распухшие, мягкие лодыжки и потянул на себя.
Тело поддавалось дюйм за дюймом, потом голова женщины внезапно перекатилась налево — и тело тяжело упало на спину. Стараясь ни о чем не думать и желая поскорее со всем этим покончить, Кай засунул руку в карман женщины. Его пальцы ухватили длинную тонкую зажигалку.
В следующий миг он уже бежал по ангару. Мусор для огня.
Голос прав: в этом ангаре мусора куда больше, чем в других. Кай набрал столько, сколько мог унести, и вернулся обратно.
Через минуту он грелся у маленького костра. Волна прекрасного тепла доходила до его пальцев, щек, носа. Оранжевое пламя оттолкнуло тени и темноту, сделало помещение странно родным, хотя выразить это чувство словами Кай не мог. Лучше. Да. Собери еще мусор.
Кай так и сделал: проверил последний ангар, вернулся с охапкой хлама и сложил его у костра. Теперь спать. Я буду оберегать тебя от опасностей.
Голос был кошмарен, но слова успокаивали, делались более ясными, раздражали все меньше. Кай лег, закрыл глаза. Он очень устал.
Голос будет оберегать его. Как он это сделает? Где у него глаза, спросил себя Кай.
Он дремал, чувствуя животом тепло; спина и ноги деревенели от холодной влаги. Голос будет оберегать его.
Кай вскочил, потому что вдруг понял, чей это голос. Я не причиню тебе боли.
Они знают, о чем ты думаешь. Но Кай никогда не слышал о том, чтобы они с кем-то говорили. Никогда не слышал. Ни по новостям, ни от кого-либо еще. Мы можем говорить, если хотим.
Луйтен слышал все его мысли. Кай не мог перестать думать, укрыться от луйтена было невозможно. Тот был у него в голове. Они читают мысли даже на расстоянии в несколько миль. Кай прижал ладонь к холодному полу. Нужно… Если ты побежишь, я сделаю тебе больно.
Кай застыл, по позвоночнику поползла струйка страха.
— Где ты? — прошептал он. Близко.
Кай замер, боясь шевельнуться и вздохнуть.
Спи.
* * *
Кай приподнял плиту дорожки, вьющейся по обнесенному стеной церковному саду. Как и сказал луйтен, под плитой лежал квадратный ключик. Кай вынул его из тайника и направился к задней двери церкви. Не туда. Другим путем. Иди вдоль стены.
Кай послушался. Его рот наполнился слюной от нетерпения, несмотря на жуткое чувство вины. Церковь…
Внутри низкой ограды с орнаментом располагалось скромное кладбище. Плющ покрывал ограду и сползал на землю. Вон там. За статуей.
За плесневелой статуей ангела с распростертыми крыльями Кай увидел круглое бетонное возвышение с металлической крышкой. Поглядев по сторонам, хотя это наверняка было лишним, Кай приблизился к возвышению, вставил ключ в дыру и откинул крышку.
Крышка поддалась легко, за ней Кай увидел темную дыру и лестницу. Спустившись примерно на десять футов, Кай ощутил под ногами твердую поверхность. Его окружали полки с едой — сухими пайками вроде тех, что едят солдаты.
«Чье это?» — подумал он. Это сбивало с толку — говорить, ничего не говоря. Не было границы между тем, что он хотел сказать, и тем, что он всего лишь подумал. Пастора. Говори вслух, если так удобнее, только тихо.
— Почему здесь так много еды? — прошептал Кай с облегчением. Потому что он не хочет делиться. Возьми шесть.
Дрожащими от предвкушения руками Кай сгреб пайки, при помощи одной руки кое-как взобрался по лестнице, направился к калитке. Рано. Иди к церкви.
— Я не хочу, чтобы меня поймали, — прошептал Кай. Я знаю, кто где находится. Иди.
Кай пошел. Голос направил его на задний двор, к покрытой грязью и листьями черной железной решетке в земле у стены.
Откинь решетку. Брось четыре пайка вниз.
Бросить? Зачем?
Понимание обожгло Кая ледяным страхом. Луйтен был здесь. Прятался. Возможно, он был ранен. Я в беде, как и ты. Я один и я боюсь, как и ты.
* * *
Стуча в дверь, Кай говорил себе, что у него нет выхода — он должен подчиняться луйтену. Тот не угрожал, но был огромным и сильным, а Кай — всего лишь ребенок.
Открыла женщина. Азиатского происхождения, как и он сам, с седой прядью в длинных волосах. Куда важнее был аромат рыбы и риса, донесшийся с кухни. Ее зовут миссис Боэ. Скажи ей, у тебя послание от ее дочери. Валерии.
— Миссис Боэ? Меня зовут Кай. У меня послание от вашей дочери Валерии.
Женщина изменилась в лице.
— Вы видели мою дочурку?
Она открыла дверь пошире, положила руку на плечо Кая и провела его внутрь. Валерия на окраине Ричмонда, она жива. Ты помог ей бежать. Она просила передать матери, что хочет извиниться за перепалку, случившуюся перед ее уходом.
«Валерия жива?» — подумал Кай. Вероятно, нет.
Борясь с комком в горле и чувством вины, Кай сказал миссис Боэ, что ее дочь жива и с ней все хорошо. За кухонным столом сидели локоть к локтю человек десять, и все они слушали его рассказ. Еда уже была на столе, и когда Кай умолк, женщине ничего не оставалось, кроме как пригласить его разделить с ними трапезу. Женщина великолепно готовила; Кай алчно набросился на еду, но каждый комочек риса застревал у него в горле, когда он смотрел на миссис Боэ — та улыбалась и ела, может быть, с большим аппетитом, чем все четыре месяца, прошедших с тех пор, как ее шестнадцатилетняя дочь ушла воевать с луйтенами.
Нужно им сказать, думал он. Нужно выпалить: под церковью прячется луйтен! После такого он ничего мне не сделает. Луйтен — враг. Он и такие, как он, хотят уничтожить всех людей на Земле, и у них получается… Если ты ей скажешь, снова будешь голодать и ходить по холодным улицам.
Кай не хотел голодать. Еще больше он не хотел оставаться один в темноте и натыкаться на трупы внутри домов.
— У тебя есть родственники в Ричмонде? — спросила Кая старая сутулая женщина.
— Нет. Только тетя и дядя в Коннектикуте, но это слишком далеко.
Я не солдат. Я никого не убил.
Луйтен говорил это не первый раз.
Он утверждал, что был сброшен с неба в составе маленького контингента, который должен был произвести ночную разведку над округом Колумбия. Военные знали, что в этой местности прячется луйтен, и охотились за ним. За Разведчиком, напомнил себе Кай. Луйтен попросил называть его так. Видно, он повредился при столкновении с землей, хотя об этом луйтен молчал.
После еды миссис Боэ сказала:
— Я бы предложила тебе остаться, но, как видишь, у
