– Он уже подготовил для этого почву: рассказывает всем и вся, что пришлось пройти через фарс в Брайтоне, чтобы защитить вашу репутацию. Он даже затеял агитационную работу за изменение законов о разводе.
– Но как избиратели Джайлза среагируют, когда узнают, что вот уже год у него роман со студенткой Кембриджа?
– Как только дело о вашем разводе завершится, всем будет абсолютно до лампочки.
– Но если оно не будет улажено и станет известно, что я отчаянно ищу примирения…
– Это изменит ситуацию кардинально, – ответил Фишер. – И вы можете положиться на меня в том, что новости о вашем печальном существовании достигнут нужных ушей.
– Хорошо. А еще нашим долгосрочным целям поможет, если вы станете председателем Консервативной ассоциации бристольских судоверфей.
– Ни о чем ином я бы и не мечтал. Единственная проблема в том, что я не могу позволить себе отдавать так много времени политике, поскольку должен зарабатывать на жизнь. – Фишер старался не выдать своего волнения.
– Вам не придется заботиться об этом, как только станете членом правления «Пароходства Баррингтонов».
– Ну, на это надежды мало. Как только всплывет мое имя, Баррингтон тотчас наложит вето на назначение.
– Он не вправе накладывать вето ни на что, поскольку мне принадлежат семь с половиной процентов акций компании.
– Боюсь, я не понимаю…
– Тогда позвольте мне объяснить, майор. Последние шесть месяцев я скупала доли Баррингтона через «слепой» траст и сейчас владею семью с половиной процентами акций. Если вы проверите их устав, то поймете, что это дает мне право назначать члена правления, и я не вижу более подходящей кандидатуры, чем вы, майор.
– Как мне начать благодарить вас?
– Все очень просто. В ближайшее время вы должны приложить все усилия, чтобы стать председателем местной Консервативной ассоциации. Как только добьетесь этого, вашей единственной целью станет позаботиться, чтобы на следующих выборах избиратели бристольских судоверфей отозвали своего представителя из парламента.
– А в долгосрочном плане?
– Есть у меня идея, которая может подразнить ваше воображение. Но не стоит думать об этом, пока вы не станете председателем ассоциации.
– Тогда мне лучше возвращаться в Бристоль и приступать к работе немедленно. Но прежде чем я сделаю это, должен задать вам один вопрос.
– Прошу вас, – сказала Вирджиния, – спрашивайте о чем угодно. Ведь мы теперь партнеры.
– Почему для этой работы вы выбрали меня?
– О, это просто, майор. Джайлз как-то говорил мне, что вы единственный человек на свете, которого он ненавидит.
– Джентльмены, – председатель местной Консервативной ассоциации Билл Хоукинс постучал деревянным молотком по столу, – призываю к порядку. Пожалуй, начну с того, что попрошу нашего почетного секретаря, майора Фишера, зачитать протокол прошлого собрания.
– Спасибо, господин председатель. На прошлом собрании, состоявшемся четырнадцатого июня тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года, комитет поручил мне написать в центральный офис в Лондоне и запросить лист кандидатов, которые могли бы рассчитывать стать представителями нашей партии в этом округе на очередных всеобщих выборах. Список официальных кандидатов пришел через несколько дней, и я разослал его копии членам организации, чтобы они смогли обсудить кандидатуры на сегодняшнем собрании.
Как и было оговорено, летнее празднество в этом году пройдет в Касл-Комбе, с любезного разрешения достопочтенного мистера Хартли-Бута, мирового судьи. В этой связи имела место дискуссия о цене лотерейных билетов, и провели голосование, после которого сошлись на мнении, что они будут по шесть пенсов каждый и по полкроны за шесть билетов. Согласно докладу казначея мистера Мэйнарда, банковский счет нашей организации имеет положительное сальдо в сумме сорока семи фунтов и двенадцати шиллингов. Он также сообщил, что написал письмо-напоминание тем членам, которые еще не уплатили ежегодный взнос. На этом повестка была исчерпана, и собрание объявили закрытым в девять часов двенадцать минут вечера.
