живых? Именно настоящих, заслуживших своим потом, кровью, беззаветной храбростью свои награды.
Сколько? Не думаю, что много. Если кто-то и остался, то явно то же здоровье не позволит им принять участие в таком мероприятии. Но здесь много ветеранов, и они еще бодры и как говорится даже веселы!
Думаю, это из-за того, что корейцы в целом живут дольше, плюс для таких ветеранов здесь реальная бесплатная помощь государства с медициной и с различными льготами в социальной сфере. То есть тут о таких людях реально заботятся, а не как в некоторых царствах-государствах, но ладно, не будем о грустном.
К тому же корейская война шла с 1950 по 1953 год, то есть закончилась на 8 лет позже, чем вторая мировая. Казалось бы, что такое 8 лет? Но для людей в возрасте это очень и очень много. Поэтому в Корее больше живых ветеранов.
Но почему именно «День Памяти» отмечается с размахом? Почему «День движения за независимость» и «День освобождения» не так популярны у власть имущих, государство не так активно поддерживает его всенародное празднование. И причина тут очень проста!
«День памяти» — это дань погибшим в корейской гражданской войне с врагом, который до сих пор не успокоился и периодически грозит из-за северной ленточки, несмотря на все санкции «добрых западных партнеров» и свое полуголодное существование. Поэтому помнить об этом, как говорил один революционный деятель одного мира «дело архиважное и архинужное».
А вот два остальных праздника для властей не так важны, потому что связаны с получением независимости Кореи от Японии в 1919 и 1945 годах соответственно. Так как сейчас японцы совсем не враги, а вроде как даже союзники и партнеры, причем как военные, так и экономические, то и на праздновании этих дат внимание не заостряется. Все в рамках протокола. Такой вот небольшой экскурс в праздники и историю Кореи этого мира.
Почему я вдруг про это вообще заговорил? А потому, что тюрьму Анян сегодня посетит ветеран Корейской войны, причем какой-то очень известный, кто - нам пока не сказали, типа сюрприз, ну или кто мы такие, чтобы ставить нас в известность.
Посетит ветеран тюрьму Анян не просто так, а выступит на традиционной минуте молчания, после в актовом зале тюрьмы расскажет о прошедшей войне.
Я вот, честно говоря, не представляю себе, чтобы даже во времена СССР какой-нибудь ветеран посещал тюрьму или колонию и рассказывал осужденным о прошедшей войне. В учебных заведениях это точно было, но вот в местах, не столь отдаленных…
Нет, может я, конечно, оговариваю канувшее в лету государство, но все равно не представляется мне такое даже в СССР, ну а в той моей России это тем более не реально, да и в этой, наверное, тоже. Ну отказывается мой мозг видеть такую картинку.
А вот в этой Корее, оказывается, такое вполне себе может быть: ветеран посещает тюрьму Анян, рассказывает осужденным девушкам, администрации тюрьмы, ну и всем гостям заодно как они воевали со страшным врагом, какие несли потери, как был силен и хитер враг, но они, несмотря ни на что, героически с ним сражались и победили! Ну и все прочее и в таком же духе. И все слушают молча с глубоким почтением и огромным интересом. Все поголовно!
Тем более не простого ветерана, а героическую, можно сказать, личность, очень уважаемого в Южной Корее человека! Он пришел в скромном гражданском костюме, цвет которого спереди нельзя было даже рассмотреть от количества наград не нем. Справа его поддерживал молодой человек лет 25, может внук, может правнук, или просто сопровождающий важного человека в возрасте. С другой стороны, почтительно его слушая, шла госпожа НаБом, а за ними уже и все остальные приглашенные и сотрудники тюрьмы, гражданские работники, ну и еще какие-то министерские хлыщи, затесавшиеся в свиту этого уважаемого человека.
Но главным тут все-таки был он, этот ветеран, именно ему молча и с почтением внимали все окружающие. Все это мы увидели на небольшом плацу, где построились для приветствия дорогого гостя и проведения традиционной минуты молчания в 10 часов по местному времени.
«Ух ты!», – легко толкнула меня стоящая слева БонСу и добавила: «Это же сам Ли МиРеу!»
После минуты молчания и торжественной части праздника на плацу все переместились в актовый зал тюрьмы. Пока вся публика рассаживалась и ждала высокого гостя и его сопровождающих, БонСу просвещала меня рассказывая про этого героического дедка:
- Я о его подвиге в битве за Хаман в школьном учебнике истории читала. Их совсем еще тогда молодых парней, безоружных призывников собрали в Сеуле, переправили в Чинджу, где им дали только гранаты, сказав при этом, чтобы они подбирали оружие у убитых и раненых солдат на поле боя, так как на всех оружия не хватало. Северяне тогда наступали серьезными силами. Он с небольшой частью призывников и частью солдат ООН держали высоту близ дороги Чунгам-ни – Хаман и с достоинством и невероятной храбростью выдержали все попытки врага сбросить их с этой высоты, даже огрызались контратаками. Северяне так и не смогли сбросить их, потеряв нужное им время. Только после почти трех суток ожесточенных боев по приказу командования они оставили это место.
(на самом деле битва за Хаман имела место быть в корейской войне, как и высота, но все остальное вымысел автора, но, думаю, что подобная история и в реальности все же могла быть, не всех героев мы знаем. Прим. - автора).
Тем временем БонСу продолжает меня просвещать:
- В общем из 126 человек, их выжило только семеро!
(Я тут даже про себя подумал, ну надо же, прямо как «У незнакомого поселка, на безымянной высоте…», в очень известной военной песни моего мира! Правда там, трое выживают из 18, а здесь семеро из 126 человек, то есть в процентном отношении даже меньше,
