Сергей Романюк
Русский Лондон
Мне всегда казалось забавным то, насколько разным кажется Лондон разным людям.
Джеймс Босуэлл
Целью написания книги «Русский Лондон» было рассказать о тех известных русских, которые оказались тесно связаны в Великобританией, с ее культурой, историей, бытом и которые либо жили в эмиграции в Лондоне, либо ненадолго останавливались в нем.
Эта книга не будет претендовать на исчерпывающее описание лондонских достопамятностей – для этого понадобились бы десятки, если не сотни книг, но здесь автор попытался рассказать только о тех, которые каким-либо образом связаны с русскими, стараясь не только сообщить самые необходимые сведения о них, но обязательно привести и мало известные детали, которые могут быть любопытны для читателя, интересующегося англо-русскими связями.
В книге рассказывается о наиболее известных эмигрантах: артистах, художниках, писателях, политических деятелях, ученых, для которых Лондон стал второй родиной и место пребывание которых удалось установить.
Мне казалось интересным найти в Лондоне те места, те дома, где они бывали, жили, работали, и рассказать о них читателям.
При работе над книгой автор пользовался архивами и библиотеками как России, так и Великобритании. Очень полезными были следующие исследования: Cross A. G. By the Banks of the Thames. The Russians in Eigtheen Century Britain. Newtonville. 1980; The London Encyclopaedia. Ed. by Ben Wientreb and Chrisopher Hibbert. Lnd. 1995; Александренко В. Н. Русские дипломатические агенты в Лондоне в XVIII в. Варшава, 1897; Ерофеев Н. А. Туманный Альбион: Англия и англичане глазами русских. 1825–1853 гг. М., 1982.; Казнина О. А. Русские в Англии: Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине XX века. М., 1997.
Написание книги было бы невозможно без вклада друзей, бескорыстно помогавших мне на всех этапах работы. Среди них Катя Бертон-Маррелл, Питер Геннон, Кейт Кук, Вероника Лапшина, Мартин Николсон, Харви Питчер, Энджи Уилкинсон.
Автор будет благодарен читателям за обнаружение неточностей.
Звездочка после названия местности или учреждения указывает на наличие сведений о них в главе «Топография Русского Лондона».
На исходе лета 1553 г., уже в приближении холодной осени, у стен Никольского монастыря на берегу Северной Двины, впадающей в Белое море, пристал иноземный корабль и на берег сошли английские моряки, отправившиеся на поиски северного морского пути в богатые азиатские страны. Их препроводили в Москву, где они были приняты царем Иваном IV. С тех пор началась многовековая история регулярных сношений Англии и России.
Но Англия и Россия знали друг о друге значительно раньше этой даты.
«Повесть временных лет», созданная в начале XII столетия, уже упоминала о существовании Англии и англичан. После потопа трое сыновей Ноя – Сим, Хам и Иафет – разделили известные тогда страны: «При потопе трие сынове Ноеви разделиша себе землю». Иафет получил «северные страны и западные», в числе которых «достались и острова: Британия…». Далее «Повесть» говорит, что в числе потомства его есть «варязи» (варяги), «севеи» (шведы), «нирмани» (норманны), «роусь» (русь) и многие другие, а также «агляне».
Можно отметить совпадения легендарных рассказов русской Начальной летописи и хроники Видукинда[1], повествующей об истории племени саксов, или же сходство легенды о смерти князя Олега и кентского предания о смерти барона Роберта Шерленда от черепа коня, рассказанного в книге «Легенды Инголдсби» Ричарда Бархама, опубликованной в 1838 г.
Есть сведения о том, что еще в XIII столетии купцы (возможно, новгородские) бывали в Лондоне, а английский историк Джон Грин пишет об английских купцах, в XI столетии доставлявших товары по русским рекам в Константинополь. В русских летописях при обозначении денег иногда встречалось слово «стерляг», под которым можно подразумевать «стерлинг», а в Англию попадал мех sable – соболя.
В начале XI в. при дворе киевского князя Ярослава Мудрого оказались сыновья английского короля Эдмунда. Он вступил на престол в 1016 г., но удержался на нем очень недолго. В нескольких сражениях Эдмунд пытался отразить вторжение датчан и за свои военные подвиги получил прозвание Железнобокий (Ironside), но был побежден в сражении под Ашингтоном в Эссексе, после чего предводитель датчан и Эдмунд согласились разделить власть в стране, с условием, что после смерти одного обладание его частью перейдет к другому; вскоре после этих событий Эдмунд умирает и власть получает его соперник. Сыновья Эдмунда бежали из Британских островов, нашли убежище в Венгрии, а потом оказались в Киеве[2].