– Благодарю вас, майор, – сказал председатель. – Давайте перейдем ко второму пункту, а именно к списку кандидатов, рекомендованных центральным офисом. У каждого из вас было несколько дней, чтобы их обдумать, поэтому я объявлю собрание открытым. Затем мы проведем предварительный отбор тех кандидатов, которых, по вашему мнению, следует пригласить для собеседования.
Фишер уже показывал список кандидатов леди Вирджинии, и они сошлись во мнении насчет кандидатуры, которая лучше всего послужит для их долгосрочного плана. Фишер откинулся на спинку и внимательно слушал, как его коллеги высказываются о достоинствах и недостатках каждого кандидата. Довольно быстро он понял, что его человек не стал наиболее вероятным кандидатом, но, по крайней мере, и возражавших не нашлось.
– Не хотите ли высказать свое мнение, полковник, прежде чем я поставлю на голосование? – спросил Хоукинс.
– Спасибо, председатель. Я согласен с теми членами комитета, которые сочли, что мистер Симпсон, так благородно поборовшийся в Эббу-Вэйл во время прошлых выборов, заслуживает собеседования, однако полагаю, нам следует также послушать и мистера Даннетта. Все-таки его жена родом из этих мест, а это существенное преимущество, особенно если учесть нынешний семейный статус сэра Джайлза Баррингтона.
Вокруг стола прошелестело: «Слушайте, слушайте!»
Сорок минут спустя Грегори Даннетт оказался в списке, а также мистер Симпсон, бывший кандидат от Эббу-Вэйл, плюс местный советник – без малейшей надежды, – холостяк за сорок – без малейшей надежды – и предусмотренная законом женщина – абсолютно никакой надежды. Фишеру оставалось лишь найти подходящую причину не выбрать Симпсона.
Собрание близилось к завершению, и председатель объявил «разное».
– Я должен кое-что доложить комитету, – сказал Фишер, отворачивая колпачок своей авторучки. – Но, полагаю, будет благоразумно не заносить это в протокол.
– Уверен, лучше всего судить об этом вам, майор. – Председатель обвел взглядом лица за столом, чтобы убедиться в согласии всех присутствующих.
– На прошлой неделе я побывал в своем клубе в Лондоне, – начал Фишер. – И из заслуживающего доверия источника узнал некую тревожную информацию, касающуюся сэра Джайлза Баррингтона. – Внимание всего комитета было приковано к нему. – Как всем вам хорошо известно, в настоящее время сэру Джайлзу предстоит бракоразводный процесс вследствие злосчастного расстройства его брака. Большинство из нас сочувствовали ему, когда он решил избрать «маршрут Брайтона», особенно после того, как предал его огласке скорее из неучтивости, по моему мнению, чем ради защиты репутации своей супруги. Мы все люди взрослые и хорошо знаем: законы о разводе остро нуждаются в реформе. Однако недавно я выяснил, что до нас дошла лишь половина всей истории. У сэра Джайлза, судя по всему, роман с молодой студенткой из университета Кембриджа, несмотря на факт, что его жена изо всех сил пытается добиться примирения.
– Боже правый, да этот человек просто хам, – не сдержался Билл Хоукинс. – Его необходимо заставить уйти в отставку.
– Абсолютно согласен, мистер председатель. Несомненно, будь он кандидатом от консерваторов, иного выбора у него не осталось бы.
Сидевшие за столом оживленно заговорили между собой вполголоса.
– Я очень надеюсь, – продолжил Фишер после того, как председатель постучал молотком, – что могу положиться на комитет в том, что информация не просочится за пределы этой комнаты.
– Конечно, конечно, – заверил председатель – Это само собой разумеется.
Фишер удовлетворенно откинулся на спинку кресла, уверенный, что за пару часов история достигнет нескольких занимающих нужное положение местных членов Лейбористской партии, и это даст гарантию, что к концу недели не менее половины избирателей тоже будет в курсе.
Председатель закрыл собрание, и члены комитета направились через улицу в местный паб. Казначей Питер Мэйнард робко подошел к Алексу и спросил, можно ли с ним переговорить с глазу на глаз.
