… В прихожей кто-то зазвенел ключами, затем хлопнула дверь, и в комнату заглянул мой двойник. Бросив на меня крайне неприязненный взгляд, он буркнул что-то себе под нос и скрылся на кухне. Похоже, он по какой-то причине был не в духе. Может быть, неприятности на работе?
Надо сказать, что неоднократные перемещения по параллелям весьма благотворно сказались на моей нервной системе: незаметно для себя я научился воспринимать все неприятности с поистине философским спокойствием. Вот и сейчас, поразмыслив, я решил отложить неизбежные объяснения с двойником на некоторое время и продолжил чтение.
Лицезрение Гудвина Великого и Ужасного произвела на попутчиков Элли весьма тягостное впечатление. Гудвин, понятно, тоже был пассажиром злосчастного воздушного шара, причём, в корзине он, видимо, держался до последнего и долетел до центральных районов, где не вполне благополучно совершил жёсткую посадку. И то ли он особенно сильно ударился головой, то ли уже слишком вошёл в роль великого волшебника, только он ни в какую не пожелал узнавать Уильяма и Ричарда.
— Отец, это же мы! — воззвали братья, но Гудвин, не моргнув глазом, заявил, что если они хотят вернуться домой, то они должны добыть ему серебряные туфельки Гингемы, Золотую шапку Бастинды и Волшебную книгу Виллины.
Первое желание выполнить было проще простого, поскольку Элли как раз была в этих самых туфельках.
Добрая девочка тут же с лёгким сердцем скинула чудесные туфельки, но верный Тотошка оскорбился до глубины своей собачьей души и с громким лаем бросился на Гудвина. Тот перепугался, кинулся убегать, споткнулся, снова ударился головой — и вся великость и ужасность слетела с него в тот же миг. Горячо обняв вновь обретённых сыновей, он сообщил не очень приятную весть. Их семейный воздушный шар, на котором только и можно было вернуться в Канзас, захватили Летучие Обезьяны и теперь он находился во владениях злой волшебницы Бастинды. И, следовательно, друзьям всё равно придётся отправляться в Фиолетовую страну…
Мой двойник, оказывается, уже некоторое время стоял на пороге комнаты, как-то чересчур внимательно разглядывая мою одежду.
— Ты не он! — вскричав так, он вдруг бросился ко мне и с чувством принялся жать мою руку. — Я спасён! Свершилось!
— Что свершилось?
— Спаси меня! — вцепился в меня двойник. — Я попал в эту параллель полгода назад и не могу вернуться. Здешний Я оказался самым настоящим негодяем. Я даже подумать не мог, что я могу быть таким подлецом! Он устроил меня на работу по поддельным документам, получает две зарплаты — мою и свою, денег мне не даёт, зеркало перепрограммировал, а кода я не знаю… Я домой хочу!
— Не знаю, получится ли у меня, — засомневался я.
— Получится, получится. Видишь, оно уже затуманилось. Вытащи меня, век буду благодарен. И поспеши, он с минуты на минуту должен вернутся.
Самая правильная параллель
Вошли в зеркало мы вместе, а вышли порознь и, видимо, в разных мирах. Мне хотелось верить, что моему несчастному двойнику повезло вернуться домой.
А вот мне не повезло.
Не успел я осмотреться, как дверь распахнулась, и в комнату тихонько стали входить маленькие мальчики и девочки в одинаковой форме и с одинаковым выражением безграничной покорности на одинаково потухших лицах. Следом за ними нарисовалась строгая слабонакрашенная дама неопределённого возраста.
— Итак, дети, мы пришли, — голос у дамы был резкий и неприятный. — Для начала поздоровайтесь.
— Здравствуйте, — послушно прошелестели дети.
— Здрасьте, — сказал я и на всякий случай шагнул поближе к зеркалу. Очень уж меня эти послушные одинаковые ребятишки насторожили.
Дама слегка поморщилась и с напором продолжила:
— Приготовьтесь слушать, дети.
Дети дисциплинированно выстроились вдоль стены и дружно уставились в пол. Они были похожи на маленьких роботов.
