И все же…
А что, если бы в палате, когда отец очнулся, находился я? Что бы я ему сказал?
Что бы он сказал мне?
Разве значат что-нибудь разговоры, которые так и не состоялись, даже если ты их тысячи раз прокручивал в голове?
Место за свидетельской трибуной занимает Рита Чарнецкая, которая перечисляет все свои медицинские регалии и сообщает, сколько лет работает в реанимации.
– Я проверяла капельницу, – говорит она. – В палате находилась дочь мистера Уоррена, она разговаривала с отцом.
– Вы проверили состояние больного, когда вошли в палату?
– Конечно, – отвечает Рита. – Он не реагировал на внешние раздражители и, казалось, продолжал пребывать в вегетативном состоянии.
– И что произошло потом? – спрашивает адвокат Кары.
– Когда дочь с ним разговаривала, мистер Уоррен открыл глаза.
– Вы хотите сказать, что он очнулся?
– Вы все не так себе представляете. – Медсестра колеблется. – Большинство больных в вегетативном состоянии лежат с открытыми глазами, когда бодрствуют, и закрывают их, когда спят. Но они не понимают, кто они и где находятся, и абсолютно ни на что не реагируют.
– Почему же это событие удивило вас? – спрашивает адвокат.
– Дочь мистера Уоррена вскочила с кровати и пересела ближе к изголовью, и создалось впечатление, что отец следует за ней взглядом. Потом его глаза снова закрылись. Умение следить глазами – такого с больными в коме не случается.
– И как вы поступили?
– Я тут же связалась с отделением нейрохирургии, они попытались вызвать у мистера Уоррена ответную реакцию, прикасаясь к его пальцам ног, загоняя иголку под ногти, окликая его, но он не реагировал.
– Мисс Чарнецкая, вы слышали показания Кары. Она каким-то образом приукрасила реакцию мистера Уоррена?
Медсестра качает головой.
– Я видела все своими глазами.
– Больше вопросов не имею, – подытоживает адвокат.
– Мистер Нг, у вас есть вопросы к свидетелю? – спрашивает судья.
– Нет, – отвечает, вставая, Джо. – Но я хотел бы вызвать ранее допрошенного свидетеля, доктора Сент-Клера.
Нейрохирург совсем не рад, что его еще раз вызвали в суд. Он нервно постукивает пальцами по краю трибуны, как будто должен быть совершенно в другом месте.
– Благодарю, доктор, что нашли для нас время, – начинает Джо. – Нелегкий выдался денек.
– По-видимому, да, – соглашается Сент-Клер.
– У вас была возможность осмотреть мистера Уоррена после ваших утренних показаний?
– Да.
– Его состояние изменилось?
Доктор Сент-Клер тяжело вздыхает.
– Противоречивая ситуация, – признается он. – Мистер Уоррен явно открыл сегодня глаза.
– И что это означает?
– К сожалению, это мало что меняет. Больные в вегетативном состоянии не осознают, кто они и где находятся. Они не отвечают на раздражители, за исключением рефлекторных движений, они не понимают речь, не контролируют мочевой пузырь и кишечник. Они периодически просыпаются, но сознание к ним не возвращается. Мы называем это «бессознательное состояние при открытых глазах». По всей видимости, именно это и произошло сегодня с мистером Уорреном, – объясняет доктор. – Как и многие пациенты в вегетативном состоянии, он открыл глаза, услышав голос, но это не означает, что он пришел в сознание.
– Могут ли больные в вегетативном состоянии следить за движущимися объектами?
– Нет, – категорически заявляет свидетель. – Если подобное случается, это свидетельствует о возвращении сознания и говорит о состоянии минимального сознания.
– Как повел бы себя больной в состоянии минимального сознания?
– Он бы продемонстрировал, что понимает, кто он и где находится. Он мог бы выполнять простые команды, улыбаться, плакать, следить глазами за движущимся объектом.
– По словам мисс Чарнецкой и Кары, похоже, что мистер Уоррен смог проделать последнее, это так?
Доктор Сент-Клер качает головой.
