— Я больше так не сделаю… — шептал он. — Я не брошу тебя… Если я ещё раз скажу тебе что-то мерзкое или… Не знаю… Просто сожри меня!
Гермиона рассмеялась ему в губы и вдруг стала серьёзной:
— Я хочу тебя сожрать сейчас… — она лизнула его подбородок и укусила за щеку.
— Приятного аппетита, моя ненасытная, — усмехнулся он и прижал крепче.
— Отнеси меня на траву и возьми, возьми меня так, словно в последний раз… — прошептала Гермиона, поднимая ногу и обхватывая его бедро своим.
— Нет… я возьму тебя, как в первый…
Он понёс её на берег и осторожно уложил на свитер Скорпиуса. И целовал так нежно и медленно, словно это и правда был её первый раз. Гермиона тихо постанывала, когда он оставлял на её теле горячие поцелуи. Она почти плакала, когда он ласкал её соски пальцами, языком и губами, а потом осторожно вошёл в неё. Она ахнула, затрепетала в его объятиях и крепко обняла его бедрами за пояс, выгибаясь навстречу. Драко был так нежен, как никогда, и Гермиона расплакалась, когда её пронзила волна экстаза. Он наслаждался её яркими эмоциями и стонами, и, взлетев на свою вершину блаженства, упал на ведьму, тяжело дыша.
— Я не простила тебя… Нет… — шептала Гермиона ему на ухо, покусывая мочку. — Не простила…
— Я же не просил прощения…
— Но было похоже, что просил…
Драко усмехнулся, он лежал на ней, закрывая своим теплом от прохладного утреннего воздуха. А Грейнджер целовала его, крепко держа за плечи и не спешила прогонять с себя.
— Пойдём под “душ” … ещё раз, — предложил он.
— Ещё раз… — она закусила губу и поиграла бровями.
— Черт, я даже не вышел из тебя, а ты что — хочешь ещё? — рассмеялся он.
— Я хочу чтобы ты остался во мне навсегда, — проговорила ведьма, а по её щекам разлился яркий румянец.
«Навсегда — это тебе Снейп уже устроил, — подумал Драко, целуя её в губы. — Подарок от друга…»
***
Гермиона всё ещё злилась на Драко, несмотря на то, что произошло у водопада. Сначала он так нежно взял её, что комок, который душил со вчерашнего дня растаял, словно утренний туман. А потом Грейнджер сама запрыгнула на своего охотника и мучительно долго скакала на его члене, заставив сказать много прекрасных слов. Сердце трепетало в груди от его горящего взгляда и касаний его больших сильных рук. Малфой гладил её грудь и восхищённо шептал, что сходит с ума от неё, что она очень красивая, потрясающая, невероятная, и что он обожает её прекрасное тело и ему нравятся её губы.
Каждое его слово медленно, но верно заживляло и стирало из памяти всю ту боль, что он причинил ей вчера.
Но Гермиона решила, что не хочет быть лёгкой добычей, и, когда они встали с травы, гордо произнесла:
— Этого всё равно очень мало, чтобы простить тебя.
Он рассмеялся. И принялся одеваться.
— Я тоже самое подумал в отношении тебя, — ухмыльнулся Драко, натягивая брюки. — Мы можем либо сейчас раз и навсегда простить друг друга и больше к этому не возвращаться, либо обижаться до скончания веков. Что выбираешь?
До скончания веков? Ей бы хотелось иметь столько времени рядом с ним. Но не ощущая ту боль, что рвала её на части вчера, после его слов. Ей казалось, что он тем самым ножом, что срезал свои прекрасные волосы, так же резко и не думая отрезал её от себя. Это было жестоко. Гермиона прищурилась.
— Да ладно, Грейнджер… — протянул Драко, видя её сомнения. — Я здесь, помогу тебе и никогда не брошу, слово охотника! Но ты больше не будешь от меня ничего скрывать… Хотя бы то, что касается тебя и меня… Нас двоих.
Она ничего не ответила. Драко вёл себя немного странно, он разглядывал её, как будто видел впервые. Заботливо натянул на неё очищенный от травы и песка свитер цвета весенней листвы и хотел нести на руках до самой стоянки. Но Гермиона оттолкнула его руки и пошла вперёд.
— Не понимаю, почему я опять обнажена и где моя одежда! — проговорила ведьма: в утренней горячке она не придала значения тому, что вновь, как и раньше, щеголяет обнаженной.
