– Сын Божий. – Отец улыбнулся и кивнул мистеру Капуру. – Понимаю, человеку другой веры понять это трудно. – И он продолжал улыбаться и кивать даже после того, как договорил эту фразу.
Мистер Капур еще немного нагнулся и прищурился. Потом обошел трубу и еще больше наклонился, а затем вдруг выпрямился, обернулся к отцу и сказал:
– Если честно, то, по мне, он больше смахивает на Брайана Клафа.
Мой отец сказал «Ха!», рассмеялся и хлопнул мистера Капура по спине.
Тут Капуру немного не повезло, потому как папа в простоте душевной не всегда умел рассчитывать свои силы.
Викарий прибыл в четыре, как раз во время раздачи макарон, блюдо с которыми мистер Форбс пустил по кругу, вместе с чаем и половинками пакетиков с солодовым молоком. Миссис Форбс поднялась со своего стула, чтобы викарию было лучше видно. И тот принялся расхаживать вокруг Иисуса, заложив руки за спину и время от времени покачиваясь. На нем были самые обычные брюки и самая обычная рубашка. Но даже от них немного попахивало свечным воском.
– А где же его мантия? – шепотом спросила Тилли.
Я пожала плечами.
– Не знаю. Наверное, он носит ее только перед Богом.
Кто-то кашлянул, послышалось шарканье по щебенке.
Миссис Форбс осмелела и спросила:
– Ну, и?..
Викарий насупился, выдохнул сквозь зубы.
– Не думаю, что до этого Иисус когда-либо посещал Западный Мидленд, – ответил он после паузы.
Мэй Рупер так и расцвела в улыбке, словно этот визит Христа был целиком и полностью ее заслугой.
– Но ведь вы видите Его, не так ли? – Шейла Дейкин шагнула вперед. Викарий снова со свистом выпустил воздух сквозь зубы.
– Дело в том… – начал было он, но тут же осекся. Умолк и по очереди оглядел каждого из нас.
Мистер Форбс все еще раздавал макароны. Эрик Лэмб снял резиновые сапоги и лежал на траве в закатанных до колен брюках. Шейла Дейкин подливала ему в стакан лимонаду. Мистер Капур и отец играли в канасту, а миссис Форбс улыбалась во весь рот. Вообще-то все улыбались.
Викарий все хмурился, но лицо его подобрело.
– Думаю, у нас тут произошло нечто из ряда вон выходящее, – заявил он.
Миссис Форбс зааплодировала.
А потом через несколько секунд вдруг перестала.
– Надеюсь, что к нам сюда не нагрянут паломники, – озабоченно произнесла она. – А то устроят настоящий кавардак.
Посещение Иисуса вскоре перестало быть для нас чем-то необычным.
Чаще всего первой являлась миссис Форбс, занимала стул прямо перед дренажной трубой, хотя как-то раз ее едва не опередила миссис Рупер, и дамочки устроили настоящую гонку по улице в домашних шлепанцах. Миссис Капур научила мою маму печь индийское печенье, а Шейла Дейкин стала чемпионкой по игре в канасту. Эрик Лэмб приносил всем нам помидоры и сладкий горошек из своего сада, а Клайв из «Британского легиона» приходил с собакой и угощал всех свиными ребрышками. Кейти играл в футбол с Сахидом и явно добился успехов. Он уже не терял мяч так часто, потому как партнер всегда отбивал его. Возвратившись с работы, мой папа и мистер Капур усаживались рядышком на складные стулья, и мистер Капур много рассказывал ему об Индии. Причем не только о нищете и антисанитарии, но и о прекрасных храмах и садах, о стране, полной таких ярких красок, света и музыки, что все мы, даже мама, захотели как-нибудь непременно увидеть это своими глазами. Нет, разумеется, мы понимали, что никогда не поедем в Индию, впрочем, особого значения это не имело.
Тилли говорила, что все так счастливы из-за погоды. Говорила, что все дело в солнце, это оно согревает своим теплом лица людей, а легкий ветерок шепчет в листьях ольхи. Она говорила, что запах лета заставляет людей улыбаться, поскольку солнце выталкивает из земли цветы и травы, помогает Эрику Лэмбу собирать полные корзины помидоров. Лично я так не считала. Думала, дело тут в чем-то другом. Мне хотелось бы думать, что Уолтер Бишоп был прав: все это происходит потому, что каждый нашел нечто, во что можно верить. Время от времени я наблюдала за людьми – в тот момент, когда они думали, что никто на них не смотрит, – каждый поглядывал на дренажную трубу и начинал улыбаться. Так, словно он договорился о чем-то с Иисусом, словно все вдруг стали смотреть на мир под другим углом.