В XI–XII вв. государство Киевская Русь было хорошо известно в Западной Европе, что доказывается династическими связями киевских князей со многими царствующими домами. Так, например, подсчитано, что из браков первых четырех поколений потомков князя Владимира Святославовича девять было заключено с русскими, а остальные 45 с представительницами правящих династий Европы.
Такой, в частности, была Гита, дочь последнего англосаксонского короля Гаральда II. Он стал королем в начале 1066 г., но пробыл на престоле немного времени: норманнский король Вильгельм во главе армии в 50 тысяч человек пересек Ла-Манш и вторгся в Англию. В битве под Гастингсом на южном побережье Англии 14 октября 1066 г. он нанес Гаральду решительное поражение, Гаральд был убит, а семья его бежала на континент. Дочь Гита попала в Данию, к королю Свену Эстридсену и королеве Елизавете, дочери киевского князя. Они сосватали Гиту за князя Владимира Ярославича[3], прозванного Мономахом. Произошло это примерно в 1075 г., а в следующем году родился их сын Мстислав, за которым последовали еще несколько сыновей и дочерей. Гита стала прародительницей многих русских княжеских семей, и очень может быть, что легендарный основатель Москвы князь Юрий Долгорукий был ее сыном и, следовательно, внуком англосаксонского короля Гаральда[4].
Поэт Лайамон (Layamon или Lawamon) в стихотворной хронике «Брут, или Хроника Британии», рассказывающей об идеальном короле Артуре (эта хроника – старейшая английская легендарная история, начинающаяся с Брута и доведенная до победы саксов в 689 г., и первая книга среди многих о короле Артуре и рыцарях Круглого стола), упоминает «русского короля» в числе королей Норвегии, Дании, Швеции и Фрисландии:
«Вот прибыли купцы
Из других стран; как обычно.
Они привезли мне
Пошлину за свои товары,
И они сказали мне
И поклялись [в том],
Что король Норвегии
Снова прибудет сюда,
И датский король
Этих датчан будет искать,
И король Руси,
Самый суровый из рыцарей,
И король Шотландии
С таким огромным войском,
И король Фризии –
Вот почему это тревожит меня.
И выступил он вперед,
К королю Артуру,
И такие слова сказал
Дольданим добрый:
«Будь славен ты, Артур,
Благороднейший из королей!
Вот я привел двоих.
Оба – мои сыновья.
Их мать – королевского рода.
Королева она моя.
Я вверяю тебе моих дорогих сыновей.
Сам я желаю стать твоим человеком.
Я ее добыл, похитив
Из Руси»[5].
Публикатор этой хроники в XIX в. так комментировал строку о русском короле: «Мы знаем… что в правление Генриха II (1154–1189) иностранные купцы привозили меха из Руси в Лондон… так что к началу XIII в., когда писал Лайамон, некоторое общее представление об этой отдаленной стране, должно быть, уже широко бытовало».
В конце XIV в. Чосер в «Кентерберийских рассказах» о паломниках, идущих в Кентербери для поклонения могиле святого Томаса Бекета, представляет рыцаря, принимавшего участие в набегах на Литву и Русь («In Lettow had he reysed and in Ruse…»):
«То был рыцарь, достойный человек,
Который, с тех пор как впервые начал
Выезжать, полюбил рыцарство,
Правду и честь, свободу и куртуазность.
Достойным он был в войнах своего сюзерена,
И так он ездил (никто дальше не ездил)
По христианскому и языческому миру,
И всюду его чествовали за достоинство.
В Александрии он был, когда ее завоевали.
Очень часто он восседал за столом
Над всеми другими в Пруссии;
На Латвию ходил он и на Россию,
Никто из ему подобных христиан так часто (не ходил)».
A knyght ther was, and that a worthy man,
That fro the tyme that he first bigan
To riden out, he loved chivalrie,
Trouthe and honour, fredom and curteisie.
Ful worthy was he in his lordes werre,
And therto hadde he riden, no man ferre,
As wel in cristendom as in hethenesse,
An d evere honoured for his worthynesse.
At Alisaundre he was whan it was wonne.
Ful ofte tyme he hadde the bord bigonne
Aboven alle nacions in pruce;
In Lettow hadde he reysed and in Ruce,
No cristen man so ofte of his degree.
Более частые и тесные связи, которым сопутствовали и регулярные посещения русскими Англии, начинаются с середины XVI столетия.
Первые русские посольства посетили Англию в 1524 г., когда князь Иван Иванович Засекин и дьяк Степан Борисович Трофимов, посланные великим князем Василием III для установления сношений с испанским королем Карлом V, в которых был заинтересован великий князь для заключения союза против турецкого султана, остановились в Англии по пути в Испанию. Из-за напряженных отношений между французским королем и Карлом V послы поехали не сухопутным путем через Францию, а кружным – через Фландрию и Англию и потом морем в Испанию. Никаких сведений об этой поездке в наших архивах не сохранилось.
