, - ровным голосом произнес он.
Неожиданно в комнате ярко мигнуло. Вместе с кончиком палочки засветились все «Огоньки», что были в спальне, да так, что стало больно глазам. Гарри зажмурился.
И ощутил, как Северус провел рукой вдоль его спины и облегченно выдохнул:
- Придурок. Магии в тебе прорва, Гарри Поттер…
И потом он просто сидел, обнявшись, тесно прижавшись к Северусу, крепко-крепко, не разжимая рук, и вдыхал его неповторимый запах, такой притягательный и родной, и слушал его дыхание, и не открывал глаз, потому что даже закрытым глазам было некуда деваться от света.
А потом рука Северуса переместилась.
- Нокс Инфериор, - услышал Гарри.
И свет постепенно погас. Гарри открыл глаза, и устроился поудобнее, и наконец отложил свою палочку. И то, что он чувствовал, было самым настоящим счастьем.
