– Я не могу.
– Вы должны! Правда кроется там, в вашей памяти, в ее темных провалах. Я это знаю. Отвечайте, вы убили ее? – крикнула Рейчел. Джонатан отвел глаза и уставился на плывущий туман, словно желая найти ответ. – Вы убили ее? – повторила Рейчел. Постепенно в выражении лица Джонатана произошла перемена. Его взгляд стал рассеянным, глаза расширились, и их наполнило такое безбрежное чувство вины, что в нем, казалось, можно было утонуть. – Это сделали вы? – снова потребовала ответа Рейчел. – Вы ее убили?
Эти слова прозвенели над выгоном, словно удар колокола.
– Да, – выдохнул Джонатан, и это слово было похоже на яд, убивающий все, чего бы он ни коснулся.
Рыдания сотрясли грудь Рейчел, и она застонала:
– О боже, как вы могли? Я в это не верила! Я думала, она жива! Я думала… Я защищала вас! Когда все это время Пташка настаивала, что вы виноваты, я с ней спорила, но она оказалась права! Вы погрязли в самой черной лжи, вы хуже всех! Как вы могли? – крикнула она и дала Джонатану пощечину.
Удар оказался совсем слабым, практически ничтожным по сравнению с той болью, которую она испытывала, но заставил Джонатана очнуться. Он схватил Рейчел за руки, но та стала сопротивляться, стремясь высвободиться.
– Подождите, Рейчел, я…
– Нет! Отпустите меня!
Ей наконец удалось вырваться. Она пробежала через калитку и устремилась вверх по крутому склону выгона, побелевшего от инея.
То и дело поскальзываясь, Рейчел с трудом карабкалась по косогору, желая лишь одного: поскорее скрыться от этого человека, убежать от всех и от всего. Трава под ногами была влажной и скользкой. Дыхание стало тяжелым, прерывистым, слезы застилали глаза. «Итак, у меня ничего нет, кроме мужа, который начинает меня ненавидеть не меньше, чем я его». Она ощущала такое горе, словно опять потеряла мать и отца… или Кристофера. Рейчел помнила, какой неестественно холодной показалась ей щека маленького брата, когда она поцеловала его, лежащего в гробу, во время похорон. Это было так мучительно. «Абигейл! – Рейчел поискала эхо ее голоса на задворках своего сознания, и оно откликнулось, хоть и стало тише, слабее. Но она его слышала. – Это ее тень, всего лишь тень. Память, не более. А может, подобным образом ищет утешения мое собственное сердце». Совсем запыхавшись, она остановилась, наклонившись вперед, чтобы отдышаться.
– Рейчел, постойте!
Она услышала его крик, раздавшийся совсем близко позади нее, и ее тело словно пронзила молния. «Он уже близко!» Она повернулась, но не смогла угадать, откуда донесся голос. В тумане ничего не было видно, кроме кочковатого косогора и, слева от нее, черных кустов боярышника на дне овражка с крутыми краями, вырытого ливневыми потоками. Слегка отдышавшись, Рейчел принялась карабкаться дальше. Сердце громко стучало. «На свете нет ни справедливости, ни доброты. В этом он оказался прав».
– Рейчел, вернитесь!
Его голос прозвучал ближе, – казалось, Джонатан был где-то совсем рядом. Рейчел в панике разрыдалась еще сильнее и продолжила путь.
Она уже дошла до места, где выгон стал ровнее, когда поняла, что не в силах идти дальше. Она села на тронутую морозом траву и, тяжело дыша, уткнула голову в поднятые колени, но уже через пару минут ощутила, как пот, струящийся по затылку и вдоль позвоночника, становится сперва холодным, а затем ледяным и сырой воздух начинает проникать под юбки. Больше она не чувствовала ничего. Казалось, прошла целая вечность. Наконец Рейчел почудилось, что она расслышала еще один крик – возможно, Джонатана. Это был простой оклик без слов, похоже, совсем далекий, а потому она не обратила на него внимания. «Какое кому дело, если он на этот раз меня догонит и наконец убьет? – Единственным, кого ее смерть могла опечалить, был Дункан Уикс. – Расстроится ли Пташка? Может, да, а может, и нет. Она так и не увидит письмо Элис. Эта девушка его так долго искала, а я отдала его Джонатану». Рейчел закрыла глаза и постаралась выбросить из головы все мысли. Но этого не получилось. Пустое сознание тут же заполнил яркий солнечный свет, и она поняла, что вспоминает о случившемся на переправе через Байбрук. Вот малютка Аби толкается, борясь за место у окна кареты. Ее светлые волосы мягче шелка. Она в своем любимом платьице цвета лаванды. Глаза матери искрятся счастьем – в последний раз. После того дня в них навсегда поселилась печаль, которая стала еще более явственной, когда умер и Кристофер. Рейчел услышала испуганный крик, увидела на красивой реке далекое лиловое пятнышко, быстро уносимое течением. Она нахмурилась и заставила себя отогнать мысли о смерти. Рейчел попыталась сосредоточиться на воспоминаниях о маленькой сестре, сидевшей рядом, о ее лиловом платье и светлых волосах. «Аби. Как мне дальше жить без тебя, дорогая?»