— Перед вами главный редактор детского издательства Николай Васильев, — с интонациями уставшего от своего профессионализма музейного гида объявила дама. — Сейчас он подробно расскажет нам о полезных и поучительных книгах, которые скоро появятся на прилавках магазинов.
Я был в замешательстве. Я хотел сознаться, что я не тот Васильев, что я вообще оказался здесь случайно… Но за спиной у дамы в дверном проёме объявился вдруг мой двойник. Он в отчаянии затряс головой, умоляюще прижал одну руку к груди, а второй провёл по горлу: выручай, мол, старик, иначе без ножа меня зарежешь.
Подводить его мне не хотелось. Прокашлявшись, я сказал:
— Ну, что ж. В нашем издательстве выходит очень много книг для детей. Рассказывать о каждой из них я не буду, это займёт слишком много времени, да и вам, думаю, это будет не слишком интересно…
— Напротив, — тут же подала голос дама. — Нам это будет ОЧЕНЬ интересно.
— А мне кажется, что дети с большим интересом послушают какую-нибудь волшебную историю с удивительными приключениями и ужасными тайнами.
Дети тут же оживились и уставились на меня так, словно только что обнаружили моё присутствие. Ага, кажется, я на верном пути.
Дама, однако, сдаваться не собиралась:
— Минобр рекомендует всячески оберегать незрелые детские души и настоятельно призывает не смущать их далёкими от реальной жизни фантазиями, которые…
— В Минобре буквально на днях произошли кардинальные кадровые перемены, — нагло заявил я, глядя ей прямо в глаза. — И теперь там совсем по-иному смотрят на детскую литературу.
Дама поджала губы, но возразить уже не посмела. Я мысленно извинился перед двойником, прокашлялся и начал:
— Недавно у нас вышла новая версия знаменитой сказки «Волшебник Изумрудного города». Это увлекательнейшая история о том, как одна маленькая девочка попала в Волшебную страну…
— Насколько я помню, эта девочка была североамериканкой из Канзаса, — не удержалась дама. Очевидно, она тоже была знакома с этой сказкой. — Минобр не рекомендует засорять детские умы заграничным бессодержательным чтивом.
— Это была русская девочка. Её звали Алиса Кузнецова, — возразил я. Настырная дама начала меня бесить. — Она была сиротой, и её удочерила американская семья. Они называли её Элли Смит, но сама она всегда называла себя Алисой. Она была очень смелая и отважная девочка. Когда налетел ураган, Алиса не испугалась и бросилась спасать своего пёсика. Ураган подхватил её вместе с домиком и понёс по воздуху.
— Этот смелый поступок учит нас любить наших меньших братьев и заботиться об их здоровье, — тут же вставилась дама. — Но и напоминает, что безрассудство непременно приведёт к большой беде…
— А так же о том, что в жизни всегда есть место чуду, — решительно вмешался я. — Наша Алиса нисколечько не испугалась. Она высунулась в открытую дверь и крикнула сверху: «Счастливо оставаться!»
Приёмные родители были не очень хорошие люди, и поэтому Алиса улетела от них с радостью. Ураган унёс её далеко-далеко, через горы, прямо в Волшебную страну. Там домик шмякнулся на землю и раздавил в лепёшку страшную колдунью Гингему. Он раздавил её так быстро, что злобная старуха даже пикнуть не успела. И все очень этому обрадовались, потому что эта вредная колдунья никому не давала спокойно жить, всюду совала свой крючковатый нос, всеми командовала и терпеть не могла, когда с ней спорят.
Дама переменилась в лице, приняв эти слова на свой счёт, хотя я, честное слово, сказал всё это без всякой задней мысли. Детишки слушали меня с распахнутыми глазами и раскрытыми ртами. Похоже, такие сказки им тут ещё никто не рассказывал.
— Это учит нас тому, что зло всегда будет наказано, и что все мы должны стремиться творить только добрые дела, — просипела наконец не своим голосом дама.
Придраться тут было не к чему. Поблагодарив её лёгким наклоном головы за столь своевременное разъяснение, я продолжил:
— В Волшебной стране всё было очень чудесно, удивительно и необычно. Там жили маленькие человечки Жевуны, там птицы и животные умели разговаривать, там всегда было лето и никогда не наступала зима.
