— Да, — просто ответила Лили. — Ты говоришь так, словно однажды был в Гриффиндоре…
— Так оно и есть, вот мы и подошли к основной теме. Вы ведь уже должны были заметить, что я, странным образом, предугадывал события в прошлом… Ответ прост, я все это уже пережил, однажды… Это, разумеется, не касается вашего появления, оно для меня в новинку. А так… Когда мне было двадцать семь лет, это самый Посланник Высших Сил явился ко мне, и дал возможность вернуться в прошлое. Вернее он меня туда просто отправил, не дав времени ответить на его предложение, впрочем, терять мне тогда было нечего, и я бы в любом случае принял его.
— Погоди Гарри… — Джеймс тряс головой, силясь привести мысли в порядок. — Ты хочешь сказать, что прожил жизнь дважды… Мерлин…
— Что ты имел в виду, когда говорил, что тебе было нечего терять? — Встряла Лили, у которой начали появляться дурные предчувствия, которые немедленно подтвердились.
— Вы же помните, что я вам говорила: Сириус провел в Азкабане десять лет, Гарри тоже… Я тогда чуть было не проболталась.
— Нет! Этого не может быть!
— Почему я так ненавидел Гриффиндор? Потому что там у меня были друзья, из числа моих ровесников, и никто из них, повторяю, никто даже на секунду не задумался, прежде чем поверить в мою виновность, когда меня обвинили. Обвинили в том, что шестнадцатилетний мальчишка покусился на убийство Великого Волшебника, используя Непростительное заклятье! Как вам такое, а? Но все поверили… все, и я провел в Азкабане десять лет. — Гарри в упор посмотрел на потерявших дар речи родителей.
— Но, как такое возможно, как они вообще могли такое подумать? — Через несколько секунд частично пришел в себя Джеймс Поттер.
— Были свидетельские показания, согласно которым я навел палочку и сказал два слова… Господин директор, у которого были провалы в памяти, поверил свидетелю на слово, не пришло ему в голову, что с воспоминаниями свидетеля поработал Волдеморт… А дальше не знаю, может, он даже применял Легилеменцию, Сыворотку Правды, но Темный Лорд превзошел в тот день самого себя, и подделку распознать не удалось. Этого я точно не знаю, но версия, согласно которой я виновен была принята, а там… Любые факты можно подогнать под теорию, а тут подогнать было даже нетрудно. Мотив? Да сколько угодно! Наш дражайший директор отправил меня к Дурслям, к твоей сестре, мам, а за это и впрямь убить можно. Ты погиб, Сириус, и сам Домболдор признавал, что это его ошибка, наконец, эти его намерения контролировать мою жизнь, которые я, кстати, даже не замечал тогда. Вот, например, вы ведь читали про Философский Камень? — Обратился он с вопросом к родителям и продолжил, даже не дав им ответить. Сейчас он просто выговаривался, так как еще никому, никогда вот об этом не говорил. — В тот раз было так же, только вот я тогда был обычным первоклассником, только я и мои «верные» друзья все равно более–менее разобрались, что к чему, и смогли пройти все эти защитные меры. Тогда я был молодым дурачком, и мне не приходил в голову простой вопрос: неужели Великий Волшебник сам не дошел до того, что поняли дети? Неужели он не заметил, что Камню угрожает опасность? Наконец, что это, черт возьми, за меры защиты, которые могут пройти первокурсники? Я даже сам, в те дни, когда уже совершил подвиг по борьбе с Темным Лордом, сказал, что директор все предвидел, и хотел дать мне шанс… Тьфу! Вспоминать противно! — Гарри вскочил и принялся расхаживать из стороны в сторону. — Вывод напрашивается, и вывод один единственный, это был его способ готовить из меня оружие против Волдеморта. Заметьте, он не стал ничего мне объяснять, ни о чем не предупредил, ничем не помог, ну, или почти ничем не помог, он просто пустил меня вперед, следовать моей жажде свершений. И так было каждый раз, директор наблюдал за мною издали, а я рисковал жизнью, даже не получая от него какой бы то ни было подготовки… Это был, я так понимаю, его метод подготавливать будущего спасителя мира… Всю помощь я получал от своих друзей… Друзей, теперь я спрашиваю себя была ли эта дружба, учитывая, как легко они от меня отвернулись. Вот, что делает рану особенно тяжкой; не то, что я пробыл в Азкабане десять лет, хотя уже и этого врагу не пожелаешь. Нет, хуже всего это осознание того, что меня кинули туда как мусор. Они называли меня «Надеждой магического мира», «Мальчиком который выжил», «избранным»… Они обещали, что пойдут за мною до конца, что они мои друзья… А одно слово директора, которого обманули, и меня кинули в тюрьму, как вышвыривают из дому пса, которого заподозрили в похищении куска мяса… — Гарри остановился посреди комнаты и не видящим взором глядел куда–то в стену.
