— Хм, — откликнулась Эшли, — я думала, больше. А на что она собирается потратить деньги? Наверное, свозит тебя на Рождество в какое-нибудь замечательное место. Или накупит модной одежды.
— Не знаю, — пожала плечами Элисон. — Скорее, потратит деньги на аренду студии.
— Она заслуживает нового хита, это точно. Я обожала ее тот, первый. Она очень талантливый человек, твоя мама. И не обращай внимания на моего мужа с его назойливыми расспросами. Хорошие манеры — не его конек.
— Все нормально, — заверила Элисон. — Можете задавать любые вопросы.
— Тогда у меня есть один, — встрепенулась Малика, младшая сестра Селены. — Можно я потрогаю твою приставную ногу?
В девять все уселись перед телевизором. Элисон нервничала, однако эта серия менее походила на пытку — отчасти потому, что родные Селены непрестанно и оживленно комментировали происходящее в джунглях, а отчасти по той причине, что Вэл на экране почти не появлялась. Последние пять минут даже развеселили Элисон, когда в лагерь принесли гитару и Пит с Даниэль крайне неумело исполнили «Желтую подводную лодку», позабавив всю компанию. Ранее Вэл пела вместе со всеми, и видно было, что она хорошо проводит время. Но в остальном она лишь изредка мелькала на заднем плане.
— Ох, ну и насмешили. — Эшли убрала звук, когда начались новости. — Честное слово, эта девчонка даже под дулом пистолета не споет как надо.
— Блин, зато какая телка, — произнес Наваро свою первую фразу за вечер.
— Выбирайте выражения, мистер, — одернула его Эшли и повернулась к Элисон: — Не понимаю, почему они не дали твоей маме сыграть на гитаре. Вот было бы здорово.
— Не знаю. Она застенчивая. Звучит, наверное, странно, ведь она певица, но это правда. Она очень застенчивая.
— Что ж, может, она сама отказалась играть. Но все равно очень жаль. Мы все с удовольствием бы послушали, как она поет, — подытожила Эшли.
* * *
Вскоре Элисон засобиралась домой, и Селена решила проводить ее до автобусной остановки. Вечер выдался холодным, в ожидании 11-го автобуса они стучали зубами и притопывали, чтобы согреться. Всего несколько дней назад, подумала Элисон, ее мать знать не знала другого мира, кроме здешнего, а теперь она в Австралии сидит у костра в обществе знаменитостей, пусть и не самого большого калибра, и распевает песни под гитару — это не укладывалось в голове. Элисон пора было бы уже свыкнуться с нереальностью происходящего, но не получалось.
— Кстати, — сказала она, решив отогнать мысли о матери, — я хотела тебе кое-что рассказать. О себе. Раскрыть маленькую тайну.
— Господи, еще одну? — шутливым тоном спросила Селена. — У тебя и вторая нога искусственная? (Улыбнувшись, Элисон покачала головой.) Стеклянный глаз?
— Нет. — Некоторая напряженность в ее голосе вынудила Селену прекратить веселье и молча дожидаться продолжения. — Я гомосексуальна, — произнесла наконец Элисон ровным нейтральным тоном.
— О. — Селена уставилась на тротуар. И тут же вскинула голову: — Но это же не беда, правда?
— Ты серьезно так думаешь?
— Конечно.
Элисон протяжно выдохнула, просияла и положила руки на плечи Селены:
— Мне полегчало.
— А чего ты боялась? — Селена крепко обняла ее. — Чего ты от меня ожидала?
— Не знаю… Иногда люди странно реагируют.
— И как же?
— Ну, на самом деле я рассказала об этом только двоим — тебе и моей подруге Рэйчел. И она восприняла это так плохо, что я слегка занервничала.
— Да? И что она сказала?
Объясняя, Элисон машинально возила носком ботинка по тротуару.
— Рэйчел я знаю много лет. Мы вместе учились в начальной школе. Она живет в Лидсе, но мы поддерживали связь. И месяца два назад я написала ей письмо. А следующим вечером отправила сообщение на Snapchat с вопросом, получила ли она его. Да, получила ответила она. Тогда я поинтересовалась, чем она сейчас занята, и Рэйчел… — Элисон сглотнула. — Я сперва не поверила своим глазам, но она написала, что намерена переспать со своим братом и это наверняка придется мне по вкусу.
Селена вытаращила глаза:
— Что?
— То самое. Выходит, в ее понимании быть лесбиянкой и трахать родного брата — одно и то же.