– Мы полагаем, что это движение глаз следует толковать как мышечный рефлекс закрывающихся глаз. Закатывание глаз, если хотите, но не слежение. После того как он открыл глаза, мы настойчиво пытались заставить мистера Уоррена еще раз отреагировать на раздражители, но он не реагировал ни на шум, ни на прикосновения, ни на другие какие-то раздражители. Травмы, полученные мистером Уорреном в результате аварии, повреждение ствола головного мозга, указывают на то, что он не может сейчас прийти в сознание. И хотя он открыл глаза, это движение неосознанное. Это рефлекторное поведение, которое не гарантирует улучшения состояния до состояния минимального сознания.
– Что бы вы сказали Каре, которая опровергает ваше толкование происшедшего? – интересуется Джо.
Врач смотрит на мою сестру впервые с тех пор, как встал за свидетельскую трибуну. Я тоже не свожу с нее глаз. Свет потух в глазах Кары, как падающая звезда в конце полета.
– Часто в вегетативном состоянии больные демонстрируют рефлекторное поведение, например открывают и закрывают глаза. Блуждающий взгляд, гримасы на лице, которые члены семьи ошибочно принимают за осознанное поведение. Когда близкий человек страдает от такой тяжелой травмы, цепляешься за любой намек на то, что он остался тем самым человеком, только погрузился в сон. Но все же… Одна из моих задач как нейрохирурга – сказать родным правду. И поэтому мой окончательный вердикт таков: у больного в вегетативном состоянии, в каком находится мистер Уоррен, очень мрачные прогнозы с минимальными шансами на выздоровление, которые со временем становятся еще более призрачными.
– Благодарю вас, – говорит Джо. – Свидетель ваш.
Циркония обнимает Кару за плечи. Она не убирает руку, даже не встает, когда задает нейрохирургу вопрос:
– Вы можете утверждать без всяких обоснованных сомнений, что у мистера Уоррена отсутствует когнитивная функция?
– Наоборот, я могу утверждать, что когнитивная функция у него сохранилась. Мы видим это по энцефалограмме. Но я также могу утверждать, что другие повреждения ствола головного мозга лишают его способности этой функцией воспользоваться.
– Существуют ли объективные научные методы, прибегнув к которым, вы могли бы определить, было движение глаз мистера Уоррена осознанным или нет? Пытался ли он вступить в контакт?
– Нет.
– Следовательно, сейчас вы, по сути, читаете мысли.
Доктор Сент-Клер удивленно изгибает бровь.
– Скажу откровенно, мисс Нотч, – отвечает он, – это моя специальность.
Когда судья объявляет небольшой перерыв, прежде чем заслушать показания Хелен Бед, временного опекуна, я подхожу к Каре. Ее адвокат держит пару больничных носков, которые улучшают кровообращение, – такие надевала медсестра на ноги отцу.
– Это все, что удалось найти? – спрашивает Циркония.
Кара кивает.
– Я не знаю, куда они дели одежду, которая была на нем во время аварии.
Адвокат сжимает носки в кулаке и закрывает глаза.
– У меня ничего нет, – говорит она.
– Это ведь хорошо, правда? – уточняет Кара.
– Как сказать… Это точно не плохо. Это означает, что он еще не перешел в мир иной. Но еще это может означать, что у меня лучше получается с животными, чем с людьми.
– Прошу прощения, – вмешиваюсь я. – Я могу поговорить с сестрой?
И Циркония, и мама смотрят на Кару, оставляя выбор за ней. Она кивает. Женщины удаляются по проходу, оставляя нас одних за столом.
– Я ничего не придумывала, – уверяет Кара.
– Знаю. Я тебе верю.
– И мне плевать на то, что доктор Сент-Клер считает, что с точки зрения медицины это ничего не значит. Для меня это значит многое.
Я смотрю на сестру.
– Я тут подумал… А вдруг это уже происходило, когда мы оба были в зале суда? Я хочу сказать, это длилось всего лишь минуту – короткий промежуток времени. А вдруг он открывал глаза, а тебя просто не было рядом, и ты ничего не видела?
– Может быть, такое случалось уже не раз, – соглашается Кара.
– А может и нет. – Мой голос становится мягче. – Я пытаюсь сказать: я очень рад, что ты оказалась в этот момент рядом.
