— Интересно, зачем это представление? — телепатировала мне Миа. — Испортить репутацию Белле?
— Куда ее еще портить? — отозвался я. — Итак «казнить при поимке». Глупость, между нами говоря. Теперь при обнаружении Трикси будет сражаться насмерть, зная, что сдаться для нее — хуже смерти. А так могли бы и попробовать уговорить сдаться, не теряя собственных бойцов.
— Тогда — зачем? — удивилась Миа.
— Не знаю. И это мне не нравится. Очень не нравится.
Свет погасили, и иллюзия звездного неба, скрывающая потолок Большого зала, создавала впечатление, что мы засыпаем на большой поляне.
Персиваль Уизли бдил, обрушивая свой гнев на перешептывающиеся парочки, чем мешал остальным спать куда сильнее, чем тихие переговоры влюбленных. Джинни перетащила свой мешок поближе к нам, и теперь посапывала носом в спину Миа. Луна обнаружилась на краю скопления своего факультета, отделенная от остальных рейвенкловцев надежной стеной в лице Падме. С другой стороны от нее пристроилась Парвати, так что за нашу белобрысую можно было быть спокойным. Драко и Дафна устроились возле заветной черты по нашему примеру, отразив попытки более старших парочек отогнать их.
Часа в три, как по расписанию, состоялся разговор Дамблдора со старшим из присутствующих в школе Уизли. Директор школы, отчитывающийся о своих достижениях старосте — смотрелся довольно забавно. Но, по крайней мере, стало понятно, что ночевка в Большом зале — мера временная, и скоро мы вернемся обратно в свою комнату под опеку Этамина Блэка.
Позже подошел Снейп с сообщением о том, что замок обыскан весь, и что Беллы нигде нет. Особо тихую мою радость вызвали слова Мастера Зелий о том, что башни обыскал лично Филч. Вот интересно, что сделал бы сквиб, обнаружь он в одной из башен Неистовую Беллатрикс?
— … дементоры предлагали обыскать замок? — поинтересовался Снейп, когда директор сказал, что должен сообщить о результатах поиска (а точнее — об их отсутствии) Стражам Азкабана.
— Нет, — ответил Дамблдор. — Они в последнее время вообще предпочитают к стенам не приближаться.
Я улыбнулся. Отец Себастьян трудился, не покладая рук, в своих попытках исследовать эти порождения Гниющего сада, и даже достиг некоторых успехов. По крайней мере, матч с Хаффпаффом прошел безо всяких эксцессов.
Услышав, что собеседники отошли, я приоткрыл глаза. Не думаю, что они не заметили того, что я не сплю, тем более, что я не особенно и старался скрыть это. Но ребенок, которому старшие приказали «спать» должен был предпринять некоторые усилия, чтобы не дать этого заметить, и я их предпринял. Теперь же можно было расслабиться.
Иллюзорные звезды медленно двигались над головой, повторяя извечный круговорот своих реальных сестер. Проплывали редкие облака. Я повернул голову, и посмотрел на Миа. Девочка спала, посапывая носиком, и это было настолько умилительной картиной, что я с трудом удержался от желания погладить ее по щеке. Ночь катилась к рассвету.
Глава 89
Раннее утро. (Джинни)
— Гарри! — снова закричала я. — Гарри!
Ну куда же он мог подеваться? Мы с Гермионой уже довольно долго разыскивали Гарри в этом лабиринте, смутно похожем на коридоры Хогвартса. А он все не находился и не находился. Хотелось взвыть, подобно волку-оборотню… Но я же помню, как Гарри относится к волкам вообще и волкам-оборотням в частности. Слухи об уроке ЗоТИ с боггартом, и о том, что с боггартом Гарри не смог справиться даже профессор — давно уже разошлись по всему Хогвартсу.
— Не отзывается, — вздохнула Гермиона. — Может — не слышит?
— Наверное, не слышит, — отозвалась я.
— Позвольте узнать, юные леди, кого это вы ищите? — обратился к нам огромный ростовой портрет со стены.
Из рамы на нас смотрел смутно знакомый юноша с серебряными волосами. Над затянутым в черный шелк плечом возвышалась рукоять меча, увенчанная черным камнем. «Смутно знакомый»? Ой! Это же…
— Простите, а моя кровь — она вкусная? — спросила я своего спасителя, а точнее — его портрет.
— Еще бы, — улыбнулся тот. — Как думаешь? — обратился к кому-то у меня за спитной.
— Любопытно, — раздался ответ, и услышав его, я обернулась и шарахнулась в ужасе. Там вместно такой знакомой и можно скзаать — привычной, Гермионы, стояла леди Аметист, принципал нашего ковена. — Эмпат, да еще сновидица. Она подходит. Берем.
