— Научишься, как синхронистка, — знавал Пчёла одних разудалых пловчих, которые после осени восемьдесят девятого года шарахались от него, как от чёрта.
— Спасибо за веру в меня, братец.
— Пожалуйста, обращайся!
Краткие визиты к тётке не приносили Холмогоровой спокойствия. Она понимала, что сердцем Валентина Анатольевна никогда не поймет её, вопреки тому, что принимала её, как свою. Это следовало уяснить, как данность, а в остальном Лиза привыкла полагаться только на себя и Космоса. Реже — на брата, которому самому бы в себе разобраться. Но Лизе жаловаться не на что. Через каких-то минут десять она увидит домашних, и тревога, ненастно застигшая, отступит. Все будет отлично, а гороскопы врут. В этом Холмогорова убеждена, как самый настоящий Водолей.
Дальнейший путь брат и сестра проделали молча, словно ощутив усталость предшествующих шести дней. Пчёла бесцельно глядел в окошко, вид в котором его нисколько не радовал, а Лиза, перебирая в голове детали вечернего разговора с Филатовой, думала…
Говорить или нет?!
Они с Пчёлкиным были слишком близки, чтобы он узнал новость, которая к тому же теперь никак не поменяет его жизнь, от кого-то другого. Прошло два года. Он многое переоценил, забыл, стал делать вид, но никому не раскрывая, что что-то могло болеть. Как у живого человека. За всеми водится…
— Ты пошла, коза-дереза? — лениво поинтересовался Пчёлкин, когда Лиза, приглушив мотор, ткнула его в плечо, закрытое тканью светло-коричневого плаща. — Арьке конфетку дай от меня, а Косу скажи, чтобы не пиздел. Мать, без дураков, я не выдержу ещё одной пятницы с его заявами. Или он нашей крови нажрётся, а к вам нормальный ползёт?
— Мы же некормленые девицы, Пчёл, и против папки ничего не имеем.
— Папа — козлиная лапа!
— Угомонись!
— Всё-всё, не зашиби, а то как людям показываться…
У Вити слишком хорошее настроение. После короткой перепалки оно куда живее, чем полчаса назад у лавочек. И Лиза не решается сказать брату о Софке. Если её скорое замужество и переезд в Данию, Пчёла называл выкрутасами папиной дочки, то рождение сына имело самые весомые последствия. Нет, Софа не шутила. Однажды ей действительно всё осточертело. Она сделала выбор в пользу себя, и, кажется, что не ошиблась.
Ошибался ли Витя, пытаясь показать, что неуязвим?
Сейчас это неважно.
Лиза крепко обнимает брата, прислонившись щекой к щеке, виском к виску. Похожие взгляды на секунду встречаются, играясь, как по старой ребяческой привычке. Салон автомобиля снова вздрагивает от гогота, пока Холмогорова не вспоминает, что ещё десять минут назад она должна была быть рядом с Космосом и Арькой. Ждут.
— Всё, Пчёл, теперь я точно пока!
— Действительно! Хватит надо мной угорать.
— Тогда не кашляй.
— Как скажешь!
— Люблю, целую, пока!
— Не прощаюсь…
Лиза выпрыгивает из машины, поправляя лёгкую кожаную сумочку, переброшенную через плечо. Она не оглядывается, набирая ход, как реактивная ракета, а Пчёла, перекатываясь на водительское место, запоздало вспоминает, что сестра забыла сумку с подарками. Но он не думал, что этот факт её сильно опечалит.
Кому-то больше достанется…
***
— Мы уж собрались десять раз, пока ты Пчёлкина толкала!
— Не бухти, Космос, а то я подумаю, что все слова Вити про тебя — чистой воды правда!
— Не верь, кривда! Он толкует всё в свою пользу.
— Ответ принят.
— Веришь, да?
— Угу, соскучилась, иди сюда…
— Алмазная!
Лиза скидывает куртку, наскоро бросая её в шкаф. Космос интересует её гораздо больше, чем споры с ним, и поэтому она прижимается к нему, быстро расцеловывая чуть нахмуренное мужское лицо. Холмогоров жадно обхватывает женственную фигурку, довольствуясь долгожданным моментом, и Лиза может признать, что у неё точно есть лекарство от остального мира. Это Кос, в руках которого она опять потерялась, и Аречка, которую хотелось баловать и лелеять, защищая её ранимость.