— Она так и сказала?
— Я видела сообщение всего несколько секунд, мы же были в Snapchat, но из ее слов все было совершенно ясно. Я спросила, где она, и Рэйчел ответила: «С братом. В чудесном инцесте».
Ошарашенная Селена смеялась и одновременно морщила лоб:
— Вау. По-моему, это как бы… — она растерянно подыскивала слова, — перебор. И сама фраза какая-то диковатая.
— Ну, фраза продержалась на экране очень недолго. Но понять, что к чему, было можно. А потом прислала новое сообщение: «Разве это не в твоем вкусе?»
— Черт, — сказала Селена, — она явно перегнула палку. И все? Больше она никак не отреагировала?
— Потом она написала мне письмо, но я не смогла заставить себя его прочесть. Выбросила вместе с мусором.
— Она случаем… не какая-нибудь новообращенная христианка?
— Да вроде нет, — ответила Элисон, и тут из-за поворота показался автобус.
Они успели поцеловать друг друга в щеку — впопыхах, но нежно, прежде чем Элисон зашла в автобус.
* * *
Даниэль и Вэл брели по тропе в джунглях, следуя за проводником. Им неоткуда было от этом узнать, но до полудня еще оставалось полтора часа, а дышалось уже тяжело, на коже проступил липкий пот, и обе запыхались.
— Можно тебя спросить, Вэл? — оглянулась через плечо Даниэль.
— Спрашивай.
— Я о твоей песне, что ты спела вчера вечером, реально классной, между прочим.
— Ой. Спасибо.
— Она у меня из головы не выходит. Текст так и крутится в голове.
— Да? Это хороший знак В смысле будущего песни.
— Особенно строчки: «Я хочу слышать, как ты дышишь», а потом типа «когда луна захватит воду». Я ничего не перепутала?
— Нет, все правильно.
— Я все думала… как это понимать? Как луна может захватить воду? Ты это как бы… выдумала?
Вэл помолчала, прикидывая, не разыгрывают ли ее. И решила, что вряд ли.
— Нет, я лишь имела в виду… ну, сама понимаешь, луна, приливы. Сила притяжения луны.
— Притяжение?
— Ну… приливы, отливы, ими же заправляет луна.
Даниэль остановилась и обернулась. Теперь уже она подозревала, что над ней хотят посмеяться.
— Ты меня дурачишь, да?
— Конечно, нет. И никогда не стала бы.
— Значит, в этом причина приливов и отливов? Реально в этом?
Вэл кивнула. А Даниэль остолбенела: связь луны с водой стала для нее откровением, и очень важным.
— Невероятно. Просто офигенно невероятно. Когда мы выберемся отсюда, — Даниэль снова зашагала по тропе, — я хочу почаще с тобой видеться. Ты так много знаешь. Где ты столько всего узнала?
— Ну что тебе сказать… — Вэл едва не наступила на небольшую змейку. — Наверное, работа в библиотеке сыграла свою роль.
Вскоре они вышли на широкую прогалину, где их поджидали гыкающие, как обычно, ведущие передачи.
— С добрым утречком, дамы!
— Сегодня мы приготовили для вас отменное угощеньице.
— Да, сегодня мы проведем не одно, а целых два испытания в джунглях!
— И как всегда, не без приколов.
— Вчера мы спросили телезрителей в Британии, кто в лагере им больше всего нравится.
— Та из вас, которая набрала больше всех голосов, первой отправляется на испытание. Между нами говоря, довольно простенькое, называется оно «Уютная тропа из розовой пастилы и мягких игрушек».
— К сожалению, набравшая наименьшее число голосов проведет время не столь приятно. Ей придется отправиться в «Пещеру зла», так это место у нас называется.
— Итак, вы готовы услышать результата голосования?
Обе кивнули.
Вэл ничуть не удивилась, услыхав, что Даниэль — самая популярная в лагере. Но для нее было ударом узнать, что сама она нравится зрителям менее прочих. От этого известия у Вэл сдавило желудок, а ноги едва не подкосились. Наименее популярная? Как, скажите на милость, такое могло произойти? Вся ее уверенность, тяжкими усилиями добытая за последние несколько дней, испарилась в один миг. Перед глазами плыло, и она не заметила, как Даниэль увели куда-то, а потом другой ведущий (который из них? Она так и не научилась их различать) взял ее за руку и потащил к крутому грозному каменному уступу на другом конце прогалины.
