В начале ноября его отца неожиданно разбил инсульт, и уже через две недели тот скончался в больнице. Схоронив Тобиаса Снейпа, Северус предложил матери продать дом и перебраться в другое место или отправиться в путешествие. Ему не хотелось, чтобы Эйлин оставалась в маггловском рабочем районе, который и так медленно погибал. Тем более, бывшая Принц была молода — ей не было и сорока лет. А для волшебников сорок лет вообще не возраст.
Долго уговаривать не пришлось. В этом месте у Эйлин не было ни друзей, ни знакомых, а сын давно уже не ночевал дома. Здание было выставлено на продажу, и миссис Снейп прибегнула к услугам магического риэлтора, поэтому уже к Рождеству перебралась в Тинворт — полумагическое поселение в графстве Корнуолл. Денег от продажи и сбережений сына как раз хватило на уютный коттедж, расположенный в красивейшем месте рядом с океаном на песчаном берегу. Бывшие хозяева выставили дом за небольшую цену, желая продать его как можно скорее и уехать из страны.
Северус помог матери обустроиться, хотя вещей, что Эйлин хотела забрать из Коукворта, было не так уж много. Чтобы матери не было одиноко в новом месте, он решил оставить ей Элис: после случая в хижине оставлять книззла в Хогвартсе не хотелось. Женщины были только рады компании друг друга — Северус в последние два года уделял им мало внимания.
Из-за финансовых трат он взялся за заказы с утроенной силой: охранные зелья, яды, крововосполняющее, эликсиры из крови растопырника и многое, многое другое. Приоритет, тем не менее, он отдавал заказам Малфоя, хотя подозревал, что за ним стоит другой человек.
Также Снейп не оставил идею найти артефакты Основателей. А для этого нужно было узнать, что стало с Риддлом, который раньше работал в лавке Горбина. К сожалению, информации о нем было прискорбно мало. Единственной зацепкой был случай, что произошел незадолго до его исчезновения: сумасшедший маг, последний из опустившегося и обезумевшего рода Гонт, убил всю семью магглов, чья фамилия как раз была Риддл.
Зацепка была не ахти какая, но, может, он сможет узнать что-то новое. Когда сошел снег, Северус отправился в место, где произошла трагедия. Деревушка, примостившаяся между двумя холмами, с веселым названием Литтл-Хэнглтон<note>Малый Висельтон.</note>, в это время года представляла собой мрачное и унылое зрелище, хотя, наверное, летом, когда все цветет, эта тихая долина была чудесным местом. С вышины холма можно было рассмотреть церковь и кладбище. По другую сторону долины на склоне возвышался заброшенный дом землевладельца, где и произошло загадочное убийство.
Он свернул на узкий проселок, окаймленный высокими колючими кустами. Тропинка была извилистая, каменистая, вся в рытвинах и вела, по-видимому, к темной группе деревьев немного ниже по склону. Старые деревья отбрасывали сплошную холодную тень, отчего в низине еще лежал снег. Среди них притаилась старая покосившаяся хибара. Стены ее заросли мхом, черепица осыпалась, и местами через дыры проглядывали стропила. Вокруг росла крапива, такая высокая, что доставала до крошечных окошек с грязными побитыми стеклами. На двери домика была прибита мертвая змея.
Поговаривают, Гонты считали себя потомками Слизерина и Певереллов, безумцы. Но даже если и так, от их величия не осталось и следа.
Сдвинув рассохшуюся дверь с ржавых петель, Северус протиснулся в образовавшуюся щель и огляделся. В доме было три крошечных комнаты. В две из них можно было пройти через маленькую гостиную или, скорее, кухню. Интерьер был скуден: покосившийся шкаф, печка да засаленное кресло у очага — все покрытое толстым слоем пыли.
Снейп стал осматривать дом вдоль и поперек: несмотря на то, что золото семьи было растрачено столетия назад, в доме должно было остаться хоть что-то, какая-то вещь, доказывающая наличие великих предков. Нечто, на что бы у последнего из рода не поднялась рука продать. Чутье охотника не позволяла покинуть эту хижину без добычи, и вскоре Северусу улыбнулась удача. Находка удивила волшебника: золотое кольцо с простым камнем. Камень не был ни драгоценным, ни полудрагоценным, а треугольная печать на нем была нацарапана довольно грубо. Северус долго рассматривал его, завороженный, но не решаясь надеть его, и вдруг, спохватившись, взглянул вверх, где сквозь прохудившуюся крышу наливалось лиловым цветом небо. Снейп чертыхнулся: как быстро пролетел день! Он резко встал и покачнулся, в глазах потемнело. Северус упер руки в колени, дожидаясь, когда кровь вновь прильет к мозгу. Такое чувство, будто он сидел неподвижно несколько часов. Но… Может, так и было? Теперь уже Снейп глядел на кольцо с опаской.
