Эйлин опустилась на колени, едва удержавшись, чтобы не упасть. Ее руки тряслись, перед глазами стоял кровавый туман. Она подняла голову вверх. Неужели? Наконец-то, все кончилось. Слабость, головокружение, боль от ран и растяжений — все пройдет. Упасть бы сейчас в траву и долго-долго смотреть на небо, как в детстве, угадывая в облаках забавные фигурки. Вот это похоже на льва, а это — на кролика с морковкой, а это…
Вдруг стены цитадели задрожали. Сверху сыпался песок и куски штукатурки. «Надо делать ноги», — промелькнула в голове мысль. А что же друзья? Эйлин посмотрела на тело, распростертое рядом. Кара. Отступница, которая сначала предала ее, поддавшись посулам Черного Гариуса, а потом… неужели она сделала это ценой собственной жизни! Эйлин нагнулась к ней. Глаза открыты, но безжизненны. Пульс есть, но очень слабый. Никаких ран или повреждений. Жизнь просто уходит из ее тела, как будто в нем не осталось ничего, за что она могла бы удержаться. И Эйлин не в силах ей помочь. Ее песня способна лишь отсрочить конец. А простое заклинание бессильно, да и вряд ли она сможет его сотворить. С остальными дела обстоят не лучше. Это место и эта битва высосали их без остатка.
Эйлин почувствовала прикосновение рук к своим плечам. Касавир. Она обернулась. Бледное, осунувшееся лицо, прилипшие ко лбу мокрые пряди, потрескавшиеся губы, запах пота и крови. Усталый взгляд любимых глаз. Она взяла его лицо в обе руки, размазывая грязь по щекам, и прикоснулась губами к его губам, почувствовав вкус запекшейся крови.
— Ты сделала это, — хрипло прошептал Касавир, прижимая ее к себе.
Одно коротенькое мгновение. Большего они себе позволить не могли. Увидев рану на ее предплечье, он хотел использовать остатки магии, чтобы остановить кровь, но Эйлин удержала его руку и покачала головой, указав взглядом на Сэнда, которому безуспешно пытались помочь Элани и Зджаэв.
А стены дрожали все сильнее. Друзья почувствовали под ногами сильные толчки, посыпались булыжники. Здоровенный кусок потолка пролетел прямо за спиной Эйлин и рухнул на пол. Она чертыхнулась. Неужели их завалит здесь после того, что они сделали?
— Надо скорее бежать к выходу! — закричала Эйлин. — Надо спасаться…
Встретившись глазами с Касавиром, она осеклась. Как бежать, не восстановив сил, истекая кровью от ран, которые у них не хватит сил вылечить? Куда бежать? Пока они буду плутать в темных коридорах, их завалит наверняка. А Сэнд и Кара? Бросить их? У Ниваля нога ранена. Его тоже бросить?
Касавир взял Кару на руки и опустился рядом с Сэндом. Зджаэв держала его голову на коленях. Сознание еще не покинуло его, и он с грустью посмотрел на умирающую Кару. Протянув дрожащую руку, он дотронулся до ее губ и улыбнулся.
— Несносная девчонка, — еле слышно произнес он.
Эйлин помогла Нивалю подняться, все сели рядом и сдвинулись, образовав тесный круг. Одиннадцать случайных попутчиков, судьбы которых так тесно переплелись, что даже смерть им достанется одна на всех. Сейчас их придавит плитой, или они провалятся в одну из трещин, которые уже стали расходиться по всему полу цитадели.
— Эйлин, ты можешь петь? — осторожно спросил Гробнар.
Слезы бессилия уже готовы был выступить на ее глазах. Но приступ гнева загнал их обратно. Какая несправедливость. Какого черта кому-то пришло в голову так распорядиться их судьбой! Ведь они победили, они сделали это! А как же их дружба, любовь, планы на будущее? Как же родная крепость, отец, дядя Дункан, и все-все, кто ей дороги? Как же мечта Касавира построить яхту? А сын Келгара будет расти без отца? В конце концов, хочется пивка выпить после тяжелого дня! И много чего еще хочется…
— Мы же герои, мать вашу, мы не можем сдохнуть в этом вонючем дворце! — в сердцах прокричала Эйлин.
Она почувствовала, как в ней поднимается волна безудержной ярости. Спеть?! Она им сейчас всем так споет, что не рады будут! Однако Эйлин не издала ни звука. В следующее мгновение она перестала ощущать свое тело, слыша лишь биение собственного сердца, как будто оно одно заполняло образовавшуюся пустоту. Больше она ничего не чувствовала, не видела и не слышала. Она не слышала изумленных возгласов друзей, смотрящих на нее. А изумиться было от чего. Ее зрачки расширились, а глаза потемнели. Рыжие, всклокоченные, влажные от пота волосы стали шелковистыми и приобрели очень светлый серебристый оттенок. Лоб ее засверкал так, что вокруг стало раз в пять светлее.
— Вот чертовщина! — не выдержал Келгар.
— Вы на Ниваля посмотрите! — воскликнула Нишка.
С Нивалем происходило то же самое. Они сидели рядом, Эйлин на коленях, Ниваль — вытянув раненую ногу, — и походили на двух ангелов, спустившихся с небес. При этом они оба ни на что не реагировали. Увидев эту картину, Гробнар так необычайно возбудился, что, забыв про свои раны, вскочил на ноги.
— Тссс! — прошептал он друзьям, — мы должны держаться вместе. Кто знает… может быть… кто знает…
Терять им было уже нечего, поэтому друзья послушно обхватили плечи друг друга.
С Эйлин происходило что-то странное. Среди охватившей ее пустоты она почувствовала прикосновение чьей-то руки. Она повернулась. О, наконец, она кого-то увидела. Ниваль. С буйнопомешанным взглядом и иллюминацией во лбу. Первоклассный предсмертный глюк. А какого дьявола он хватает ее за руки? Эйлин хотела было возмутиться, но Ниваль, смотря ей прямо в глаза, сжал ее руку еще крепче. И сопротивляться не захотелось. Наоборот, возникло такое теплое, приятное, бесконечно радостное ощущение, как будто она маленькая девочка, которая лежит на траве и смотрит на небо. Она закрыла глаза, а затем услышала плеск воды и почувствовала прикосновение прохладного ветерка. Открыв глаза, она увидела, что находится на высоком берегу широкой спокойной реки. Она стояла… точнее, присутствовала, если можно так выразиться, на этом берегу и смотрела вниз. Бледный рассвет заливал небо, отражаясь в реке розовым молоком…
Продолжение следует…
lonn — клен, пер. с норвежского (прим. авт.).
Дар Квасира — «мед поэзии», в скандинавской мифологии волшебный напиток из крови вещего карлика Квасира, дарующий мудрость и умение слагать скальдические стихи.
Бертран де Вентадорн.
Все стихи Кобаяси Исса (прим. авт.).
Из «Непрошенной повести» Нидзё (прим. авт.).
Ille-mar — буйный, неистовый, безрассудный (прим. авт.).