Оглядываясь назад, я никак не могла припомнить, в какой именно момент все вдруг изменилось. Это трудно передать словами, но внезапно вдруг улавливаешь нечто такое в воздухе. Ну, как приближение дождя.
Дренажная труба
2 августа 1976 года
– Уже шесть недель прошло, – сказала Шейла Дейкин.
Миссис Форбс оторвалась от сборника с кроссвордами.
– Со времени чего? – спросила она.
– С того времени, как исчезла Маргарет Кризи.
Мы с Тилли лежали на траве под ольхой. Я толкнула подружку локтем в бок.
Миссис Форбс не ответила. Снова занялась кроссвордами. Думаю, то было не самое подходящее занятие, решать все эти словесные задачки, особенно для человека, который и без того всегда чем-то озабочен.
– Я смотрю, тебя мучает все тот же вопрос, верно? – спросила миссис Дейкин.
– Какой еще вопрос? – удивилась миссис Форбс.
– Ну, думаешь, вернется она когда-нибудь или нет.
– Ну, конечно, нет! – Гарольд Форбс поднялся со стула и принялся расхаживать перед дренажной трубой. – Лежит где-то на дне канала. Ясно как божий день.
Миссис Дейкин покосилась на меня и Тилли.
Мы это предвидели и притворились спящими.
– Тогда почему они не прочесали дно драгой, Гарольд? – Шейла сняла солнечные очки и, щурясь, смотрела на него. – И еще я думаю, сюда уже давно следовало прислать водолазов.
– Все упирается только в одно. – Мистер Форбс потер пальцы, жест этот означал деньги. – Не хотят тратить бабки, вот и все.
– А ведь он прав, – заметила Мэй Рупер. – Сегодня у всех на уме только деньги, ничего больше.
Миссис Рупер и мистер Форбс покивали в знак согласия.
– Я точно вам говорю, там она. – Мистер Форбс остановился перед дренажной трубой. Заложил руки за спину, покачался на каблуках, посмотрел на Иисуса. – Лежит себе на дне канала. Мертва, мертвее не бывает, и предана забвению.
– Она не умерла.
Все мы обернулись.
Это был Джон Кризи. Он стоял на краю тротуара. Рубашка выползала из штанов, взгляд был мрачный и неуверенный.
– Джон! – Мистер Форбс сложил ладони вместе и даже слегка подогнул колени. – А мы все думали-гадали, когда же ты появишься. Давай сюда, присядь. Иди, познакомься с Христом.
И мистер Форбс подвел его поближе к трубе и усадил на стул.
– Она не умерла. – Джон Кризи не сводил глаз с Иисуса, проходя мимо. – Ничего подобного.
– Нет, нет, конечно, – пробормотал мистер Форбс. А затем: «Присаживайся, Джон» и «Выпей стаканчик лимонада, Дороти приготовила».
В руках мистера Кризи оказался стакан с лимонадом.
– Нет, я правду говорю, Гарольд. Она не умерла.
Мистер Форбс присел на корточки рядом с его стулом.
– Думаю, мы должны быть храбрыми славными моряками, Джон. Надеяться на лучшее, готовиться к худшему. Все дело в туфлях, понимаешь? Если бы не эти туфли…
– Туфли не имеют никакого значения. – Мистер Кризи все еще держал стакан в руке. – Ни малейшего значения, правда.
Я заметила, что Гарольд Форбс выразительно покосился на миссис Дейкин, приподняв бровь, он явно искал поддержки.
– Но разве их нашли бы прямо рядом с каналом, Джон, – начала она, – если бы с Маргарет все было в порядке?
– Я уже сказал вам. – Мистер Кризи с такой силой опустил стакан на землю, что лимонад выплеснулся и пролился на траву. – Эти туфли ничего не значат.
Миссис Дейкин смотрела на него, недоуменно хмурясь.
– С чего ты это взял, Джон? – спросила она.
Он скрестил руки на груди, снисходительно взглянул на нее.
– Да с того, что я сам поставил их там.
– Как это, черт побери, сам поставил? – Гарольд Форбс вскочил и принялся отряхивать руки от пыли и мелких камушков.