«Что ты такое?»
* * *
— Рейвен, ты вконец с катушек съехал? — после озвученной просьбы Мамон выронил бутылку, и теперь за стойкой бара можно было видеть черенок заколдованной швабры, что весело убирала осколки и разлитый алкоголь.
— Да туда ни один маг по доброй воле не отправится! Что у тебя за дело такое, что решил залезть в эту Преисподнюю?
— То есть как яд акромантулов добывать, мантикор ловить, пятиногов рубить и с оборотней шерсть драть — это норма? А как Азкабан посетить, я, значит, сумасшедший! — фыркнул Рэйвен и сделал глоток виски.
— Не спорю: твари, с которыми ты раньше сталкивался, смертельно опасны. Но дементоров даже в министерской классификации нет. Они вне пределов нашего понимания! Ну, порвет тебя нунду на лоскуты и душа прямиком в рай, ну или на перерождение, во что ты там веришь. А дементор тело целехоньким оставит, а душа тю-тю, в желудок этой твари попадет!
Найттанд закатил глаза. Ну да, ну да, читал он про этих тварей. Может, они чем-то отдаленно и напоминают Похитителей Яар’гула, но, скорее всего, они ближе к Полым — нежити, достигшим последнего состояния, когда тело полностью обезображено и больше походит на разлагающийся труп, больше нет ни воспоминаний, ни желаний, лишь голые инстинкты. Последнее и очень сильное желание — поиск душ, источника жизни.
Своим предположением он поделился с Пейтом, что сидел рядом, но не вмешивался в диалог, а лишь наблюдал.
— Все может быть, мой юный друг, — пожал плечами мародер, — но я догадываюсь, почему ты не воспринимаешь опасность всерьез. Конечно, чтобы избавить человека от страха смерти, его нужно пару раз убить, и тебе как охотнику это хорошо знакомо. Но для остальных страх смерти — самый первый, глубинный страх, который забит у них на подкорке, — и маги боятся того, что ассоциируется у них с окончательной гибелью. Гибелью души. Маги боятся дементоров точно так же, как охотники боятся Зимних фонарей, что заставляют их сходить с ума и терять разум.
Слова Пейта проняли Рейвена до дрожи. Действительно, каждый боялся потерять себя, но люди воспринимали «Я» по разному. Для одних это душа, для других — разум.
— Я понимаю. Прошу прощения за мое невежество, — он сжал кулаки, — Но… Мне необходимо встретиться с этим человеком, чтобы узнать правду.
На самом деле, Найттанд немного лукавил. Ему нужно было встретиться не только с Морфином Гонтом, последнем из своего рода, но и с пробужденными. Он и так тянул непозволительно долго, «был слишком занят», ведь из всех вспомнивших прошлую жизнь он нашел лишь мисс Долл да Пейта.
— Не знаю насчет страха смерти, но ум ты точно потерял, — заворчал Гарбхан и стал яростно протирать стаканы. — Ладно, так уж и быть, помогу, чем смогу, иначе начнешь искать обходные пути и дров наломаешь. Ну что за упрямый дромарог! Ты точно не на Гриффиндоре учился?
Мамон свое слово сдержал. Был у него знакомый маг, что работал в Аврорате — организовывал перевозку заключенных — и сильно задолжал хозяину Белой виверны. Чем — история умалчивала. Однако это был тот человек, что мог помочь Рейвену, и Мамон продал долг волшебника за флакон жидкой удачи.
Когда тот человек выслушал просьбу Рейвена, он был, конечно, шокирован, но отказать не мог — магический долг не позволил бы. Маг сказал подождать несколько дней и, когда он сам с ним свяжется, быть готовым к вылазке. Он не солгал: уже через три дня через Мамона связался с Рейвеном и сказал, когда быть на месте встречи, вместе с мантией-невидимкой или чем-нибудь еще, что поможет скрыться от глаз.
