class="p1">Однако в целом космогония средних веков определялась двумя источниками — библией и учением Аристотеля. Образ мира представлялся в виде огромной символической системы, своего рода собора идей. Во всех окружающих явлениях видели божественный промысел.
В сохранении античного наследия в средние века выдающуюся роль сыграла арабская наука VIII–XV вв. На арабский язык были переведены основные труды греческих астрономов. Некоторые из них стали позднее известны в Европе под их арабскими названиями (например, "Альмагест" — "величайшее сочинение" Птолемея). В части теоретических обобщений арабская наука в целом, однако, не пошла дальше античной космогонии.
В университетах средневековья господствовал томизм — учение Фомы Аквинского (XIII в.). Используя идеи Аристотеля, "Доктор ангеликус" построил иерархически упорядоченную картину мира, в которой истины разума согласовались с истинами веры. По его словам, для прекрасного необходимы три вещи: совершенство, Согласованность и ясность.
Античный мир не знал этого абсолютного монотеизма, абсолютной власти творца над миром. Космология средневекового христианства (как и других типов монотеизма) основана не на примате чувственно-материальной природы, а на признании абсолютного духа. Абсолютный дух, абсолютная личность, бог выступает здесь как сила, которая, безусловно, выше космоса и которая создает его по собственной воле.
Однако в этом мире действовал также и дьявол, враг рода человеческого. Согласно учению блаженного Августина (IV–V вв.) бесовская хитрость приводит к тому, что все зримое в этом мире может быть учиняемо дьяволами. Само собой разумеется, такие представления открывали полный простор черной магии, оккультизму, герменевтике и колдовству с той особенностью, что средневековая теология изгнала их из сферы разумного миропорядка в область демонизма.
Поскольку все в мире находится во взаимосвязи и взаимозависимости и любую ассоциацию можно истолковать на основе внешнего сходства, процветала астрология. Такие ее средневековые авторитеты, как Парацельс и Агриппа, рассматривали ее даже как естественнонаучный фундамент медицины. Макро- и микрокосм, т. е. Вселенная и человек, были подобны друг другу и связаны тысячами связей. Человеческая жизнь подчинялась ходу небесных светил.
Чтобы правильно понять деятельность неба, считал Парацельс, надо быть одновременно теологом, физиком и философом. Человеку было дано расшифровать небесные знаки божественной воли — расположение светил, появление комет или такие явления, как вифлеемская звезда. Однако, по мнению Парацельса, из любви к человеку бог наградил его свободой воли, что позволяет ему сопротивляться неблагоприятному стечению обстоятельств и влиянию звезд, контролировать свои болезни.
О роли разума в познании мира высказывались прямо противоположные точки зрения: "разум не способен и не достоин, понять явления природы" (Михаил Скотт, XIII в.); "если разуму не быть верховным судьей, то для чего же он дан каждому человеку?" (Аделяр Батский, XII в.). Преобладала первая точка зрения.
Тем не менее в Европе действовала университетская наука. Вот перечень некоторых проблем, которые исследовались в средневековых трактатах по космогонии: какова природа бога, какова природа времени, откуда брался свет в первые три дня творения, когда не было Солнца, и т. д. Методология исследования состояла в толковании библии, писаний отцов церкви и некоторых античных авторов. Интересно, что даже в рамках такого подхода ученым средневековья удавались глубокие философские и мировоззренческие обобщения.
Суть средневекового метода познания — в апологии Логоса: истину следовало искать в священном Писании, творениях отцов церкви и перипатетике, приспособленной к этим трудам.
По сравнению с античностью космос средневековья обладал одной общей особенностью — крайним пессимизмом взгляда на жизнь, эсхатологическими настроениями, постоянным ожиданием конца света. Эта духовная атмосфера апокалипсиса особенно сгустилась в предреформационную эпоху. "Призыв memento mori (помни о смерти), — писал об этой эпохе голландский историк и. Хейзинга, — пронизывал все ее существование". Зримым образом скорого конца мира служили гравюры Дюрера "Меланхолия" и "Четверо всадников".
В XIV в., когда средневековое общество начало испытывать кризисные явления, против томизма выступили представители поздней схоластики и номиналисты, учение которых Маркс называл первым выражением материализма в средние века. Самым заметным среди них был Оккам, который отстаивал неограниченные возможности человеческого разума в познании земных явлений, одновременно утверждая непостижимость бога.
Инструментом познания мира вещей, по Оккаму, является формальная логика (именно ему принадлежит известный логический принцип "бритвы Оккама"). Говоря о боге, Оккам считал, что он раскрывает себя через Писание, толкованием которого занимается церковь.
Возрождение
Несомненно, вершиной средневековой космогонии стал образ мира, созданный поэтическим воображением Данте в "Божественной комедии". Если по своей изобразительной схеме космос Данте еще целиком соответствует представлениям, которые сложились в средние века, то по гуманистической направленности, по оценке роли и места в космосе человека поэма обращена уже к следующей исторической эпохе — эпохе Возрождения. Подлинным гимном познания звучат слова, которые поэт вложил в уста Одиссея:
Тот малый срок, пока еще не спят
Земные чувства, их остаток скудный
Отдайте постиженью новизны,
Чтоб, солнцу вслед, увидеть мир безлюдный!
Подумайте о том, чьи вы сыны:
Вы созданы не для животной доли,
Но к доблести я славе рождены.
Социальной основой Возрождения — этого революционного переворота — было быстрое развитие буржуазного общества в недрах абсолютистских европейских монархий. Зарождавшийся новый общественный строй требовал переосмысления роли человека в мире, который в средние века представлялся статичным, а теперь приходил в движение. Сам человек, еще недавно воспринимавший себя как игрушку в руках борющихся сил небесных и демонических и пытавшийся предугадать собственную судьбу в движениях небесных светил, вдруг почувствовал себя хозяином жизни, ощутил собственную самоценность. Эта вера в почти безграничные возможности человеческой мысли, во всепобеждающую силу разума провела пограничную черту, отделяющую Возрождение от эпохи средних веков.
Антропоцентризм — наиболее характерная особенность культуры Возрождения. Идеи гуманизма проповедовал Эразм Роттердамский, утверждавший, что мера всех вещей — человек. Однако наиболее значительную роль в изменении представлений о месте человека в системе мироздания сыграло учение зачинателя протестантского движения Лютера. Вера, которая в его знаменитых Виттенбергских тезисах противопоставлялась авторитету, приобретала сходство с критическим и ищущим разумом, который, в конечном счете, оказывался противоположностью самой вере. Это дало Энгельсу основание сказать, что тезисы Лютера "оказали воспламеняющее действие, подобное удару молнии в бочку пороха" (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, т. 7, стр. 392).
Гуманизм становится определяющей приметой Возрождения. Однако судьба титанов этой эпохи — Данте, Леонардо, Микеланджело, Бруно — трагична: новое рождалось в жестокой борьбе со старым, уходящим миром. Впрочем, так было во все времена. В античную эпоху Сократ был приговорен к смерти, Аристотель вынужден был покинуть Афины и, по слухам, отравился, Гипатию растерзала толпа фанатиков-христиан. На рубеже нового времени взошли на костер Бруно и Сервет, Галилей был приговорен к пожизненному заточению, Декарт и Ньютон не решились при жизни