— Берем, — согласился с ней парень с портрета, к которому я сейчас прижималась. Внезапно он протянул руку, и она вышла из холста, как будто это был не портрет, а тонкая грань, разделяющая, но и соединяющая миры. «Ксенос Морион!» — вспомнила я, как предсавляла его нашему ковену леди Аметист.
— Нет! — закричала я, чувствуя, как проваливаюсь в портрет.
В этот момент яркая вспышка ослепила меня. А когда я снова смогла видеть, вокруг немя не было мрачного коридора. Я лежала в спальнике посреди Большого зала, и лучик восходящего солнца, поднимающегося из-за столов, отставленных к стенам, чтобы освободить место для сна учеников, лежал у меня на лице. Видимо, он и разбудил меня… Вот только было у меня смутное ощущение, что это был не просто сон, и что солнечный луч спас меня… вот только непонятно — от чего?
Я огляделась. Гермиона спала неподалеку. Ее спальник был по-прежнему разукрашен черными цветами, выглядевшими почему-то даже страшнее, чем кошмарные крылатые кролики на спальнике Гарри. Я еще раз вгляделась в лицо спящей Гермионы. И почему это со сне мне показалось, что в ней есть что-то общее с леди Аметист? Ведь даже не похожи ни разу?!
Рука с тонкими длинными пальцами погладила Гермиону по щеке. Я проследила ее глазами… и ожидаемо уткнулась в веселый взгляд зеленых глаз. Я на мгноевние задумалась, а потом — последовала примеру своего кумира, и погладила спящую Гермиону по другой щеке. Это оказалось странно приятно.
— М-р-р! — Сказала Гермиона, и, не открывая газ, прихватила зубками палец Гарри, невозмутимо продолжавшего ласкать ее лицо наравне со мной.
— Что ты-то не спишь, рыжик? — поинтересовался Гарри… и в этот момент эмоции полусонной Гермионы полыхнули страхом и ненавистью. Она открыла глаза… и мгновенно успкоилась.
— Ф-фух! Гарри, ты не пугай меня так! — Гермиона зябко поежилась.
— Герми, родная, ну неужели ты думаешь, что я подпустил бы к тебе какого-нибудь другого «рыжика»? Хотя бы и близнецов, не говоря уже о…
Я вспыхнула, осознав, что меня приняли за Рона.
— И все-таки, давай называть ее «Янтаринкой»! Так мне спокойнее, — улыбнулась Гермиона.
— Давай, — радостно согласился Гарри. Меня как-то ни о чем не спросили. Но меня это почему-то и не беспокоило. Янтаринка — так Янтаринка. Красивое прозвище. Мне нравится.
Гарри вопросительно посмотрел на меня. Чего это он? Ах, да… я же так и не ответила.
— Солнце разбудило. Да и сон плохой снился.
— Что за сон? — заинтересовался Гарри.
И я старательно припомнила и рассказала все, что смогла о странном сне. Как выяснилось, вспомнить я смогла довольно много. Вплоть до резного узора на каменных стенах.
— Любопытно, — протянул Гарри. — Значит, говоришь, я «куда-то делся» и вы меня искали?
— Да, — согласилась я.
— И одновременно портрета и меня — ты не видела.
— Не видела, — оставалось только подтвердить.
— А меня и эту… Аметист? — спросила Гермиона.
— Тоже нет, — ответила я. — Я разглядывала портрет, считая, что у меня за спиной — ты, а когда повернулась обратно…
— Очень любопытно, — поддержала своего парня Гермиона. — Похоже, ты очень не хочешь, чтобы мы с ними встретились даже в твоем сне…
— Наверное, — пожала плечами я.
Между тем, Гермиона вылезла из своего спальника, и уселась на нем, задумчиво вращая в руках расческу.
— Гарри, тебе нужно напоминать, что эта штука меня ненавидит? — Спросила она.
— Нет, не нужно, дорогая, — отозвался Гарри, и, забрав из рук Гермионы расческу, стал превращать ее встрепанную гриву в аккуратную прическу, как обычно — «немного» помогая себе колдовством.
— Гарри? — охнула Лаванда. А я ведь ей рассказывала, что прически Гермионы — дело рук Гарри. Не поверила. Зря.
— Гарри, Гарри, — отвечать пришлось мне, поскольку Гарри и Гермиона были настолько погружены в процесс, что не сочли нужным как-то отреагировать.
Вскоре вокруг парочки собралась большая часть девочек Хогвартса. Меня, наверное, оттеснили бы в сторону, не окажись я внутри защитного круга, которым отгородился Гарри, когда его толкнули под руку.
Те девочки и девушки, которые ходили на занятия к профессору Трогар, внимательно наблюдали за действиями Гарри, что-то вполголоса комментировали, и даже записывали. Прочие же, те, кто пренебрег новыми знаниями в угоду идеям чистоты Света — сосредоточенно кусали локти и ничего не понимали.
