– Всё лучше, чем ожидалось, – Мигунов поднялся со своего места. – Но хуже, чем могло быть. Мы застряли тут на неопределённое время. На Земле знают о наших проблемах и готовы помочь, но придётся постараться.
А мне подумалось, что если ещё немного я постараюсь, то в скором времени меня понесут вперёд ногами в пятидесятую палату. Навалившаяся за эти дни усталость так давала о себе знать, что хотелось принять горизонтальное положение, удариться башкой об угол подушки и вырубиться на неопределённый срок. Ещё и табличку можно написать: «Будить только в случае ядерной войны; при пожаре выносить первым».
От Мигунова моё состояние не укрылось.
– Ты как? – спросил он. – Ещё вменяемый или уже окунь?
– А по мне не видно?
Не оставалось сил даже язвить.
– Отбивайся, – решил полковник. – Я на планету. Соберу людей, нарежу задач и начнём окапываться. Мы тут надолго. Анна Николаевна.
Рыкова обернулась на офицера.
– Вас бы я попросил присмотреть за нашим эрудитом. Он понадобится нам в трезвом уме и добром здравии.
Анька хищно облизнулась.
– Только присмотреть?...
– Без членовредительства! – опротестовал я. – Мне мои конечности ещё пригодятся.
Максимыч хмыкнул в голос.
А вот я нет. Потому что буквально только что молодая учёная-биолог получила чуть ли карт-бланш вытворять с моей тушкой практически любую дичь и вакханалию, дать отпор которой у меня не хватит сил. Смогу отбиться – хорошо. Не смогу – ну, надеюсь, что не смертельно.
Рыковой хватило сдержаться вплоть до убытия с борта «Авроры» прыгуна, на котором отчалили Мигунов с Максимычем. Полковник сел за управление, электрику досталась почётная должность пассажира.
Анька ещё вела себя приемлемо, когда я достал из рюкзака стратегический перекус и укусил буквально три энергетических батончика. Наесться ими невозможно в принципе. Но когда от усталости и голода в глазах темнеет – с ними лучше, чем вообще без них.
Биолог усиленно изображала из себя вышколенную викторианскую, прости Господи, горничную, когда я, сбросив рейдовый комбез, в котором и отправился с Земли на «Судьбу», приводил себя в порядок в местном душе. Пользуясь минутной заминкой, не упустила и сама своего шанса освежиться.
Последние капли терпения лопнули, когда за нами закрылась воздухоплотная дверь отсека, где я возжелал предаться беспечному сну. Вот только сон мне даже не снился. Биолог с напрочь снесённой «кассой» крышей показала, что бывает, когда игнорируют голодную женщину.
Я не успел даже осознать произошедшее от усталости, как оказался впечатан в стену. Рыкова воззрилась на меня хищным взглядом и облизнулась.
– Так, что ты там говорил про каптёрку и отбой? Мне ещё что-то светил или самой себе посветить?
– Тебе до сих пор свет нужен? – осведомился я невпопад. – Странно, а на вид опытная девушка. Думал, уже так всё умеешь делать…
Что «касса» использовалась в среде люсианского союза как боевой наркотик и стимулятор – знаю. Что у пациента под «приходом» порой случается неконтролируемый приступ агрессии и припадок физических сил – слышал. Что под действием препарата люди нередко превышали физиологические пределы своего биологического вида – были случаи. Но это абсолютно не отменяет того факта, что я был категорически не готов за долю секунды обнаружить себя отброшенным на койку. Следующий кадр – Анька седлает меня, как боевого коня, с явным намерением сыграть несколько забегов в злое родео.
– Я так понимаю, спать мне сегодня обломится? – без энтузиазма поинтересовался я.
– Ты чрезвычайно догадливый, когда не надо, – с пугающей нежностью в голосе промурлыкала Рыкова. – А когда надо – тормоз, каких поискать. Тем более…
Ручка биолога опустилась чуть пониже моего пресса.
– …кое-кто спать даже не собирается.
