Гарри отлетел шагов на десять. Даже сквозь головную боль он почувствовал, как пришли в движение все те огромные силы, что собрались тут… словно бы своим ударом он все–таки привел в действие загадочный ритуал. Превозмогая боль, он открыл глаза и поднял взгляд…
Все деревянные койки тоже сорвало с мест и отшвырнуло к стенам. Очевидно эти удары не только пробудили остальных пленников, но и ослабили их путы… вон кто–то уже высвободил одну руку…
А в центре зиял словно бы разрыв… разрыв в самом пространстве, в самой сущности этого населенного людьми мира. И что бы ни лежало по другую сторону этого разрыва, то не было место для людей. И сейчас через этот разрыв проникало что–то иное, чужеродное…
Сгусток черноты, столь же темной как беззвездное небо или же то, что дементоры прячут под капюшоном. Невиданная ранее сила, неизвестное существо миновало проем, и он закрылся позади него. Где–то на краю сознания Гарри мелькнуло непонятно откуда явившееся понимание, что ритуал не был завершен, и потому не сработал в полной мере.
Но сейчас на уме у Гарри было нечто совсем другое… Его палочки куда–то делись. Он был безоружен. И люди вокруг него тоже были безоружны. И он нисколько не сомневался в намерениях чужака…
Терпеть не могу быть в положении безпомощной жертвы… А очень похоже, что в него я и попал. Черная клякса, зависшая в воздухе, пока не двигается, лишь в глубине происходит что–то, будто мрак смешивается с чем–то еще более темным. Непонятно откуда ко мне пришло понимание, что это существо, если оно существо, адаптируется к новым для нее условиям. Очень быстро адаптируется…
Я пятился к пролому в стене, все это происходило в странном молчании, большинство пленников и вовсе боялись пошевелиться. Глазами я отчаянно обыскиваю пол, силясь найти палочки. Ладони почти сводит судорогой, всеми силами я тянулся к ним, пытаясь заставить прыгнуть в руки. Всего пару минут назад это получилось само по себе, неосознанно, а вот сейчас, когда от этого, возможно, зависит все, у меня ничего не выходит!
Неожиданно непонятные изменения в кляксе прекратились. Я инстинктивно напрягся… и это спасло мне жизнь: тварь с головокружительной скоростью рванулась, если бы подсознательно я не ожидал этого, у меня бы не получилось увернуться. Точно так же как люди перед решительным броском частно на мгновение задерживают дыхание, так и тварь замерла за миг до атаки…
Я успел отскочить в сторону, на какую–то долю секунды наши тела почти соприкоснулись… Будто мороз продрал по коже! Нет, это не холод, это что–то иное… Необычайно яркое ощущение того, что совсем рядом с телом пролетело нечто совершенно чуждо… Кошмарное ощущение, надо заметить.
— Бегите! — выкрикнул я. И все меня послушались, даже папа… Вернее послушались они только частично: кто сумел освободиться начали изо всех сил помогать остальным.
Тварь вновь кинулась на меня, я опять успел уклониться, трижды пройдясь «колесом». Только в результате я оказался фактически зажатым в угол, а чудище уже готовится к броску… Я оперся ногой о край лежака, что был отброшен сюда взровом, резко оттолкнулся… Взлетев вверх метра на полтора, я каким–то образом умудрился оттолкнуться от стены. Создание пронеслось снизу, а я ухитрился приземлиться на ноги. На сей раз тварь двигалась менее уверено… наверно она стукнулась об стену, что не прошло даром. В этот раз она промедлила с броском на несколько секунд, теперь увернуться было попроще, но следующая атака уже вновь крайне опасна.
Долго так продолжаться не могло… Я не кузнечик, чтобы скакать до бесконечности, кроме того тварь могла в любой момент заинтересоваться кем–то другим. Например мамой, которую никак не удавалось освободить от одной из скоб. И я пока ничего не могу сделать, даже бороться….
Стоп, что это мне напоминает? Правильно, Слизерина с его загадками, одна из которых уже помогла… Просить о помощи идиотским способом… идиотстким способом…
— Идиотским способом… — пробормотал я вновь перекатываясь по полу, — Идиотским способом… А какого черта…
Je fais appel aux grandes pouvoirs
Qu’ils m’aident a accomplir mon devoir
Que la force humaine ne fuit pas devant ce mal
Et que je me bat aux armes egales!
(Примерный перевод: я взываю к Высшим Силам, чтобы они помогли мне исполнить мой долго, чтобы сила людей не отступала пред этим злом, и чтобы я бился на равных с врагом. Сам сочинил)
Именно этот экспромт пришел в голову, пришел из ниоткуда и показался в должной мере бредовым. Не знаю, чего я ждал, наверно ничего…
Но в следующее мгновения почувствовал, как что–то очень родное, знакомое коснулось ладоней. Я рефлекторно схватил свои палочки:
— Авада Кедавра! — сейчас совсем не время размышлять.
