Конкретно в данный момент времени поднимался вопрос о присвоении недавно убывшей группы усиления статуса пропавших без вести. Уже пять суток как личный состав усиления, отправленный по адресу «Судьбы», не выходил на связь. По предварительной договорённости с генералом Терентьевым, сразу по прибытию на борт корабля экспедиция должна была использовать имевшиеся с собой коммуникационные устройства Древних и по подпространственной связи доложить оперативную обстановку. Вместо этого на связь не выходили ни в течение первых суток, ни в течение последующих. Дежурные на «камнях», как именовали эти устройства на внутренней кухне, менялись посменно, но входящих сообщений не было. Майор Дегтярёв уже был готов оповестить руководство объекта об исчерпании отведённого времени для основного и запасных сеансов связи.
Только опустевшая кружка из-под кофе была отставлена на стол (что должно было ознаменовать собой отсчёт от времени Ч и поставить жирную точку в вопросе выжидания), как в тяжёлую воздухоплотную дверь кабинета постучали.
В приоткрытую створку просунулась говорящая голова дежурного с погонами лейтенанта:
– Товарищ гвардии майор, разрешите? – поинтересовалась оная. – Входящее соединение от ушедшей экспедиции. Вас просят на пост дальней связи.
Майор так и замер, потянувшись за висевшим на спинке рабочего кресла кителем, и враз потяжелевшим взором смерил «бегунка».
В любой другой ситуации Александр Сергеевич вздохнул бы с облегчением и пошёл разузнать о состоянии дел. Шутка ли, наконец-то дозвонились? «Потеряшек», вообще-то, ждали пять суток тому назад.
Но боевой офицер не первый день гвардии майор. Когда убывшее на задачу подразделение пропускает основной сеанс связи и несколько запасных, это указывает только на одно: что-то пошло существенно не по плану. Радоваться стоит уже только тому одному, что они вышли на связь. А вот детали порадовать могут вряд ли. Потому единственной реакцией на хорошую, на первый взгляд, новость был мрачный взгляд Дегтярёва, шестым чувством ощущавшего неотвратимый звездец. Последний вежливой поступью завалился в дежурство Александра Сергеевича и с ноги вынес тяжёлую бронедверь.
Офицер с нелёгким вздохом поднялся из-за рабочего стола, накинул на себя «офисный» китель, застегнулся на все пуговицы и подхватил со столешницы форменную фуражку, покоящуюся на давно уже бездействующем «красном телефоне». Профессиональное чутьё подсказывало, что эти пять суток выжидания могут показаться самыми беспечными, что предшествовали грядущему абзацу.
Глава 20. Доклад.
***
20 февраля
Где-то возле Великой Стены Слоуна
Крейсер Древних класса «Аврора»
Полковник Мигунов запер нас в одном из отсеков, отведённых под кают-кампанию, и в последний раз давал указания.
– Анна Николаевна, Акихиро Максимович, – инструктировал он. – На всякий случай напоминаю. Мы с товарищем Поповым убываем на Землю для доклада. Наши тела останутся в этом отсеке. Если всё пойдёт штатно, наши сознания будут перемещены в тела тех, кто дежурит на аналогичной установке на Земле. Ваша задача – присмотреть за нами. В наших телах могут оказаться сознания тех, чьи места займём мы.
Классику можно и опустить. Как работает база коммуникационных камней Древних – мы знаем прекрасно. Пусть не на техническом и академическом уровне, но в общих чертах.
– Настоятельно рекомендую никого из этого отсека не выпускать, – настоял полковник. – Никакую информацию тем, кто окажется в наших телах, не сообщать. Им можно сказать только то, что они находятся на борту крейсера Древних. Полагаю, это очевидно и так, потому вопросов будет минимум. От ответа на все прочие – уклоняться. Ждите нашего возвращения. Если затянется – действуйте по обстановке.
Максимыч поднял руку.
– Ваше тело может быть занято кем-то, кто выше вас по званию и должности. Тогда нам придётся исполнять его приказы…
Мигунов хищно оскалился.