— Чего они там делают? — Лиза и Космос застряли в коридоре, не решаясь перекинуть свое единое агрегатное состояние в комнаты. — Дядя Юра опять с Ежом алфавит учит?
— А то! Зря батя защищал докторскую? Наконец-то пригодилось!
— Конечно, с тобой же пролёт вышел!
— Зараза, блин…
— Счёт в мою пользу. Жаль, что не банковский, а то я бы его как обналичила! Сразу бы дом купили под Москвой! Под ключ.
— Всё равно тебя люблю!
— Солнце мое…
Юрий Ростиславович и Арюша сидели у журнального столика перед раскрытым букварём. Академик показывал внучке разноцветные картинки с изображением красивых букв и сказочных животных, а она деловито кивала светлой макушкой.
К слову, Аря была любимым учеником своего деда и лучшей наградой за все прожитые потрясения. Старший Холмогоров признавал, что рождение внучки заметно облегчило его существование. Он считал, что обязательно должен приложить руку к процессу ее воспитания. Не упустить.
— Аренька, а это какая буква? — обращается профессор к внучке, явно рассчитывая на успех. — Давай, повтори, видишь, мама и папа пришли, для них.
— Ф-ф-филин, — звонко бросает Аря, потягивая первую буковку в слове.
— Эф, — уточняет строгий академик, который рано обрадовался, но, видимо, внучка мыслит ассоциациями, — вот как произносится. А филин — это птица. Повторишь?
— Фи-и-лин!
— Сдаюсь, золотце, сдаюсь!
Самая младшая из Холмогоровых твердо стоит на своём, указывая пальчиком на тёмно-коричневый рисунок в букваре, а Юрий Ростиславович больше не собирается спорить с внучкой. Все равно потом выучит. Маленькая совсем ещё, кроха, но смышлёная, тянется ко всему новому.
— Эх, это всё твои чухонские гены, Лизка! То абом, то собаки гафнуют, а теперь беда пришла откуда не ждали… Филин! — Космос переманивает Арю к себе, удобно устроив на руках. — Чухонец мой мелкий! Пап, мы поехали, дел полно. Собираемся.
— Эстонские, Космос, пора бы уже запомнить, — отвечает за Лизу добродушный свёкр, — не обижай девочку!
— Спасибо, дядь Юр, а то иногда совсем спасу нет! Космос-то у нас самый умный…
— Ничего, — заключает академик, не отрицая далеко идущие способности сына, которые могли бы однажды сыграть ему на руку. Да только не туда себя тратил. — Лиза, вот будет у тебя готовая кандидатская… Поговорит у нас тогда!
— Все, скорефанились, — смешливо сокрушаясь, признает Космос, — нет, Арьку вам мучить не дам, хватит профессоров в семье! Правда, звоночек?
— Ага, — Аря, в силу возраста, не вникает в разговоры взрослых, но соглашается с отцом, который точно был для нее самым сильным, умным и красивым, — но там фи-и-и-лин!
— Ариадна Космосовна, никто не спорит, — не пытаясь сохранить степенность, старшие члены семьи решают, что с крошечным любителем птиц надо согласиться, — филин тоже хорошо. Птица благородная!
— Значит, мои гены не виноваты, Космос, — видя, что дочка тянет к ней ладошку, Лиза забирает её у мужа, как куклу, ловко и быстро, — заладил!
— Дети, не надо ссориться! Вам это не идёт!
— Папк, этот спор бесконечен…
— Вырастет — решит сама, в кого такая неугомонная!
— Я в этом не сомневаюсь.
Уводя Аречку переодеваться, Лиза не пытается скрыть облегчения, которое победило в ней напряженность, зароненную после нравоучения тётки. Космос украл печаль жены лаской и бесконечными шутками, а Юрий Ростиславович умилил невестку безусловной любовью к внучке и внимательностью к её первым достижениям. Аре же стоило едва коснуться материнской руки, чтобы мир снова начал гореть карнавалом ярких красок.
На то они и близкие люди, а Лиза Холмогорова не живет сомнениями. Не её это доля…
========== 93-й. Разговоры по душам ==========
Комментарий к 93-й. Разговоры по душам
Общие арты к главе:
https://vk.com/wall-171666652_998
Лучший Ёж по версии Космоса Юрьевича:
https://vk.com/wall-171666652_999
Этой продой передаю горячий привет Follia and Camomille! Огненный))