На какое-то время образы детства, рожденные сверкающими проблесками памяти и жалящими осколками прежней боли, увлекли Рейчел в прошлое. Когда она очнулась, то поняла, что вся дрожит. Казалось, каждый мускул свело от холода. День угасал, серая пелена вокруг сгущалась с каждой минутой. Ее снова охватил страх. «Что за безумие на меня нашло? Зачем я убежала сюда, где мне никто не сможет помочь?» Рейчел встала и пошла назад, отчаянно пытаясь отыскать хоть какой-нибудь знакомый ориентир или тропинку, которая привела бы ее обратно в Бат. Однако ей не удалось найти ничего, кроме собственных следов, едва заметных на покрытой инеем траве, напоминающих тонкую нить. Но как только Рейчел, не отрывая от них глаз, сделала несколько шагов, она поняла, что Джонатан тоже мог идти по ним, только навстречу ей. Из-за хромоты он, верно, был неважным ходоком, но, скорее всего, продолжал преследование. «Как долго я отдыхала? Намного ли он отстал?» Рейчел повернулась на ослабевших ногах и решила пересечь уходящий вниз косогор. Она подумала, что спустится по маршруту, параллельному тому, по которому взобралась наверх, на тот случай, если Джонатан все еще находится внизу. Темнота сгущалась с каждой минутой. Силясь найти дорогу, Рейчел так напрягала зрение, что глаза устали и все вокруг превратилось в размытые пятна. На одной из кочек она подвернула лодыжку и вскрикнула от боли. «Нужно добраться до города. – Мысль о том, что ночь застанет ее на выгоне, вызывала ужас. – По крайней мере, он меня не найдет. Как и никто другой». От этой мысли в груди у нее похолодело.
Пара куропаток неожиданно вспорхнула прямо из-под ног. Рейчел взвизгнула от страха, резко остановилась и, затаив дыхание, стала прислушиваться. Но никакого оклика не последовало. Ее окружила мертвая тишина, от которой звенело в ушах. Сама не зная зачем, она повернулась и тупо уставилась в темноту. Скорее вниз. «Другого выхода нет, это единственный путь, чтобы спастись. Чтобы спастись в моем доме», – подумала она с горечью. Затем, к своему облегчению, Рейчел увидела овраг, мимо которого проходила, когда карабкалась вверх, – это была глубокая расселина с чахлыми, едва зацепившимися за почву кустами в самом низу. Она поспешила ее обойти, но что-то лежащее на дне привлекло взгляд. На сером фоне чернело какое-то непонятное пятно. Рейчел осторожно подошла к самому краю, напрягла зрение и увидела на дне под ветками боярышника тело человека с неестественно вывернутыми руками и ногами. Джонатан. Он был тих и неподвижен, словно камень. С его лба струилась ярко-красная кровь, расплывающаяся вокруг головы, как оторванные лепестки зловещего цветка. Рейчел упала на колени, чувствуя, как ее обволакивает ужас.
* * *
– Что ты тут делаешь? – туго соображая от изумления, спросила Пташка, выдохнув облачко пара.
– Что я здесь делаю? – переспросил Дик Уикс, распространяя вокруг себя запах бренди и давно не мытого тела. – Это мое место.
Он пьяно покачнулся и сделал глоток из бутылки, пролив на грудь часть содержимого. Пташка попятилась назад и почувствовала, как плечи уперлись в свисающие ветви ивы.
– Твое место? – удивилась она и покачала головой. – Это место Элис. Ее и Джонатана. – Она взглянула на вырезанные на дереве инициалы и увидела, что они уничтожены. Теперь на их месте был желоб, выдолбленный в коре яростными ударами ножа.