Удивительное дело. Мозг здорового мужчины устроен так, что во время секса посторонние мысли, обычно, задвигаются. Внимание концентрируется на продолжении рода или получении сиюминутного удовлетворения. Сам же с абсолютным флегматизмом на грани пофигизма поймал себя на мысли, что до самого сна параллельно этому занятию пытался придумать, как бы держать под контролем Рыкову. Пару троек раз осилю, не скопычусь. Но если Анька будет подкидывать такие фортели в те моменты, когда я без сил и уже одной ногой в приёмной Морфея – надолго меня не хватит.
Глава 22. Гостья.
21 февраля
Борт крейсера Древних класса «Аврора»
Только придя в себя, я, прогнав сонливость и распрощавшись с музами Морфея, по достоинству оценил подгон Мигунова и Рыковой.
Первая мысль уставшего человека: завалиться спать и совокупляйся оно всё конём. Так ведь, нет! За каким-то хреном няньку приставили!
И только на «трезвую голову», выспавшись и придя в себя, я осознал, как неполноценно работал переутомлённый мозг. Ведь рядом такой ходячий аккумулятор!
Замечено мною лично и не раз, а также доказано всеми мыслимыми и немыслимыми докторами, кандидатами и прочими деятелями науки и техники, что совместный отдых мужчины и женщины приводит к более качественным результатам, нежели, когда они почивают порознь. Если взглянуть на гормональную карту, то это уже само по себе чуть ли не лекарство от всех болезней. Такие комбинации гормонов и медиаторов вырабатываются, что на одном только счастье можно вывезти любые невзгоды и тяготы. А если эти самые отдыхающие состоят в более глубоких отношениях… Там настолько буйный букет из всевозможных эндорфинов и серотонинов, что тушите свет и кидай гранату: никаких веселящих газов и таблеток радости не надо.
В «более глубоких отношениях» мы с Анькой не состояли. Тот факт, что я усиленно отношал её довольно продолжительное время во всех удобных для этого позах, ещё не говорит ровным счётом ни о чём. Что поделать, таковы нравы нынешнего времени. Переспать и трахаться напропалую – ну, что поделать, физиологическая потребность организма. Цветы, признания и ресторан – это уже серьёзный шаг, тут думать надо.
Нет, серьёзно, кроме шуток. Как женщина Анька жгла по всем параметрам. И, если бы обстоятельства нашего знакомства были бы чуть менее напряжёнными, я бы рассмотрел возможность отношать Рыкову на регулярной основе с перетекающими последствиями. Но этой ночью нам обоим стало понятно, что на текущем этапе развития событий хватит и того, что биолог выложилась на полную катушку и заставила нас оторваться как в последний раз. Благодаря этому я не чувствовал себя пережёванным окурком и был полон сил творить дальнейшую дичь.
Так что, спасибо всем причастным за качественный отдых одного отдельно взятого техника. С меня причитается.
Правда, «причитающееся» Анька потребовала сразу же, как только мы проснулись. Причём, судя по всему, качественный отдых удался не только мне: Рыкова тоже светилась от удовольствия, будто не её отношали полночи, не давая спать. В конечном итоге, подъём затянулся: из постели мы вылезли только, когда на часах стукнуло полдень по Москве. Биолог требовала продолжения банкета, но тут уже пришлось включить твёрдую руку и сказать «Ша».
– Я проспал больше двенадцати часов, – произнёс я. – С чем в связи премного благодарен. Настолько, что размер благодарности видишь сама. Но у меня работы – непочатый край, а у нас ещё рейф не валялся. Если так понравилось – потерпи до следующего отдыха. Сейчас мне надо в душ, пожрать и со свежими силами взяться за это дерьмо.
Поначалу Рыкова повелась. Даже как-то пошла навстречу и пообещала не терроризировать без необходимости почём зря.
Но что такое обещание «кассового» наркомана, когда ещё не весь наркотик вышел из организма? Стоило нам зайти в душ, как у Аньки буквально сорвало резьбу. В итоге, затянулись ещё и мыльно-рыльные процедуры, а не только лишь подъём.
Зато потом биолог реально насытилась и перестала вешаться на меня по поводу и без. До особой команды я не испытывал ни малейшего поползновения от неё в мою сторону, что мешало бы работать. Из чего сделал вывод, что Аньку лучше голодной не оставлять: удовлетворённая, она гораздо более покладистая и послушная.
