Знание-сила, 2009 № 10 (988) - Балдаччи

Александр Волков

И снова главная тема номера посвящена образованию. Сейчас, в ретроспекции, можно признать, что «страной десятилетия» в этой сфере стала Финляндия. «Мы думаем, что хорошая система образования всегда играет ключевую роль. Мы достигли хороших результатов», — подчеркнул на встрече с российскими журналистами Матти Анттонен, посол Финляндии в РФ.

Цифры знают все. Финские школьники — самые грамотные на планете!

Это показали международные конкурсы PISA, проводившиеся в 2000, 2003, 2006 годах. Вот результаты последнего состязания (в скобках указаны места, занятые этими странами в 2003 году).

В области естественных наук:

1 (1). Финляндия — 563 балла;. 2 (3). Гонконг — 542; 3 (11). Канада — 534; 4 (-). Тайвань — 532; 5 (-). Эстония — 531… 35 (24). Россия — 479 баллов.

В области математики:

1 (-). Тайвань — 549 баллов; 2 (2). Финляндия — 548; 3 (1). Гонконг — 547; 4 (3). Южная Корея — 547; 5 (4). Нидерланды — 531. 34 (29). Россия — 476 баллов.

В чтении и толковании прочитанного:

1 (2). Южная Корея — 556 баллов; 2 (1). Финляндия — 547; 3 (10). Гонконг — 536; 4 (3). Канада — 527; 5 (6). Новая Зеландия (521). 39 (32). Россия — 440 баллов.

Тенденция очевидна. Мы свои позиции сдаем. Финляндия все так же успешна.

Жизнь лишь подтверждает справедливость суровых оценок. Многие студенты, окончившие российские вузы в этом году, не могли найти работу по специальности. Их требования оказались завышенными, а квалификация низкой. Вообще-то тревожный звонок прозвучал еще 9 лет назад, когда первый конкурс PISA показал, что это поколение российских подростков по уровню подготовки заметно отстает от своих сверстников из ведущих стран мира (см. «З-С», 1/03). И даже от финнов, с удивлением читали мы статистику конкурса. Жителей окраины Российской империи… Кому же мы проигрываем?! Почему?

Еще не так давно при слове «Финляндия» в голове возникал образ холодной, мрачной страны, населенной молчаливыми бородачами. Лишь с проведением международных конкурсов среди школьников она внезапно оказалась в центре внимания европейских СМИ. И вот уже десять лет специалисты продолжают задаваться вопросами: «Что такого делают финны, что их система образования по праву считается лучшей в мире? Что мы можем перенять, изучая финский опыт?»

Эта система не придумана ни кудесниками, ни любимцами богов. Она — результат взвешенных политических решений. Еще в конце 1960-х — начале 1970-х годов власти страны стали насаждать основные школы, где в одних и тех же классах занимались все дети, невзирая на уровень подготовки и состояние здоровья. Ранее всякий раз, отдавая ребенка в близлежащую школу, родители, как и у нас, невольно играли в лотерею: а вдруг там все-все плохо? За проигрыш в этой недетской забаве приходилось расплачиваться всю жизнь.

Отныне в Финляндии стали ревностно претворять в жизнь принцип «все школьники имеют одинаковые права на получение качественного образования». Школа явилась вопло щенным символом равенства возможностей в финском обществе, проводником идей равноправия всех граждан страны.

«Нам нужны все ученики до единого, — любят повторять финские учителя. — Мы всем даем равные шансы», и это приносит огромную пользу стране. Никто не забыт и никто не обманут, здесь не привыкают презирать других сызмальства, не строят «кастовое общество», как говорил писатель Эдуард Лимонов.

Чтобы устроить хорошее будущее, важно получить хорошее образование. Социальный мир начинается в школах. В одних школах (финских) учителя, довольные жизнью, учат детей любить жизнь. В школах других стран детей с самого нежного возраста учат подчас ненавидеть и жизнь, и весь мир вокруг.

(Как тут не добавить, говоря о стабильности общества, что в Финляндии уважение к законам доведено до автоматизма! Здесь привыкли соблюдать «правила игры». Не случайно в стране самый низкий уровень коррупции в мире и самый низкий процент полицейских на душу населения.)

Принципы равноправия пронизывают финскую систему. Но под ними подразумевается не стремление «стричь всех детей под одну гребенку», а прежде всего умение оценивать каждого малыша в соответствии с его способностями. С одних спрашивать побольше, с других — поменьше, ведь всякий имеет право на то, чтобы мерить его той меркой, какой он заслуживает. С умственными возможностями не то же ли, что с физическими? Если напялить на маленького мальчика одежду баскетболиста, то будет смешно. Если вколачивать в голову менее одаренного ребенка программу, рассчитанную на будущего абитуриента мехмата МГУ, смешно и грустно. Каждому свою одежду, каждому свой учебный план! Вот тогда и все дети хороши.

Ведь никому в руководстве Финляндии не хочется плодить обозленных неудачников, готовых всю жизнь вымещать свою злобу на тех, кто живет в достатке, ездит на хороших машинах, изысканно одевается. Слепая зависть и злоба вытесняются в этой стране стремлением подростков добиться такого же успеха в честной борьбе. Хорошо учись — и все двери перед тобой откроются. Чем не национальная идея? Хорошо учись, и заслуженные награды придут!

Но если этот принцип извращается, подменяется другим: сколько ни учись, это не поможет, нужны деньги и связи, то общество превращается в одну из тех антисистем, о которых с ужасом писал Лев Гумилев. Тех антисистем, где «поток пассионарности будет направлен от высшего уровня к низшему», в сторону деградации. Тех антисистем, где некого любить, а можно лишь всех ненавидеть. Где «истина и ложь не противопоставляются, а приравниваются друг к другу». Где из этого «вырастает программа человекоубийства». Где «некого жалеть — ведь объекта жалости нет; и незачем жалеть — Бога не признают, значит, не перед кем держать отчет».

Лев Гумилев дал такому обществу определение: «Системная целостность людей с негативным мироощущением». Подобная система крайне неустойчива, как спящий вулкан, готовый проснуться. (Мы, кстати, по-прежнему поражаем и иностранцев, и незашоренных молодых людей тем, насколько же у нас всюду — в транспорте, на улицах, в учреждениях — злые, неулыбчивые лица.)

Поначалу реформа натолкнулась на ожесточенное сопротивление учителей, просто не представлявших