– Он сможет показать удостоверение личности военнослужащего и подтвердить свои полномочия? – зло ухмыльнулся он. – Вот и пусть на йух пойдёт отсюда.
Справедливо.
– Спустя двенадцать часов мы должны будем при любом раскладе прервать соединение, – довёл офицер. – Хотя бы один из нас, но должен будет вернуться. Если этого не происходит – значит, что-то идёт не по плану. Через двадцать четыре часа после нашего убытия вы должны вручную разорвать соединение. На протяжении этого времени обеспечьте нашим телам минимально необходимое отправление физиологических потребностей, включая твёрдую пищу и питьевую воду. От всякой экзотики, типа посмотреть в окно и погулять променадом, воздержать. Вопросы?
Вопросов, традиционно, не оказалось.
Комплекс сверхдальней связи в раскрытом виде и развёрнутый к действию расположили на столе. Рядом с последним составили два стула, дабы при «перемещении» сознания не заглючил вестибулярный аппарат: так и грохнуться недолго. Мы с Мигуновым заняли свои места согласно случайного образа.
По команде офицера каждый из нас взял руки по одному небольшому, но удивительно, млять, тяжёлому иссиня-чёрному «камушку»: правильный объёмный треугольник с зализанными гранями при касании считал наши слепки сознания. Также, по команде, одновременно уложили камни на панель коммуникатора.
20 февраля
Млечный Путь, рукав Ориона
Земля
Подземное расположение объекта «Город»
Об этой технологии я знал достаточно. Изучал в своё время на тот случай, если придётся использовать самостоятельно. Хотя бы, для того, чтобы понимать, что с ней делать можно, а что категорически запрещается. Но играться ею самому до сего дня как-то не довелось.
Потому с некоторым незнакомым чувством ощутил себя в следующую долю секунды, когда картинка перед глазами сменилась меньше, чем за мгновение ока. Только что я сидел за столом в кают-кампании крейсера Древних, а теперь я… на Земле?
Принадлежность окружающего места к нашим вооружённым силам признать нетрудно.
Серый бетон стен, серый бетон пола… Эта субстанция во всех странах одинаковая. Но характерные, ещё советские, шкафы-сейфы для документации с нашими, родимыми плашками для опечатывания, старые советские лакированные столы с тумбами, да ни с чем не спутанный внешний вид элементов фильтро-вентиляционных установок, проглядывающих из-за потолка… По одной только фирменной конструкции воздухоплотной задвижки и обратного клапана избыточного давления стало понятно, что это старый-добрый советский «подвал». Причём, судя по давлению воздуха, которое сифонило из вентиляции, глубина залегания никак не меньше нескольких десятков метров. Возможно, пара сотен. Бункеру на меньшей глубине нет необходимости с такой дурью сосать с поверхности наружный воздух, что аж рёв из трубы слышен. Мы где-то очень и очень глубоко под землёй.
Я оказался в теле, что сидело в кресле рядом со столом, на котором в дежурном режиме разместилось аналогичное нашему коммуникационное устройство. На плите артефакта лежало два камня-коммутатора. Один, видимо, позволил «подключиться» мне. А второй…
Рядом со мной сидел молодой офицер с погонами лейтенанта. Нашивка на клапане кармана «Остряцкий К.В.» не говорила ровным счётом ни о чём, но вот фирменный взгляд контрразведки в исполнении полковника Мигунова не смогла скрыть ни разница поколений, ни удалённость пользователей в один миллиард двести миллионов световых лет.
– «Звезда»? – спросил я на удивление звонким голосом.
Логично, что. Вряд ли меня ждал мой же погодок. Тоже, небось, какой-нибудь молодой лейтенантик на десяток лет меня младше… или нет?
– «Рассвет»? – коротко спросил меня «Остряцкий К.В.».
Точно. Мигунов.
– Так точно.
– Ох, «Рассвет»…, – покачал головой собеседник. – Ты себе даже не представляешь, как хочется сейчас ответить тебе в рифму «Соси сочно». Даже вообразить не можешь, насколько это к месту.
