Сколь угодно долго брести, вдыхая исходящую от детенышей память о доме и пряный запах родовой крови. Все равно других щенят у него не будет.
А могли быть?
Подлая память книгой распахнулась на годах прибытия в Белерианд. Нет… Не было этого — но он погрузился в грезу, словно в воспоминания, продолжая брести по воде. Иное прибытие в Белерианд, которого не было никогда — пешком через Хелкараксэ, своей волей и без крови сородичей на руках. Одолевать льды плечом к плечу с детьми Нолофинвэ и Арафинвэ. Явиться бок-о-бок в Хитлум и дойти до ворот Ангбанда — быть может, взломав их дружным отчаянным ударом, которого не ждал Моргот. И спустя год или два — явиться с посольством в Дориат, сопровождая Маэдроса или отца. Непременно явиться, просто из любопытства, чтобы увидеть своими глазами Хранимые Леса. И, стоя среди посланцев, встретиться взглядом с сияющей девой возле трона Тингола, поймать ее невольную улыбку…
Несбывшееся прошлое, уничтоженное собственными руками по приказу отца. Награда за послушание.
Келегорм яростно тряхнул головой, избавляясь от наваждения — мальчишка на шее даже ойкнул. Злобно отыскал взглядом новый приметный знак, углядел в воде единственный белый бурун и устремился туда. Впереди сквозь снежную завесу проглянул темный берег.
Белый бурун становился все меньше и когда Келегорм приблизился, тихо исчез — вода Эсгалдуина прибывала. Теперь она поднялась ему до пояса и коснулась раны — холод ударил вглубь тела, он взвыл и едва не потерял равновесие. Напор воды усилился.
— Турко, что с рекой? — испуганно спросил Правый Щенок у него на руках. Второй со своей высоты еще ничего не заметил.
— Река злится на меня, — сказал он, устояв на том самом камне, уходящем теперь под воду. — Придется окунуться или плыть. Садись тоже на плечи.
Камень ушел из-под ноги, словно выбитый метким пинком, в то самое мгновение, когда Келегорм подсадил Правого Щенка себе на плечо, и тот не успел еще ухватиться покрепче. Окунувшись по грудь и злобно выкрикнув что-то, он удержался на ногах. А детеныш кубарем слетел в воду и исчез…
Кольчужный сверток был отброшен в сторону тут же.
— Крепче держись! Рот закрой! — рявкнул Келегорм второму и прыгнул за первым, как не прыгал еще ни на одной охоте, не зная, откуда взялись силы.
У него лишь несколько мгновений до того, как щенка унесет, затянет глубоко вниз мокрая одежда и потащит по дну. Времени осталось — на два-три гребка, в которые он вложил всю силу.
«Мама!» — полыхнул светом беззвучный крик впереди. И…
«Помогите! Турко!»
«Рэдо!» — позвал он, потянувшись изо всех сил к этому крику.
Издали вдруг пришел еще один беззвучный возглас, как вспышка над глубиной.
Рукой Келегорм коснулся мягкого. Намертво вцепился, дернул к себе, перехватил зубами и рванулся вверх, готовый драться с течением, глубиной… нащупал ногами дно и вдруг вынырнул на поверхность проклятой реки.
Берег оказался совсем недалеко. Там, где он готовился драться и тонуть, воды оказалось по пояс, и она еще отступала. Вокруг стояла невероятная тишина, ветер стих и только крупные снежные хлопья парили в воздухе, медленно и нерешительно опускаясь.
Рино цеплялся за его косы. Шатаясь, Келегорм с плеском выбежал на берег, перевернул Правого Щенка вниз головой и встряхнул. Тот выплюнул немного воды, ойкнул — значит, нахлебаться не успел… Сдернул с плеч Левого.
— Так! Кафтаны долой! — приказал Келегорм, чувствуя, как сводит тело от холода. — Быстро! — Рявкнул он, почти вытряхивая мальчишек из верхней одежды. — Рубахи шерстяные?
— Ддда… — выдавил Рино.
— Бегом! К тому дереву и обратно!
— Я-я… не могу…
— Бегом, драуговы дети! — Рыкнул Келегорм так, что оба взвизгнули с перепугу. Оттолкнул их и погнал вперед, кое-как побежал за ними, не позволяя себе думать о боли в боку. На бегу сбросил перевязь с мечом, расстегнул и сбросил кафтан сам, отжал полы рубахи. Тело слушалось с трудом, движения нехорошо замедлились.
— Теперь к воде! Быстро! И снова сюда!
К воде оба поскакали уже бодрее, взвизгивая и ежась, но двигаясь свободнее и легче с каждым шагом. Главное они поняли. Развернувшись на мокром песке, помчались снова. Пробежав с ними несколько раз, Келегорм остановился, подобрал одежду, выкрутил кафтан. По его рубахе расплывались темные пятна, боль ушла в глубину и больше не утихала.
Зверь рассмеялся-закашлялся внутри него.
«Возомнил себя неуязвимым? Это я! Не ты!»
— Д-долго еще бегать? — спросил запыхавшийся Правый.
— Бегите, пока не согреетесь! Еще быстрее! — борясь с желанием заткнуть себе уши — все равно не поможет — Келегорм, стуча зубами, выкручивал маленькие кафтаны. Снова пробежал туда-сюда, полусогнувшись и зажимая бок рукой. Нет, не стоило, решил он. Хватит того, что руки-ноги слушаются, потом согреется на ходу.
Радостный визг разнесся над берегом — Левый на бегу дернул за волосы замешкавшегося Правого.
— Так, сюда, оба! Вылейте воду из сапог, живо.
— А почему только сейчас?
— Мы бы зам-мерзли, глупый!
Пока они скакали то на одной ноге, то на другой, визжа и поеживаясь, вокруг друг друга, Келегорм торопливо проверял перевязку, отвернувшись. Оторвал и засунул под давящую повязку еще кусок рубашки, вроде бы приостановив кровь — но что-то нарушилось там, внутри, во время его отчаянного рывка под водой.
Не будь он промокшим насквозь, и то неизвестно, дошел бы он вокруг холмов до Менегрота — хотя его точно станут искать. Но теперь…
— Кто позвал тебя под водой? — спросил он у Правого Щенка.
Тот так и застыл на месте, вспоминая. Расплылся в радостной улыбке.
— Это сестра! Она там! — и показал рукой вниз по течению.
— Далеко?
— Не знаю. Кажется, не очень!
— Надеюсь, она ближе Менегрота, — Холод забирался в тело все глубже, и пусть бежать он не мог, но стоять на месте всяко было нельзя. — Мокрыми мы до Менегрота по лесу не дойдем.
— А что будем делать?
— Мы пойдем к нашей сестре?
— Пойдем туда, куда ближе, — сказал Келегорм, невесело усмехнувшись. Проклятый Дориат. Проклятая река.
Ничего не сбывается. Ничего.
«Старший, если ты меня слышишь — прости. Я невероятный дурак…»
Для согревания он вместо бега жестоко выкрутил свои плащ и кафтан, насколько позволила боль. Шерсть согреет кое-как даже мокрая, а если идти без остановки — постепенно просохнет на ходу.
Одевшись, они двинулись вдоль реки под шум вернувшегося переката — Келегорм