— Ты ничего не помнишь? — спросил Малфой, подбирая ножны и торопясь догнать её.
Она обернулась:
— Я… Я преобразилась ночью и шла к тебе? Значит мне это не приснилось, — Гермиона покусала губу, раздумывая. — Наверно, я действительно стала лунатиком, как и Скорпиус, или это волчица внутри меня так помешалась на тебе…
Грейнджер отвернулась и, не дожидаясь Драко, поспешила к месту стоянки.
— Хорошо, раз я не могу без тебя ни одной ночи, то готова всё забыть, но это последний твой шанс! — крикнула она за спину. — Я не хочу терпеть это раз за разом! У меня был опыт таких отношений! Мне не нравится прощать снова и снова! И каждый раз получать щелчки по носу!
Драко догнал ведьму и пошёл рядом, подстраиваясь под её шаг.
— Отношений? — она заметила его полуулыбку, но не насмешливую, а скорее понимающую. — Хорошо, я согласен. А мне не нравятся ложь и недомолвки.
У Грейнджер возникло ощущение, что они сейчас договариваются о чём-то важном, чтобы сделать большой шаг. Шаг вперёд вместе. Рука об руку. Эта мысль привела её в смятение.
Гермиона обернулась и, разглядывая Драко, поймала его вопросительный взгляд. Он просил продолжать перечисление всего того, что не нравится?
— А я не люблю, когда меня сравнивают с животным или собакой, — проговорила Гермиона, перелезая через торчащий из земли корень дерева.
Драко подхватил ведьму за талию, помогая перебраться, хотя это и не составило для неё труда, и всё-таки понёс её. Упрямый человек. Или ему просто нравилось носить её на руках. Гермиона усмехнулась и обняла его за шею.
— Это я уже понял. Прости, — проговорил Драко и добавил с серьёзным выражением лица. — Я ненавижу, когда вспоминают о войне.
— О войне? Я тоже не люблю вспоминать это время, — грустно проговорила ведьма, уютнее устраиваясь в его тёплых руках.
Он обхватил её спину и ягодицы покрепче.
— Терпеть не могу навязчивость, — Драко хитро покосился на неё.
Гермиона фыркнула. Несомненно он намекал на проделки Волчицы.
— Иногда навязчивость помогает достучаться до слишком закрытого человека, — Малфой встретил её слова закатыванием глаз, а она продолжила. — Я ужасно не люблю пыль и очень люблю поесть, — Гермиона чувствовала, как живот начало скручивать от голода.
— Я тоже люблю поесть, — Драко согласно кивнул головой. — И люблю готовить. Кстати, что вы взяли из еды?
Он вынес Гермиону на поляну, где между деревьями расположилась их небольшая охотничья палатка. Чуть поодаль от неё горело синее пламя магического огня, а рядом, на мощном стволе упавшего дерева, сидел Скорпиус. Увидев их, он покраснел до кончиков ушей и схватился за небольшой рюкзак.
— Пап, я вчера взял тушеную утку и печенье. И уже сварил кофе. Садитесь, — быстро заговорил он, доставая из мешка кастрюли, тарелки и бумажный пакет. — Давайте поедим.
Драко осторожно спустил Грейнджер на землю. Скорпиус вёл себя преувеличенно деловито, резкими движениями расставлял еду на раскладной столик и звенел посудой, не поднимая на них взгляда. Они переглянулись, и у каждого в глазах возник вопрос — «Неужели мальчишка видел, чем они занимались у водопада?»
Гермиона закусила губу и подтянула ниже зелёный вязаный свитер, еле достающий до колен. Мерлин, если Скорпиус всё видел, как же стыдно! Драко, заметив её переживания, покачал головой.
— Успокойся, — шепнул он и шагнул к своему парню. — Скорпиус, когда поешь, сразу же отправляйся домой. В обличии барса. А свои вещи и кобылу оставишь Гермионе. Деду сообщишь, что я провожу её. И срочно в школу!
Тот выпустил из рук вилку и разочарованно вздохнул. Краска сошла с его лица и юноша недовольно поморщился.
— Но папа, я хотел пойти с вами! Я никогда не видел гоблинскую деревню мастеров. Да никто её не видел! — проговорил он возмущённо. — Когда мне ещё представится такой шанс?
Драко уселся напротив на такой же, как и стол, походный раскладной стульчик. Взял салфетку и положил её на колени.