— И потому, мне плевать, были ли весомые причины считать меня виновным! — Гарри вновь заговорил, через минуту молчания, которую никто не решился прервать. — Все, что я знаю — это то, что меня схватили в доме у Дурслей, притащили в Зал Суда, где наскоро зачитали обвинение и приговор, не дав мне даже слова, не говоря уж о защите… Я тогда не понимал ничего, я кричал, перекрывая зачитывающего приговор Дамболдора, что он ненастоящий, что это подделка… А присутствующие посмеивались с презрением, а потом, когда меня выводили, каждый, кого я считал близким человеком, посчитал своим долгом плюнуть мне в лицо… Что было дальше, я рассказывать не стану. — Гарри, словно бы выговорившись и успокоившись, вернулся в свое кресло. — Но когда через десять лет я сумел бежать из руин Азкабана, мне явился этот самый Посланник. Как вы сами теперь понимаете, терять мне тогда было нечего, но, как я уже сказал, мне даже не дали время задать пару вопросов. И очнулся в то утро, когда началась моя жизнь в волшебном мире, на следующий день после моего одиннадцатого дня рожденья, когда явился Хагрид. И все для меня началось заново! И я сумел воспользоваться представившейся возможностью.
— Но, ты же допустил войну… — медленно проговорил Джеймс.
— А почему нет? Не спорю, я не хотел открытого конфликта. Я мог уничтожить Тома Реддла за пару дней, но какую выгоду это бы мне принесло? Будь я тем наивным гриффиндорцем–идеалистом, каким я был до Азкабана, я бы, конечно, не сомневался ни мгновения и сделал бы это из чувства долга, ради всеобщего блага, и все такое прочее, но я изменился. По началу я хотел держать Волдеморта в подвешенном состоянии, не давать ему возродиться, но и не уничтожать. Я помешал ему завладеть Философским Камнем, как и в прошлый раз, но теперь, я этот самый камушек забрал себе, его бы все равно уничтожили…
— Ты украл?
— Да, и никто, заметь никто об этом не догадывается! Все считают его уничтоженным, и поверь эта кража далеко не худшее из моих свершений. На следующий год я прекрасно знал, что будет происходить, и я не стал вмешиваться до самого конца, я сделал все необходимое, чтобы не было смертей, и ждал.
— Ты спокойно смотрел, как нападают на твоих товарищей, ты ничего не делал. Мерлин, но если ты мог это остановить, ты был должен это сделать, это твой долг!
— Какой долг, мама, главное перед кем? Перед этим дурацким магическим миром? Так вот, тут есть только один долг, долг этого мира, который задолжал мне десять лет кромешного ада, где я сумел выжить. И теперь я заставляю его платить по счетам, получая столько выгоды, сколько могу! И меня не особо волнуют последствия для других, которых я, кроме прочего, считал, считаю и буду считать предателями, хоть моя ненависть и прошла, просто выгорела со временем. Хотя, если это тебя может утешить, я по–прежнему сохранил это желание спасать людей. Я спас Гермиону, мою бывшую лучшую подругу, от тролля, в общем–то просто так. Я мог не идти в ту ночь в Тайную Комнату, Джинни бы умерла, часть души Тома получила бы тело, но я бы потом, в любом случае, его одолел, этого я опять не сделал. В те, первые три, даже четыре, года, я не считал Волдеморта истинной угрозой, моим врагом был Дамболдор, которому я хотел отомстить, а Темный Лорд, я знал, чего от него ждать, и как противодействовать. Я отправил Питера в Азкабан, не особо задумываясь о возможных последствиях, именно он, в моем прошлом, помог возродиться Волдеморту. А когда он сбежал, за считанные дни до того, как случились события, приведшие к его разоблачению и бегству прошлый раз, я понял, что история хочет повториться, это было мне только на руку. Все пошло как по писанному, начался Турнир, я стал чемпионом, место Грюма занял самозванец, Барти Крауч попал под власть врага, но сумел сбежать… Тут я начал действовать, я перехватил Барти, до того, как он погибнет, ибо так оно произошло в прошлый раз. Этот человек как нельзя лучше подходил для моих планов, к тому же, я знал о паре скелетов в его шкафу… Я нашел союзника, а заодно установил хорошие отношения с будущим Министром, что всегда полезно. Вместе мы организовали ту засаду на кладбище, сорвали планы Тома, стали героями, а через два дня я все выложил директору, и наложил на него обед молчания, тем самым лишив возможности мне навредить. Казалось, дело в шляпе. — Гари опять отвернулся и замолк.