Зеленый луч ударил в самую середину сгустка черноты, когда тот бросился в атаку, зелень и чернь столкнулись… Тварь остановилась, застыла на полпути к цели, несколько мгновений казалось, будто бы она начала рассеиваться… Но это тут же прошло, тьма вновь вернулась и ничего не изменилось. Секундой позже существо уже вновь несется к Гарри.
— Файяарусс! — два огненных шара ударили в создание, но пламя стекло, не причинив вреда. Парень вновь откатился в сторону, избежав атаки. — Авада Кедавра!
Тварь резко дернулась в сторону, Смертельное проклятие пронеслось мимо. Гарри выпустил второе, в этот раз тварь тоже предпочла увернуться… При том еще ухитрившись оказаться совсем рядом.
Они закружили по помещению, Гарри был полностью поглощен схваткой, и больше не видел ничего вокруг. Он отключился, сосредоточившись на том, чтобы не ошибиться, избежать атаки, попасть самому. Не дать ей коснуться, не позволить загнать в угол, и раз за разом бить Авадой… Нельзя сказать, чтобы у него хорошо получалось. Тварь, казалось, стала еще шустрее, лишь дважды удалось достать ее. Каждый раз она застывала, на доли мгновения становилась менее темной… Но не больше, и Гарри каждый раз не успевал выпустить второе проклятие, чтобы закрепить успех.
Парень не видел, как все пленники освободились и, кидая тревожные взгляды на спасительницу, предпочли покинуть помещение. Не видел он, как Лили и Джеймс Поттеры последними задержались перед проломом, прежде чем тоже выбежать наружу. Сейчас не до того. Он вновь стал обращать внимание на мир вокруг, лишь когда раздался сильный голос:
— Люмилаблусиус — Изниропатрон!
Казалось, в помещении одновременно вспыхнули десятки мощных огней. Гарри, уже привыкший к царящему тут полумраку, вынужден был зажмуриться. Прикрыв глаза левой рукой, он мысленно затемнил заклинанием очки. Яркий свет оказался одним лишь белым лучем, что вырывался из палочки Альбуса Дамблдора.
Старый маг стоит в проломе, могучая, грозная сила исходит от него, бьет через палочку. Тварь вновь застыла, корчясь в яростном, невероятно ярком свете.
Гарри замер, не зная, что предпринять, впервые ему встретилась магия, которую никогда прежде не встречал.
— Тьюрэ — Ванна! — воскликнул Дамблдор.
Поток света вдруг на мгновение стал в десятки раз ярче, вновь заставив Гарри зажмуриться. А потом все прервалось, рука директора, опустилась, сам он пошатнулся, грозная стать и аура силы пропали…
— Не могу… оууу… — чуть слышно прошептал он опадая прямо на руки Лили и Джеймса Поттеров, что стояли сзади вместе с Сириусом и кем–то еще…
А тварь осталась на месте… она застыла там, где настигло заклятие Дамблдора. Уже нет сомнений в том, что она была не столь темной. Кое–где виднеются серые проплешины, клякса дрожит, словно в судорогах… Но все еще жива. Гарри чувствует это.
— Авада Кедавра! — новый смертоностный луч вырывается из палочки, интуиция говорит парню, что враг слабеет… — Все вместе! Авада Кедавра!
Сперва никто не отреагировал, но потом кто–то из стоявших сзади, вскинул палочку…
— Авада Кедавра! — вновь выкрикивает Гарри.
— Авада Кедавра! — вторят четыре голоса…
Пять лучей ударили одновременно. Тварь позеленела целиком, вся как–то исказилась, словно в агонии… и вспыхнула. Немыслимым, пронзительно… серым светом. Секундой позже осталась лишь горсточка пепла…
Больничное крыло Хогвартса было переполнено, Лили Поттер, Снейп, еще несколько волшебников, которых самих в пору лечить, суетились возле кроватей. Альбус Дамблдор лежал на койке, сознание не оставило его, но он не мог даже пошевелиться. Старинное заклятие, которое передавалось в роду отца из поколения в поколение и едва ли применялось хоть раз за незнамо сколько столетий, забрало все силы. Даже несколько восстанавливающих зелий, пока что не возымели должного эффекта.
Гарри сидит в стороне, у самой стены, чтобы не мешаться под ногами. Он мало что смыслит в целительстве, потому предпочиет не вмешиваться. Парень сам выжат, многочисленные ушибы и ссадины болят, в голове гуляет настоящий тайфун, а мысли никак не хотят прекращать калейдоскоп. Плюс ко всему прибавлялось какое–то новое, совершенно незнакомое чувство. Он не знал, как его охарактеризовать… Словно бы чье–то мягкое, приятное касание… но касание изнутри.
